Мой любимый вампир (СИ) - Бауэр Алика

— Какая оперативность. А я надеялся поболтать с твоей игрушкой, — протянул блондин.

— Я сказал — отпусти её! Зачем она тебе?

— Оу, видишь ли, после того, как твоя подруга-ведьма сбежала от Виктора, сказать, что он был в ярости — ничего не сказать. Он рвал и метал, собственными клыками вырывал сухожилия из своих цепных псов, что были приставлены на её охрану.

Двести ударов в минуту. Именно так быстро сейчас билось моё сердце, снабжая организм кровью и кислородом, от чего в ушах шумело.

— И его финальной сценой было то, что он не отпустил моего брата! — Он орал мне на ухо, впиваясь пальцами в горло.

— Ты злишься. Это нормально, — Джереми пытался говорить спокойно и размеренно медленными маленькими шагами приближаясь к нам. — Но всю свою злобу ты должен вымещать на Викторе, а не на этой девушке. Она тебе ничего не сделала.

Из темноты появились ещё двое. Такие же бледные, как и блондин, державший меня. Они схватили Джереми за плечи, не давая ему больше пошевелиться.

— Вы сломали его план. Виктор начал мстить и это запустило цепную реакцию. Я следил за вашей отвратительно милой компашкой долгое время, всё думал, как же к вам подобраться, хотелось сделать больно. И тут ты, постоянно сваливаешь от своих дружков и идёшь куда? О, к ней. Спустя долгие месяцы я нашёл слабое место.

— Только попробуй что-то сделать ей, и я сверну тебе шею и отправлю в огонь догорать твою башку!

Блондин рассмеялся мне на ухо.

— Она красивая, и знаешь, я люблю, когда блюдо выглядит эстетично. — Длинные пальцы провели по натянутой вене на моей шее, отчего я не смогла сдержать судорожный всхлип. — А теперь смотри, Док.

На секунду что-то острое кольнуло кожу на шее. А потом адская боль, которая вырвала мой крик настолько громкий, что зажгло гланды. Но пульсирующая боль от того, что у тебя буквально разорвало вену, ту самую, которую поглаживал блондин, была намного сильнее всего, что я когда-либо переносила. Мгновение, и в мою кожу словно прыснули мощным анестетиком, разливая по жилам что-то приятное и тягучее. Из меня что-то высасывают: силы, жизнь, кровь. Но моё тело послушно обмякает в чьих-то руках и становится так хорошо, так невесомо и легко.

Я больше не кричу. Зачем? Когда в голове сладкий туман, такой плотный, что из-за него где-то на отголосках сознания слышу надрывные крики какого-то очень знакомого… Не могу вспомнить. И нечёткие силуэты. Но мне так хорошо. Не хочу, чтобы этот сладкий яд, что течёт сейчас по мне, прекращался. Но голова пустеет, как и кровь в моём теле. Глаза закатываются. А впереди лишь темнота.

Я умираю.

Дорогие читатели, я буду оочень ждать ваши комментарии. Мне интересно узнать, что вы думаете на счёт главы/ чего ждёте в следующей / ваши предположения как будут развиваться действия.

Всех целую в обе щеки.

Глава 5

Глава 5.

Док

Правый угол в моей камере является удобной точкой обзора. Сквозь металлическую решетку видна темницы напротив, точно такая же, как и моя — серая, тёмная, сырая с пыльным матрасом на бетонном полу. Она пустовала лишь несколько часов после того, как из неё вытащили безжизненное тело какого-то парня.

Здесь нет охранников. Эти кровососы слишком уверены в том, что никто не сможет сбежать отсюда. И они правы. Решетки сделаны из самой прочной стали, окна в стене нет, из-за чего невозможно определить какое сейчас время суток и сколько прошло времени, на двери установлен биометрический пароль по сетчатке глаза — недешёвое удовольствие. Но один из самых богатых чистокровных вампиров этого города мог позволить себе такие игрушки в своих подземельях.

Я периодически начинаю вести счёт всему, что вижу — трещины на стенах, прутья решетки. Это отвлекает от мыслей, где я старательно перебираю сюжеты, как всё могло сложиться иначе. Будь я сильнее духом… Будь я умнее, то не подвергал бы Стеф такой опасности, имя которой — Джереми Эванс. Но я не смог. Поддался искушению изучить, приблизиться, вдохнуть, ощутить, попробовать её на вкус.

Её чертов вкус как глоток свежего воздуха среди затхлых дней, в которых я живу. Она стала моим кислородом, чистым, свежим. Она и есть мой воздух.

Я просто больной ублюдок без силы воли, давший себе возможность мечтать, что смогу быть с ней. Удар. Безмозглый кретин, который не смог её уберечь. Удар. На стене остаются красные следы от моих кровоточащих кулаков. Это отрезвляет. Хотя пытаюсь мыслить здраво, что надо бы не расходовать энергию попросту, ведь она мне ещё может пригодиться, но просто не могу остановиться, пока не выбью сам из себя эту дурь.

— Потрясающая картина. Обожаю наблюдать, как человек познает полную безысходность своего положения. — Вампирское отродье стояло чуть поодаль от моей камеры, горделиво подняв подбородок. Он боялся подойти ближе. И правильно делал.

— Алек, где она?! — С рыком подлетаю к нему в плотную, хватаясь на решетку.

В гадкой ухмылке читалось полное спокойствие с нотками самопревосходства. Глаза цвета жидкой платины и лишь, если присмотреться, можно заметить красные вкрапления — он недавно кормился. Ей!

— Отвечай, тварь! — Бью руками по железным прутьям, от чего они даже не шелохнулись.

— А я считал тебя самым спокойным и рассудительным среди всех охотников, — он явно упивался наслаждением, наблюдая за своей проделанной работой.

— Хочешь поговорить спокойно? Окей, давай, — сделал два глубоких вдоха и выдоха, помогая рассудку прийти немного в норму. — Где она?

— Она жива, если можно это так назвать, — он говорил медленно и размеренно, наблюдая за моей реакцией, — и скоро будет здесь.

В голову стремительно влетела самая ужасающая мысль от его слов.

— Ты… — лёгкие сжались до размера детского кулачка, — Ты что её…

Слова давались нелегко, и Алек первый произнес этот страшный приговор для меня, для неё.

— Обратил, да, — улыбка расцвела на бледном лице.

— Зачем?

Вампир лишь пожал плечами. Вот так просто он мог себе позволить распоряжаться чужими жизнями, не задумываясь о последствиях, даже о цели своих действий. Я медленно сползал по стене, понимая, что именно я погубил эту девочку, потакая своим желаниям.

— Её обращение ещё полностью не завершилось. И именно моя кровь сделает из неё вампира. Ммм, эти крики — просто услада для моих ушей. Буквально слышать, как яд жалит каждую клетку её тела, пропитывает собой, ломает кости и собирает их обратно, разрывает жилы и склеивает их по кусочкам… Но, так и быть, я поделюсь с тобой, и дам тебе тоже насладиться этой музыкой, что будет звучать в твою честь. Из-за тебя и твоих дружков. — Алек замолк, заметив, что я обессиленно опустил голову, не реагируя на него. — Ха, да она что, особенная, что ты так раскис?

Не уберёг. Не смог. Как и сестру. Опять. И виноват лишь я один. Я оборвал её обычную, размеренную, но такую прекрасную человеческую жизнь. Сука.

С ужасом понимал, что ждёт её впереди — жажда. Нескончаемая, болезненная. Из красивой девушки с пытливым умом она превратится в монстра. Точнее, сейчас превращается. Кровь Алика убивает каждую молекулу её тела, трансформирует и возрождает к жизни вновь. Её глаза цвета жжёного сахара, от которых я не мог оторваться, теперь будут налиты кровью, не оставляя ни отголоски на их прежнюю теплоту. Её бледная, но такая тёплая кожа, теперь будет белее мрамора и холоднее самого льда.

— Она особенная для меня, — ответил я пустоте спустя несколько часов.

***

полгода назад

— Алиша, ты — чудо! — Чмокнув свою рыжую подругу в щёку и собрав свои конспекты, поскорее смотался из бункера.

Небольшая статья в местной газетенке о том, что в университет нашего города приезжает известный учёный со своими лекциями по генетике, не давала мне спокойно спать уже несколько ночей. Казалось, что мои изучения вампиров, оборотней и их мёртвых тел, уже изжили своё и мне нужен был новый приток знаний, сил и вдохновения. Сначала я верил, что смогу найти лекарство — противоядие, от такого вида мутации. Но спустя лет десять всевозможных опытов, понял, что это невозможно. Каждое сверхъестественное существо несло в своих генах уникальный набор хромосом, изучению которых я потратил немало времени, и всё же у меня осталось много вопросов на которые, я надеялся, ответит кандидат медицинских наук. Может, тогда я смог бы создавать порошки, эликсиры, которые скрывали бы их сущность, притупляли, или, наоборот, усиливали и контролировали.