Елена Умнова - Живой робот
— Да, звуки тоже другие, но не кардинально. Смешение языков внесло свою лепту в произношение и алфавит. Да и произношение больше меняется из-за незвучащих символов, которые используются в заимствованных словах.
— Это хорошо, а то мне с ними сложнее всего.
Мы переместились на кухню, где Хати принялась готовить обед.
— Вообще-то заимствованных слов-то у нас очень много. Большей частью из общего языка, но немало и из других. Эти незвучащие символы-то и ввели как раз, чтобы можно было из звуков русского алфавита сделать любой звук. Определенные символы или их сочетание дают нужный звук. Да ты сама поймешь и, наверное, начнешь слышать, когда полностью освоишь эту систему изменения звука.
— А общий язык сложный? — спросила я.
— Да нет! На то он и общий, что специально сделан простым и функциональным. Иначе бы на нем не говорил весь мир!
— Ну, да, — покивала я. — Могла бы и сама догадаться. Я просто хочу и его тоже выучить. По крайней мере, попробую поучить.
— Поучи. Лишним не будет, зато полезным будет очень. Здесь в России, конечно, все на русском, но если вдруг тебя заинтересует что-то в сети или по телевизору, то там больше в ходу общий. А, кстати, как ты учишь русский?
— Меня Кай учит, у него какая-то полезная утилитка есть.
— Надо же, а я и не знала, — удивилась Хати.
— Кай, у тебя такой же утилиты по общему языку нет? — спросила я.
— Есть, госпожа.
— Ну, вот и отлично, значит, можно будет так же и общий учить.
— Тебе нравятся эти обучающие программы? — поинтересовалась Хати.
— Нормально. Все равно мне больше делать нечего. Кстати, я хотела спросить, как смотреть телевизор и могу ли я пользоваться сетью.
— Мм… вот с этим могут возникнуть сложности, — сказала Хати. — Чтобы принимать и испускать импульсы нужна соответствующая плата. Не думаю, что она у тебя есть.
— Плата?
— Ну, да. Всем людям с рождения вживляют импульсную плату, чтобы они могли напрямую подключаться к сети. Ну, то есть, тебе не нужно создавать визуальную иллюзию, все, что тебе нужно проецируется сразу в мозг. И так же с обратной связью. Все мысленно. Это не очень удобно в быту, поэтому дома чаще всего всем заправляют Каи, а хозяева общаются с ними реальным способом.
— А чем это неудобно?
— Когда восприятие идет на уровне мыслей, то ты отключаешься от реальности. Телевизор посмотреть или по сетке полазить так можно, и даже лучше именно так. Но отключаться от мира всякий раз, когда тебе нужно сказать Каю выключить духовку или открыть дверь, это уже неудобно. Или уж тогда придется все время жить в виртуале и вовсе ничего не делать в реале.
— Вот как дела обстоят. Понятно. То есть, раз у меня нет этой платы, то телевизор и сеть мне недоступны? — расстроилась я.
— Ну, да, выходит, что так, — грустно кивнула Хати. — Тебе, конечно, можно без проблем вживить эту плату, но ты ведь хочешь вернуться домой. А в этом случае по закону времени этого делать ни в коем случае нельзя.
— Да, я все понимаю, — кивнула я. — Ладно, обойдусь. Правда, мне было так интересно посмотреть телик, да и по сетке полазить. Просто посмотреть, что да как.
— Слушай! А ты скажи Каю, чтобы он тебе телепередачи визуализировал в комнате иллюзий. Тогда ты сможешь посмотреть телевизор. Это, конечно, не так, как с платой — комната-то все-таки маленькая, а значит, будет уплощение и искажение, но для ознакомления вполне подойдет. С сеткой, конечно, так не получится. Там без платы никуда. Телевизором-то ты с помощью Кая сможешь управлять, ну, канал там переключить, погромче, потише сделать, а сеть полностью на импульсах строится, да и визуализировать не получится, скорее всего. Честно говоря, этим раньше никто не занимался. Надобности не было.
— А телевизор визуализировали?
— Да, бывает, хочется одновременно и его посмотреть и что-то поделать, в таких случаях телевизор смотрят без полного погружения.
— Ну, попробую и я посмотреть!
После обеда (я уже не стала спрашивать, что это такое, ибо все равно вряд ли бы поняла ответ) мы с Хати собрались (я довольно долго объясняла ей, что белый халат — это униформа, и носить ее в повседневности не нужно) и отправились в магазин. Точнее, сначала мы поднялись в гараж, который располагался на самых верхних этажах, и я увидела автомобиль будущего. К слову, на автомобили это транспортное средство было похоже, хоть и весьма отдаленно. Обтекаемые формы, овальная конструкция с заостренным носом, по которому можно было отличить зад и перед машины, и полное отсутствие даже намека на дверь. Нижняя половина этого подобия машины была темно-зеленого цвета, а верхняя — блестяще-серебристого.
— Что скажешь? — спросила Хати.
— Непонятная штуковина, — решила я. — Где тут дверь? Как туда залезть?
Хати усмехнулась, и часть стенки машины отъехала как дверца шкафа-купе.
— Надо же, а в закрытом виде и не скажешь, что тут дверь, — подивилась я.
— Обычная иллюзия, — пожала плечами Хати.
— Ну, кому как. Мне необычная, — весело отозвалась я, подходя ближе к машине и заглядывая туда. В ней было четыре места, два спереди и два сзади. Дверь открылась для переднего сидения, напротив соседнего было что-то вроде бортовой панели управления — довольно большой дисплей.
— Садись, — пригласила Хати, обходя машину и садясь с другой стороны.
Я влезла в машину и уселась, дверца тут же плавно закрылась. Кстати, с внутренней стороны ее было видно! Как оказалось, блестяще-серебристый снаружи, верх был прозрачным с внутренней стороны. Таким образом, над головой был "стеклянный" купол. Хати несколько раз коснулась дисплея, и по машине прошла легкая вибрация, мы поднялись на полметра. Интересное ощущение. Вроде бы ничего не изменилось, но чувство подвешенности в воздухе возникло. Еще несколько прикосновений, и машина двинулась вперед. Двери гаража плавно разъехались перед нами, открывая голубое небо без единого облачка, и мы вылетели на улицу.
— Ничего себе высота! — воскликнула я, прилипнув к прозрачному куполу.
— Это не максимум, — проинформировала Хати. — Есть дома и повыше, а гаражи всегда находятся на последних этажах.
Машина плавно набирала высоту, все ускоряясь. Пока я разглядывала город, который лежал теперь передо мной как на ладони, мы влились в плотный поток таких же машин. Я завертела головой, рассматривая машины. Формы и расцветки они были разной, но скорость у всех была одинаково приличной. Над головой проносились другие машины, и еще выше, и еще.
— А сколько всего рядов?
— Около десяти. Они группируются по скорости. Мы в самом нижнем и самом медленном ряду. Здесь обычно проводятся экскурсии, и учатся водить. Я специально не стала подниматься выше, чтобы ты посмотрела город.
