Налини Сингх - Обручальная песнь
— А что же скажет твой потенциальный ухажер? — Зак ухмылялся, явно довольный.
Энни просто не верилось. Она и в самом деле это сделала, приказала Заку! И более того: он согласился!
— Скорее всего, «Слава богу».
— То есть?
— В Беркли преподает и моя двоюродная сестра Каролина. Люди ждут статную умную красавицу-блондинку, а получают меня.
— И что?
Она насупилась, спрашивая себя, не дразнится ли он опять.
— А то, что я полная противоположность Каро.
— Если они не обращают на тебя внимания, это их проблемы. Им же хуже, — пожал плечами Зак. — Не хочешь музыку включить?
Энни моргнула, удивленная, как легко, одним предложением, Зак разделался с ее прошлыми обидами. Если бы она еще раньше на него не запала, то теперь — наверняка.
— Подожди, я должна предупредить тебя насчет мамы. — Она сглотнула, только сейчас поняв, что натворила. Не проболтайся она об ужине, всего этого можно было бы избежать.
— Только не говори, что она вегетарианка, — застонал Зак. Он произнес это так, словно хуже ничего быть не может.
Впрочем, для веров-хищников так оно, наверное, и есть.
— Нет. — Но в этот раз улыбнуться она не смогла. — Просто у мамы некоторые… — Энни попыталась подобрать слова помягче, но вышло не очень, — предубеждения насчет веров.
— О. Дай угадаю: она считает, что мы недалеко ушли от животных?
Энни чувствовала себя не в своей тарелке, но надо же было предупредить Зака, с чем он может столкнуться на ужине.
— Ну, не совсем так. Она нормально общается с людьми, восхищается Пси… Но она всегда была против, чтобы я дружила или встречалась с кем-то из… — Энни согнула пальцы, имитируя кавычки, — «неотесанных веров».
— А ты? — последовал обманчиво тихий вопрос.
— Ты меня оскорбляешь, Зак, — так же тихо проговорила она. — Если ты и в самом деле так обо мне думаешь…
Он выругался.
— Прости, Энни, ты права. Я дурак. Единственное мне оправдание — это что ты наступила на больную мозоль.
— Знаю. — Энни не могла винить Зака. — Мне правда из-за этого не по себе. Я пыталась на нее как-то повлиять, но не получилось.
— И как она относится к тому, что ты преподаешь в школе, где учится столько веров?
— Как к проявлению бунтарства. — Зак удивленно вскинул брови, и Энни рассмеялась. Неловкость рассеялась. — Кажется, она не понимает, что я уже выросла.
— А почему ты позволяешь ей так думать?
Энни уже не удивляли подобные прямые вопросы Зака.
— Мама была со мной на том поезде. Она изо всех сил пыталась меня вытащить, но меня так завалило, что она даже сдвинуть с места обломки не могла. — Голос дрогнул под наплывом воспоминаний. — У нее была сломана рука, но мама и слезинки не проронила. Только пыталась меня вытащить.
Зак провел костяшками пальцев по ее щеке:
— Она тебя любит.
Прикосновение утешило ее, и когда Зак вернул руку на руль, Энни почувствовала, что он каким-то образом придал ей сил.
— Да. Поэтому-то я и позволяю ей зайти так далеко. — Она откинула голову на спинку сиденья. — А то, как она относится к Пси, едва ли не боготворит их… это тоже все из-за катастрофы.
— В смысле?
— Там был мальчик… не знаю, откуда он взялся. Совсем маленький — мой ровесник или даже еще младше. С глазами кардинала. — Она вздрогнула, вспомнив, какой холод исходил из этих невероятных — словно белые звезды на черном бархате — глаз. Все Пси были лишены эмоций, но Энни никогда не доводилось видеть столь бесстрастного ребенка. — Он поднял с меня обломки вагона.
— Телекинетик, — присвистнул Зак. — Тебе повезло.
— Да. — Совет никогда не отправлял тех, кто владел даром телекинеза, на спасательные работы, особенно если в катастрофе пострадали главным образом люди или веры. — Врачи сказали, он спас мне жизнь. Сердце уже почти остановилось. Еще пара минут, и я бы не выдержала.
— Ты узнала, кто он?
Она покачала головой:
— Он сразу же исчез в том хаосе. Я всегда думала, что он увидел меня в прямом эфире и переместился. Я помню, как над нами пролетал вертолет с репортерами, и раз уж мальчик оказался достаточно силен, чтобы поднять искореженный вагон, он вполне мог и телепортироваться. — Энни даже не могла вообразить, какую надо иметь волю, чтобы контролировать такую огромную силу. — Он не мог ехать с нами в том поезде — одежда была слишком чистой, и на лице ни пятнышка.
— Пси не рождаются такими, без эмоций, — задумчиво произнес Зак. — Их учат. Может, в мальчике сохранилось достаточно человечности, и он захотел помочь, когда увидел, что происходит.
— Откуда ты знаешь об их обучении? — Впрочем, Энни сама тут же ответила на свой вопрос: — Ваш альфа ведь повязан с кардиналом Пси. — В свое время новость об их отношениях прогремела на всю страну.
— С Сашей, — кивнул он. — Кстати, Вон, один из наших стражей, тоже повязан с Пси.
Энни никак не могла вообразить представительницу холодной расы Пси с пробудившимися вдруг в ней чувствами. Однако леопарды заключали брак один раз и на всю жизнь, и насколько крепки эти узы, понимали даже люди. Если эти женщины связали свои жизни с леопардами Дарк-Ривер, они наверняка не уступали силой духа тем самкам веров, которых встречала Энни.
— Я с ними сегодня встречусь?
— Лукас и Саша должны прийти. Фэйт и Вон тоже, скорее всего. — Зак свернул на узкую дорогу, по обе стороны которой возвышались деревья. — Я постараюсь вернуть тебя домой к шести, чтобы ты успела собраться на ужин, но времени будет в обрез.
Энни закусила щеку изнутри.
— Наверное, мне лучше на ужин не ехать. Я и в самом деле не хочу, чтобы мама… Мне будет неудобно, если ты вдруг…
— Эй. — Зак бросил на нее суровый взгляд воина. — Я уже большой мальчик. Справлюсь. Даю слово.
А слово надо держать.
Решив положиться на Зака, Энни выудила телефон из кармана джинсов.
— Скажу маме, что приду не одна и что мы опоздаем.
— Ага. Она еще успеет подобрать твоему кавалеру пару. — В голосе Зака прозвенела сталь.
У Энни похолодело в груди.
— Зак?
— Наверно, стоит сказать все начистоту. — Зак остановил машину на обочине и повернулся к Энни, положив руку на спинку ее сиденья. — Я не из тех, кто любит делиться.
Она сглотнула.
— О.
Зак был готов дать самому себе подзатыльник. Прикладывать такие усилия, чтобы успокоить Энни и усыпить ее бдительность — и вдруг выдать приступ дикой ревности!
— Боишься?
В ее глазах отразилась настороженность, но Энни покачала головой:
— Ты говорил, что не будешь кусаться, пока я сама тебя не попрошу… хорошенько.
