Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина

На суде наблюдатели попытались использовать выходку Анатолия для окончательного решения вопроса мелких — Стасу пришлось задействовать все свое влияние, чтобы замять это дело.

А вот Игорь с Дарой, дочерью Макса, обвинили — со всем юношеским максимализмом — родителей в многолетней лжи и бросились искать себе подобных, отвернувшись и от людей, и от ангелов.

Уязвленные поражением небожители не могли, конечно, упустить такой шанс для реванша. И сделали они с такой подлостью, которая людям даже в кошмарах не снилась.

Не сумев ликвидировать всех мелких, они приняли решение устранить для начала Игоря и Дару — под формальным предлогом угрозы раскрытия ими небесных тайн своим новым знакомым.

А поручили это устранение Стасу — вне всякого сомнения, в отместку за его выступление на суде в пользу мелких. Одновременно ему запретили любые контакты как с мелкими, так и с их родителями.

Он все же нашел выход — связался со мной. Вот так наша жизнь вышла на очередной крутой вираж. Тогда еще только вышла — заложила этот вираж Татьяна.

Я никогда не пойму, как проворонила этот ее идиотский план. Я ведь знала ее лучше, чем ее собственные родители. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову — с появлением у Игоря наблюдателя она очень изменилась. Ее бросало из стороны в сторону: то в отрицание способностей Игоря, то в поиски их применения. То в полную его изоляцию, то в окружение его максимальным количеством детей. То в неприязнь к Даре, которую он всегда предпочитал всем остальным, то в потакание их еще более тесной дружбе.

Конечно, я ей все рассказала — попробовал бы кто-то с меня взять подписку о неразглашении! И когда она предложила Стасу устроить только постановку устранения мелких — чтобы продемонстрировать им всю серьезность грозящей им опасности, как она выразилась — я решила, что ее снова занесло в позу строгой мамаши. Попытка приструнить мелких была бестолковой, с моей точки зрения — в их возрасте уже мало чем испугать можно — но, с другой стороны, неудавшееся покушение могло дать нам передышку, и можно было потребовать расследования инцидента, и в профессионализме Стаса я не сомневалась …

А потом у меня появился Стас и сообщил, что в машине, для которой была подготовлена имитация аварии, вместо мелких оказались Татьяна с Анатолием.

И авария оказалась настоящей.

И их больше нет.

На земле.

Чуть ли не впервые в жизни я растерялось. Нужно было что-то делать. Немедленно. Срочно. Как всегда при неудаче — вернуться к началу, обнаружить причину, устранить ее, откорректировать план действий и двигаться дальше.

Только двигаться дальше было некуда. По крайней мере, мне туда доступ был закрыт.

Вынужденное бездействие, бешенство от своего бессилия, ярость в отношении небожителей, возомнивших себя полными владыками человеческих судеб, заполнили очень долгий период мрачным, темным, липким туманом. Который лишь изредка прочерчивали яркие метеориты новостей. Обставляющих больше вопросов, чем ответов.

Татьяну забрали в приемник, Анатолия — внештатники. Кто следит там за ее состоянием?

Татьяну признали кандидатом в ангелы, Анатолий исчез. Что от нее теперь требуется?

Анатолий нашелся, Татьяна, похоже, начала обучение. Что значит «похоже»? Обучение чему?

Анатолий отправился к ней. Анатолий снова пропал. Данных о его задержании нет… Что там происходит?!

Задавать эти вопросы мне было некому.

Киса мог рассказать мне о возможной судьбе Анатолия, но не Татьяны.

Стас безвылазно сидел в своих высях, пытаясь выудить хоть какие-то крохи информации.

Игорь полностью ушел в себя, отгородившись от всех, даже от Дары.

Она днями просиживала на одном месте, глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами.

Тоша топтался вокруг нее с несчастным видом.

Макс тоже исчез.

Выведав у Дары правду об аварии и о том, для кого она предназначалась.

О чем у нее хватило ума немедленно сообщить мне.

Ну хоть здесь я что-то могла сделать!

Глава 3.1

У него не было ни малейшего шанса увильнуть от разговора со мной. Я его честно предупредила. Мне казалось, что решись он взметнуться в свое темное царство — и меня с собой унесет, отцепить меня от себя ему не удастся.

Он, похоже, это тоже почувствовал.

Или вспомнил, насколько успешными были все операции нашего сводного летучего отряда.

Или уже понял, что, оторвав Дару от Игоря, и сам ее навсегда потеряет.

Одним словом, вернувшись на землю, он сухо сообщил мне, что укрытие на случай повторного покушения готово — причем, для всех мелких.

Удовлетворение от хоть какого-то полезного действия продержалось у меня недолго — оно просто утонуло в очередном тумане отсутствия новостей.

Я начала все чаще ловить себя на мысли, которая пришла мне в голову у Макса. А если все же попробовать проникнуть к ним?

Можно Стасу напомнить его желание видеть меня в своем отряде, но вряд ли сработает — он сейчас в таком напряжении, что рявкнет: «Нет!», не задумываясь.

С Максом я тоже возможность упустила и, наверно, к лучшему — с их клановыми предрассудками что-то сомнительно, чтобы между темными и светлыми безвизовый режим существовал.

Оставался еще, конечно, обычный путь. Или не совсем обычный …

Я погуглила все случаи убийства, замаскированные под естественную кончину. Не так, чтобы всерьез — не хватало Светке еще одних похорон, не говоря уже о моих родителях, но хоть какая-то видимость деятельности возникла.

И потом Татьяну же после аварии приняли — значит, уговорила она их как-то. А до меня в даре убеждения ей далеко — я уже не один десяток лет со взбалмошными туристами работаю.

За этим занятием меня однажды застал Киса и пришел в такой ужас, что я поняла: организуй я себе идеальный сердечный приступ самым убедительным способом — он меня в этих чертовых высях выдаст. Одним своим видом. А потом что — опять на землю младенцем вернут? Нет уж, хватит с меня прошлого раза.

Киса после этого случая вообще в открытую шпионить за мной начал, что никак уж не добавило мне симпатии ко всей их братии.

А потом на связь с нами вышел Анатолий, и моя ярость к той самой братии сменилась слепящей ненавистью. Навсегда.

У Татьяны отобрали память. Всю. Если бы еще только об Анатолии, я бы сочла это ангельским милосердием. Но ее лишили Игоря, родителей, нас со Светкой, наконец.

И это сделали не темные губители рода человеческого, а очень даже светлые его радетели.

Я, конечно, допускаю, что не все они одинаковые, но выбор между предложениями Стаса и Макса в отношении моего будущего больше не казался мне трудным.

А потом пришел мой звездный час. Нет, не мой — земной.

Вернуть Татьяне память Анатолию не удалось. Никак. И до него наконец-то дошло, что по-настоящему жизнь продолжается после смерти только тогда, когда воспоминания о ней остаются. И что, в конечном счете, все ангельские внушения не идут ни в какое сравнение с истинными земными корнями.

Наконец-то я могла действовать! По-настоящему действовать. Набросать структуру истории Татьяны, распределить события между авторами по хронологии, найти подходящие слова для Светки и Татьяниной матери, чтобы нашли в себе силы своими, еще столь болезненными, воспоминаниями поделиться, контролировать хоть примерные сроки …

Кроме того, нельзя было упустить редчайший случай вынужденного смирения Анатолия. А с учетом места его нахождения, так и вовсе уникальный. Нет у меня пока возможности встретиться с этими ангельскими изуверами лично — так я до них иначе доберусь. Не интересно им человеческое мнение, не желают они снизойти до него — так оно само к ним поднимется.

Я взяла с Анатолий слово ознакомить его соплеменников с историей Татьяны — хоть насильно — и никак ее при этом не редактировать. Пусть живое слово с земли услышат!

Сама я эту историю тоже всю, конечно, прочитала — и много нового узнала. Как о том, что стояло за известными мне событиями, так и о себе самой.