Чудовищная правда (ЛП) - Найт К.А.

Только ради нее, моей Талии.

Она моя. Это чувство неоспоримо. Я не знаю почему, но не стану рассматривать это слишком близко. Я бегу на инстинктах, сердце сжимается от того, что придется сказать Талии, что ее подруга тяжело ранена. Внезапно кровавый след сворачивает в тупиковый переулок, и я замираю, почувствовав запах Акуджи. Сильный. Он либо все еще здесь, либо был здесь совсем недавно, поэтому, несмотря на то, что Талия хочет найти свою подругу, я ухожу оттуда. Я не стану рисковать войной между нашими народами, даже ради нее.

Наверное, часть моего интеллекта еще сохранилась, хотя остатки его улетучились, когда я увидел ее. Чем ближе я подхожу к своей земле, тем сильнее нервничаю и ускоряю шаги. Не думаю, что мои люди войдут в мои покои без зова, но если они услышат Талию или, что еще хуже, она попытается уйти?

В голове мелькнула красная вспышка, но я отогнал ее. Вернувшись в свое логово, я одним прыжком взлетаю по лестнице. Распахиваю дверь и в шоке моргаю, наблюдая, как стол, стул, доска, коробка и несколько кусков ткани разлетаются по комнате от того места, где они находились за дверью.

Раздается всхлип, и мой взгляд падает на Талию. Она стоит в дальнем углу комнаты, широко раскрыв глаза со скальпелем в руке. Ужас в ее взгляде мгновенно наполняет меня чувством вины, поэтому я закрываю глаза и дышу сквозь панику и гнев, испытывая облегчение от того, что с ней все в порядке, даже если она напугана. Я закрываю дверь и протягиваю ей руку, чтобы показать, что не желаю ей зла, а затем медленно двигаюсь через комнату.

Чем ближе я подхожу к Талии, тем быстрее бьется ее сердце, воздух наполняется запахом страха и облегчения. Я не обращаю на это внимания, останавливаюсь перед ней и приседаю.

— Все в порядке, это всего лишь я. — Я потянулся к лезвию, не желая, чтобы ее рука дрожала и она могла порезаться, но Талия не поняла моего намерения. Наверное, я двигаюсь слишком быстро, хотя и пытаюсь замедлиться и сгорбиться, чтобы стать меньше. Ее инстинкты срабатывают, и она бросается на меня. Я даже не чувствую пореза от крошечной бабочки, но Талия замирает, и ее глаза расширяются от страха. Медленно, чтобы не пораниться, я извлекаю нож и убираю его в карман. Когда встаю, она отшатывается назад с писком, от которого у меня щемит сердце.

— Талия, все в порядке, ничего страшного. Я не причиню тебе вреда, — повторяю я и отступаю, чтобы дать ей возможность подумать. Пока я сижу, мои глаза не отрываются от нее. Я чувствую небольшой порез на щеке, но не обращаю на него внимания. Я наблюдаю за Талией, обеспокоенный ее бледностью.

Она опускает голову и на минуту обхватывает себя руками, затем отряхивается и смотрит на меня. Взглядом Талия скользит по моему лицу, но потом в этих грозовых глазах появляется чувство вины.

— Мне так жаль, что я поранила твое лицо, — шепчет она. — Я запаниковала.

— Ничего страшного, бывало и хуже. — Я усмехаюсь, но она качает головой и заставляет себя встать. Талия бросает на меня нервные взгляды, пока перемещается по комнате. Я наблюдаю за ней, задаваясь вопросом, что она делает, но когда Талия снова поворачивается ко мне, она делает глубокий вдох и с большим мужеством, чем я думал, что люди обладают, она останавливается передо мной и поднимает ватный тампон к моей щеке. — Дай мне ее очистить.

Я замираю, даже не дышу и не моргаю. Не хочу спугнуть Талию, не сейчас, когда ее восхитительный запах окутывает меня, снова делает твердым и заставляет думать о том, о чем я не имею права размышлять с таким маленьким человечком ‒ человечком, который меня боится. Облизывая губы, она наклоняется ближе, и я смотрю на блестящую розовую плоть и думаю, какова она на вкус.

— Может быть, будет больно, — пробормотала она, но я не шевельнулся, когда Талия прикоснулась к порезу. Немного жжет, но я позволяю ей очистить рану. Она бормочет себе под нос; очаровательное бормотание слов, от которого у меня подрагивают губы, а в груди расцветает тоска. Мне хочется протянуть руку, притянуть Талию к себе, прижаться к ее губам и посмотреть, будет ли она бормотать дальше.

Когда Талия отступает назад, она выглядит более уверенной, но в ее глазах все еще плещется беспокойство.

— Я не думаю, что нужно накладывать швы, но я не знаю, как быстро ты заживаешь.

— Через час все пройдет, — признаю я, слегка пожав плечами. Талия распахивает глаза от удивления, и я вижу вопросы, мелькающие в них. Интересно. — Можешь спросить, — предлагаю я, но она качает головой.

— Извини. Итак, Ария, ты ее нашел? — спрашивает Талия, озвучивая вопрос, который хотела задать с тех пор, как я вошел. Думаю, она боится ответа, поскольку ее подруга не со мной. Талия отбрасывает тампон и наклоняется, внимательно наблюдая за мной.

— Прости, Талия, — начинаю я. — Я нашел кровавый след. — Я не говорю, сколько именно там было крови, не желая расстраивать ее еще больше. — Он вел вглубь территории Акуджи. Ее там не было, но...

— Но? — переспрашивает Талия, сосредоточившись на мне. В ее глазах горит огонь, который не должен был заставить меня почти дрожать от нужды.

— Но я также учуял запах Акуджи, правителя, вождя племени Ночных Клыков, в чьих землях ты находилась, — объясняю я.

Талия замирает, потом поворачивается и кричит, заглушая крик рукой. Я вскакиваю на ноги, тянусь к ней, но Талия отшатывается, словно почувствовав меня, и, взмахнув волосами, начинает пятиться.

— Черт, черт, черт. Она у него, да? Черт, а что если он ее убьет? — шепчет она мне. — Он бы убил ее?

— Акуджи? Может быть, если сочтет нужным. Он не друг людям, но он мог бы легко убить ее тогда и там, но не сделал этого, что наводит меня на мысль, что она нужна ему для чего-то живой.

— Логично, я могу с этим согласиться. Ты прав ‒ если бы он хотел ее убить, то логичнее было бы сделать это тогда. Если он забрал ее, есть шанс, хоть и небольшой, что она жива, если у нее было кровотечение. Я могу работать с небольшими шансами. — Ее мозг поражает воображение, когда Талия прорабатывает все сценарии и варианты развития событий.

Мозг ученого, понял я с удивлением.

— Талия, ты ученый? — спрашиваю я.

Она замирает, внимательно глядя на меня. Вся уверенность, весь огонь исчезли, и ее лицо побледнело. Талия перебегает через комнату, и я сразу же начинаю ненавидеть расстояние между нами. Обхватив сумку руками, она прислонилась к стене.

— Что в сумке? — спрашиваю я, пытаясь втянуть ее в разговор. Она вздрагивает, очевидно, услышав меня, но молчит. — Хорошо, а почему ты оказалась в городе?

Ничего.

— Талия? — Когда она снова не отвечает, я напрягаюсь. — Тебе холодно? Голодна? Устала? Ты можешь поспать, — призываю я, но она продолжает игнорировать меня, и я ненавижу эту тишину. Мне не хватает ее теплого, мягкого голоса, который успокаивает все эти хаотичные чувства, которые Талия во мне разжигала.

Нахмурившись, я придвигаюсь ближе, пытаясь поймать взгляд Талии, но она отворачивается. Однако я все еще вижу слезы в ее глазах.

— С твоей подругой все будет в порядке. — Я лгу, сам не зная почему. Это нелогично, но я ничего не могу с собой поделать. Ее слезы и почти беззвучное сопение заставляют меня терзаться, пока мой голос не становится грубым и отчаянным. — Талия, пожалуйста, никто тебя не обидит, хорошо? Пожалуйста, малышка, перестань плакать. Твои слезы убивают меня.

Талия продолжает игнорировать меня, и я все равно нахожу в себе силы заговорить с ней. Постепенно слезы стихают, но она по-прежнему не разговаривает и не смотрит на меня. После часа наблюдения за ней мне хочется кричать или бушевать, что угодно, лишь бы привлечь ее внимание. Я отчаянно хочу услышать ее голос, увидеть эти грозовые глаза, которые бы смотрели на меня и заставляли чувствовать себя одновременно слабым и сильным.

Это лучше, чем это... холодное плечо.

Черт, это сводит меня с ума.

Вся логика исчезла.

Я должен работать. Я должен проверить своих людей. Я должен послать сообщение Акуджи, но я не делаю ничего из этого. Вместо этого наблюдаю за Талией, умоляя ее поговорить со мной.