Восходящая бессмертная (ЛП) - Сэндс Линси

Торн сидел на углу ящика для хранения, стоявшем на полпути к причалу. С одной стороны он был прикреплен к переносному порту гидроцикла, где был пристыкован гидроцикл, а с другой стороны к главному доку, а третья сторона висела над водой, ни к чему не прикрепленная. Он смотрел в ту сторону, откуда она пришла, оставляя ей вид сбоку, когда она поднималась на пристань, поэтому она сначала не увидела его крыльев. Теперь она видела. Они были сложены и плотно прижаты к его спине вверху, а затем свисали сбоку ящика, не доставая всего несколько дюймов до воды. Поначалу они казались просто коричневыми, но когда Стефани продолжила путь по пристани и подошла ближе, она увидела, что на самом деле они были смесью различных коричневых оттенков от светлого молочного до темного шоколада. Они были прекрасны, и она на мгновение полюбовалась ими, прежде чем поднять взгляд на его лицо и волосы.

У него было достойное искусства лицо. Микеланджело захотел бы вылепить его статую, да Винчи написал бы его портрет, а Стефани пожалела, что не умеет делать ни того, ни другого. Она хотела сделать его снимок и поставить на заставку, чтобы она могла просто любоваться им каждый день, что тоже не плохо. Или могла бы, если бы она была психопаткой-преследовательницей, которой она не была, напомнила себе Стефани, когда ее рука скользнула в карман, чтобы сжать мобильный телефон.

Внутренне вздохнув, она отпустила телефон, Стефани позволила своему взгляду пройтись по его лицу, отметив его волевой подбородок, полные губы, прямой нос и самые невероятные золотые глаза, которые она когда-либо видела, прежде чем посмотреть на его кипенно- белые волосы. Это были не волосы, поняла она теперь, когда оказалась ближе. Голова мужчины была покрыта маленькими белыми перышками, прилегавшими к его скальпу. «Как белоголовый орел», — подумала она, и у нее возникло внезапное желание провести по ним пальцами, чтобы посмотреть, так ли они мягки, как кажутся.

Пораженная этой мыслью, Стефани остановилась примерно в шести футах (183 см) от мужчины, заставила взгляд вернуться к его лицу и сказала: «Ты, должно быть, Торн».

Он кивнул в ответ, но выражение его лица было непроницаемым. Торн не улыбался, но и не хмурился. Он просто наблюдал за ней почти с опаской, словно опасаясь ее реакции на него, и Стефани подумала, что это справедливо. Парень был единственным в своем роде, и ему приходилось беспокоиться о том, как отреагируют другие. Ну, она предположила, что он не был на самом деле единственным в своем роде. Из того, что она знала, на острове Дресслера была горстка людей с крыльями. Но он определенно был первым получеловеком-полубелоголовым орлом, с которым она столкнулась. В таком случае Стефани не знала, какой подход выбрать. Должна ли она быть вежливой и вести себя так, будто он совершенно нормальный человек? Или он заметит фальшь? Может быть, ей следует быть искренней и задавать внезапно возникшие вопросы о его крыльях и перьях на его голове. Или это оскорбит его?

Впервые за тринадцать лет Стефани понятия не имела, что кто-то чувствует или думает, и внезапно потеряла способность слышать мысли людей, о которой раньше плакала от радости из-за потери.

— Какая ирония, — пробормотала она, а затем взглянула на небо и добавила: — У тебя странное чувство юмора.

«Что?» — спросил Торн.

Стефани опустила взгляд и снова сосредоточилась на нем. Мужчина теперь смотрел на нее с любопытством. Вероятно, размышляя, не сумасшедшая ли она, разговаривая сама с собой, подумала она, и подумала, поможет ли это или усугубит ситуацию, если она признается, что обращалась к Богу. Наверное, усугубит, решила она.

Не зная, как ей следует себя вести, Стефани сделала то, что делала всегда, и просто осталась самой собой. Сделав еще один шаг, она объявила: «Я Стефани МакГилл, сестра доктора Дэни МакГилл. Я живу во втором доме».

Говоря это, она указала на дальнюю часть озера, а затем взглянула на Трикси, когда промокший боксер вскочил на причал рядом с ней. Погладив макушку, единственную часть, которая не выглядела мокрой, она добавила: «Эта мокрая вонючка — моя сестра по духу и лучший друг, Трикси».

— Мокрая вонючка? — спросил Торн, его губы дернулись от удовольствия.

«Мокрая, потому что она прыгает в озеро при каждом удобном случае, и вонючая, потому что у нее самые вонючие пердежи на свете», — объяснила Стефани, с интересом рассматривая его. Его голос был глубоким и сильным, таким, какой она считала сексуальным. Но у него также был акцент, который было трудно определить. Там были некоторые британские интонации, но также были и испанские. Но потом она вспомнила, что Дресслер и его жена были британцами, а горничная, которая помогла его воспитывать, была уроженкой Венесуэлы, так что испанский акцент мог быть ее влиянием, подумала Стефани.

Ее взгляд переместился на серого полосатого кота, который забрался на половину груди Торна, чтобы попеременно тереться лицом о крылья Торна, где они упирались ему в плечи, и лизать их. Весело скривив губы, она закончила знакомство словами: «И кот, который сейчас пристает к тебе, — это Феликс».

Торн перевел взгляд на полосатого котенка и погладил его по спине, от чего Феликс корчился от удовольствия. «Он очень ласковый».

Стефани фыркнула. «Единственный раз, когда он проявляет привязанность, это когда он хочет еды, и то, что он делает сейчас, трется о тебя, отмечая тебя своим запахом», — сообщила она ему. Наклонив голову, она задумчиво посмотрела на своего кота, который продолжал лизать и тереться одержимо везде, где только мог дотянуться до перьев Торна, сначала кончиков его крыльев, затем перьев сбоку головы. — Я думаю, он видит в тебе свой следующий ужин.

«Что?» — спросил Торн с насмешливым недоверием.

Стефани пожала плечами. «К счастью для тебя, он только, что умял банку лосося. В противном случае он мог бы делать больше, чем просто облизывать твои крылья.

Торн покачал головой, как будто сама идея была нелепой, а затем встал и посадил Феликса на ящик, где он сидел, прежде чем повернуться к ней лицом. Она не была уверена, что он делает, пока он не опустил руку и не цокнул языком. Трикси отреагировала как предательская шлюха, которой она и была, и сразу же бросилась вперед, чтобы сначала обнюхать, а затем лизнуть пальцы Торна.

Стефани вздрогнула, когда собака прижала мокрое тело к ногам Торна. Это было приглашение погладить ее, и он принял его, по-видимому, совершенно не расстроенный тем, что она может испортить его очень дорогие, очень узкие коричневые кожаные штаны. Очень, очень узкие, подумала Стефани, ее взгляд скользнул по его узким бедрам и длинным худым ногам, а затем переместился к его груди и рукам в кожаном жилете такого же цвета.

Черт, подумала Стефани, у парня были широкие плечи, которые могли бы составить конкуренцию Дуэйну Джонсону, но сами руки, хотя и с хорошей мускулатурой, не были такими громоздкими, как у «Скалы». Большая часть мышц, казалось, находилась в его верхней части груди и плечах. «Наверное, чтобы держать эти крылья», — подумала она.

Поняв, что она пялится и что Торн это заметил, Стефани поморщилась и пожала плечами. «Извини. Но не каждый день девушка встречает горячего парня с крыльями».

«Горячего?» — повторил он с удивлением.

Стефани фыркнула на его реакцию. «О, пожалуйста. Ты должен знать, что ты абсолютно великолепен», — сказала она, и когда он просто уставился на нее широко раскрытыми глазами, она пробормотала: «Хорошо, значит, ты не знал. Ну. . теперь ты знаешь, — просто сказала она, а затем похлопала себя по ноге, притягивая Трикси обратно к себе.

Наклонившись, она ласково погладила собаку и сказала: «Дэни заказала продукты. Они должны прибыть где-то между десятью и полуднем. Я открою ворота для курьера, и он оставит продукты у твоей двери, прежде чем выехать, чтобы отдать мне мои. Возможно, ты захочешь избегать окон, пока он не уйдет.

Выпрямившись, она мельком взглянула на него, прежде чем добавить: «Дэни также сказала, что Дрина предупредила ее, что в доме не так много еды. Ты голоден?»