Баба Яга против! (СИ) - Андерсенн Кейт

— Ну и зря. На Руси принято первому встречному предлагать «будь мне отцом, братом, нареченным», мало ли, как встречный отреагирует, если не улыбнешься. Вдруг за врага примет и головы лишит?

Яга подняла бровь — он это сейчас серьезно?.. И не сдвинулся ведь никуда.

— Ну, а по-честному — она тебе и вправду бабушка?

И загорелись его глаза странным огнем, вот точно как вчера, когда на порог ее лез да подтягивался. Бравый молодец. Или как сегодня, когда в мавку поверил.

— А тебе-то что?

Сделала Яся ему знак нетерпеливый — мол, отвернись хотя бы. Иван насупился, но отвернулся. Она быстро рубаху через голову натянула, а полотенцем подвязалась. Нечего ему на коленки ее глазеть. Это в реальном мире, перевернутом — нормально, здесь же разврат почитай.

— Замолви за меня словечко. Так и отблагодаришь, — весело предложил Иван-дурак.

И обернулся, руки на груди волосатой. Взглядом смерил, насчет полотенца фыркнул. А Яга еще пуще нахохлилась. Ну вот, приехали. Она ему должна. И ежу ведь понятно.

— За что ж это благодарить?

— За спасение, — улыбнулся Иван, да так солнечно, что улыбнуться хотелось в ответ, но Яся была тверда как кремень. — От холода, от речки колдовской. А еще сейчас твою ногу лечить будем, садись. И разве ты сама поблагодарить не хотела? Это вежливо, между прочим, раз ты такой вежливости поборник.

— Каков!

— Что «каков»? Такие простые законы тебе поясняю… Так, покажи-ка, — присел он возле нее по-хозяйски и пятку из воды да и выхватил. Яга едва не свалилась — коль бы за камень обеими руками не схватилась, так бы и в воде уже была. — Так, продырявила ты ногу малость, солнышко ясное, но матушкина мазь справится. Только ходить лучше не стоит, хотя бы денька два.

— Постой, — замотала Яся ногой в попытках ее вырвать, — ты ж за такой акт милосердия сдерешь втридорога. Не баба Яга у меня бабушка, нечем мне тебя благодарить, Иван. Так что пусти.

— Ну, нечем, так нечем, — вздохнул Иван, хотя, к своему удивлению, не так уж и расстроился. — Все равно помогу — такой уж я, солнышко ясное. Кровью истечешь, зараза какая попадет. Сиди, ясно солнышко, не дергайся. Да и рубаха моя на тебе, как же я тебя одну пущу?

Засуетился Иван, котомку свою к воде подтащил, копаться в ней начал.

— А почему ты ясным солнышком меня величаешь? — поинтересовалась Яся осторожно.

— Ну, а как еще? Яся — ясная значит. Да и верю я, что солнышко из-за туч всегда выходит, даже на твоем челе. Вот! Нашел!

Яся все еще думала, что ответить на такое утверждение нежданное, а Иван баночку диковинную раскрутил, и потянуло оттуда запахами трав.

— Матушкина мазь, — пояснил он в ответ на ее немой взгляд. И улыбнулся тепло. — Любую хворь лечит. И тебя вылечит. Солнышко ясное.

И подмигнул ей. А потом мыть, тереть да мазать принялся.

— А… зачем тебе к Яге? — спросила Яся. Любопытно ведь. — Да я и сама могу намазать, думаешь, не умею?

Это она уже про ногу. Возился ведь с ней, хотя какое из нее уж солнышко.

— Мне сподручнее. Не упрямься, Яся, что плохого в помощи? Не буду я благодарностей просить, не переживай. А к Яге…

Лицо Ивана сделалось возвышенное и мечтательное, какое у парней редко бывает. Только разве что у царевичей, которые ничего не умеючи живут да мечту мечтают. А этот умеет, вон, и с ранами обращаться, и со словами, и девиц от беды да реки Смородины спасать, и шутить без передыху, хотя самого больно небось приложило вчера о дерево какое. Вон, ссадины, царапины да синяки по всему лицу и телу, где штанов нет.

— Так тут дело такое, сердечное.

Яся насторожилась. Нет, конечно, на здоровье, как говорится, не больно-то надо было, но… обидно!

— Избушка у нее есть. Ты сказ про замок ходячий слыхала?

Тут Яга зависла. В который раз. Ну, слишком быстро это все, слишком ведь!

Иван достал из котомки чегой-то, пощипал на корпию, обмотал ей пятку.

— Вуаля! — порадовался собственной работе и опустил на берег, где сухо. — Так не слыхала поди?

Да в том-то и дело, что она слыхала, и аниме смотрела, но ОН, дурак тридевятый, он-то откуда знает?!.

Иван тем временем опять нырнул в свою котомку. Вытаскивал оттуда одну странную вещь за другой. Огромную ракушку с дырками… Нет, не ракушку, она вроде деревянная, на свистульку похожа. Еще деревяшку резную с клавишами из металла, и звякнули они почти как ксилофон… Укулеле. Укулеле?!

— Как у тебя все помещается? — тихо спросила Яся. — В котомке?

Иван поднял на нее глаза свои синие и гордо тряхнул сумой:

— Вещь первой важности для бродяги, ясно солнышко, советую, если соберешься в странствия. Да, и обувку крепкую, не то, что у Иван-царевича сапожки… У тебя ведь хорошие башмаки? Впрочем, тебе все равно их пока использовать не следует.

Балабол, да и только. Но не раздражает, поди ж ты, а весело даже — что он еще вытворит? Когда такое было.

— Но эдакое диво так просто не достать. На рынке заморском сторговал. Что ни клади, а тяжело не становится и места хватает. Однажды, правда, я пробовал туда лодку засунуть — не влезла. Так что только небольшие вещи. Но зато — сколько хош, удобно, правда?

Заморский рынок, значит. Заморские рынки — они такие. Вот она тоже заказала тот избушкин флюгер — тогда еще не знала, что избушкин. Так, симпатичная финтифлюшка на окошко по баснословной скидке. Из Китая, как водится. А она пришла флюгером-домик, да алмазик болтается. И продавец как сквозь землю. Обычное дело, впрочем. Махнула рукой да повесила как есть. Тем более, что Ясе понравилось. Домик сказочный. А потом как-то брякнула что-то про Тридевятое, и за окном огромная ель появилась вместо балкона. Открыла дверь и… болота вот.

Яся флюгера чуть побаивалась. Бракованный, неизведанный, мало ли что выкинет… Но искушению таскаться в Тридевятое противостоять не смогла. Вот и бегала сюда порой.

— Смотри, — взял Иван деревянную ракушку в руки бережно, — это вот окарина. Сказывают, будто в одном царстве далеком похитили принцессу. Но успела она оставить герою в подарок вот такую окарину. Научился герой играть на окарине, научился прыгать через пространство и спас принцессу и королевство. Торговец даже сыграл мне одну мелодию, но эта окарина, конечно, обычная… Только слишком уж мне история понравилась, вот я свистульку диковинную и купил. А это калимба, называют ее маленьким роялем. Рояль бы все равно не влез… Играют на калимбе на таких далеких островах, где у людей даже кожа черная…

— Охоч ты до историй, — усмехнулась Яга.

— А ты и не удивилась даже, — обиделся Иван как дитя.

— Считай, что я тоже за морем побывала, — пожала Яга плечами. — И историю про ходячий замок я отлично знаю.

И впервые подумала, что ее избушка на него похожа.

— Так вот я думал сказки это, а Ягина избушка — как тот замок!

— Скажешь тоже, — засмеялась Яся. — Хотела бы я. Там только одна комната. Да и…

И язык прикусила.

— Откуда знаешь? — оживился Иван-дурак.

— Сказывают, — молвила уклончиво. — А тебе-то что?

— Строю я дома. И хочу такой терем построить. Чтоб ходячий. Сяду и поеду путешествовать.

У Яси тут рот и раскрылся.

— Ну-у… Думаешь, это возможно?

— Мир научил меня, что нет невозможного, если и вправду захотеть.

Как давно Яся не слышала слов таких! Дрогнуло сердечко, забилось быстрее.

— Думала, люди уж и не говорят так…

И на сих словах она встала.

— Ну, а запасная рубашка в твоей котомке есть?

Иван так и хлопнул глазами.

— Рубашка?.. Зачем? Вот же, есть одна, — и кивнул на ту, что на ней надета была.

— Она рваная.

— Зашью. Это я со вчера не успел. Со мной… приключение не очень приятное случилось. Но я не сдамся, и дом бродячий построю. Вот увидишь. Хочешь отправиться со мной по миру, ясно солнышко?

Тук-тук-тук. Яга ударила себя в грудь. Да уймись, глупое…

— «По миру»? Не хотелось бы. По миру пускают, когда ничего больше не остается.

— А много ли надо, Яся?