Мария Захарова - Колония № 6: первая положительная
Сестра плакала во сне — тихо и горько, но когда Майя будила ее, ничего не могла вспомнить или же не хотела. Уверенности на счет этого у девушки не было.
Слушая размеренное дыхание сестры, Майя лежала и смотрела в потолок. Сон не шел, и на душе скреблись кошки, словно она что-то недоделала сегодня. Или недопоняла? Отвратительное состояние! Девушка старалась не вертеться, чтобы не потревожить Таис. Удавалось с трудом. Казалось, что под одеялом по ней маршируют легионы букашек, поставивших перед собой цель — освободить себе место на мягком матраце.
А еще это лицо! Точеные скулы, волевой подбородок, синева глаз — как маячок перед глазами, зовущий, завораживающий в своей недоступности. Память, издевающаяся над зрением и воскрешающая то, что, вроде бы, было оставлено без внимания. Шрам над бровью. Родинка на щеке. Тревожная морщинка меж бровей.
И этот разговор с «отцом» под дверью. Почему сейчас? Здесь? И слова: «Я просто принес забытую вещь, и все». Понимание накрыло Майю волной, словно цунами обрушившись на голову. Сумка! Тейт принес ее сумку. Вот почему он вернулся. Вот почему здесь и сейчас!
Девушка откинула одеяло и, переложив голову Таис с предплечья на подушку, бесшумно соскользнула на пол. Босыми ногами прошлепала до входной двери. Уже схватившись за ручку, застыла. Открыть — не открыть? Что там? Лотерея. Майя приникла к глазку, на ощупь, разыскивая выключатель. Лампочка на крыльце моргнула и зажглась.
Он был там! Стоял. Спиной. Рука торопливо потянулась к замку. Легкий щелчок. Плавно на себя, без скрипа. Почти бесшумно.
— Тейт?
Глава 6
Чувствуя себя каменным изваянием, Тейт стоял в ночи и вслушивался в ее тихую песнь, с каждым мгновеньем все больше утверждаясь в том, что ему не показалось. Проснувшаяся было радость — так мужчина назвал щемящее чувство в груди — постепенно ускользала. Как вода просачивается между пальцев, так и она, вытекала сквозь щели в его душе.
— Тейт, ты бредишь! — сказал он с укором, сам себе вместо брата и друга.
Вместо опоры — перила, холодный бездушный металл. Ломая себя, он противостоял желанию постучать. Черт! Так размякнуть за один вечер! Нет. Всего за пару часов! Все устаканившееся, уже привычное, развалилось на части. Ночь, утро, день — перемешали в блендере, превратив в кашицу. Осталось намазать на бутерброд и проглотить, вместе со всеми вопросами. Дурацкими, глупыми вопросами, засевшими в его голове. Зачем он здесь? Чего ждет? Или кого? И как дальше?
Легкий скрежет или очередное безумие? Молодой человек напрягся еще сильнее. Тело превратилось в гранит. Обдуваемый ветрами, испещренный временем гранит, истерзанный миллионами взглядов, облапанный миллионами рук.
— Тейт, — как шум листвы, как далекий прибой, как то, о чем мечтал. Мужчина обернулся.
Она стояла в дверях. Хрупкая, милая и беззащитная, с перебинтованной ногой, золотом волос, в тонкой ночной рубашке, льнущей к телу. Его собственное отреагировало мгновенно, выплеснув в кровь волну возбуждения. Каждая клеточка налилась желанием от одного ее вида. Захотелось оказаться на месте шелковой ткани. Пройтись ладонью по изгибу бедра, коснуться губами кожи, почувствовать ее аромат.
Сражаясь с собой, он сжал руки в кулаки. Пора найти себе какую-нибудь малышку. Что-то он в последнее время превратился в затворника.
— Войдешь?
Думать и рассуждать мужчину, кажется, отучили. Еще не решив, что делать, он шагнул к ней. Твердя себе, оно того не стоит, поднимает сумку и переступает порог. Приехали. Что теперь?
— Проходи. Я сейчас.
Она указала рукой на гостиную и скрылась в ванной, пока он в нерешительности потоптался на пороге.
— А, будь что будет! Все равно уже здесь, — сказал себе, оправдываясь. Разувшись, прошел в комнату и застыл по центру, не зная, куда деть себя.
— Что ты стоишь? Садись, — Майя включила в свет и, подойдя к молодому человеку, забрала сумочку.
Она накинула на плечи забавный халатик с ромашками. Похоже, его оценивающий взгляд на улице, был достаточно красноречив. Тейт улыбнулся, а девушка залилась краской смущения.
— Хочешь что-нибудь? — ее голос дрогнул.
Тейт чуть не ляпнул: «Тебя», — но вовремя прикусил язык.
— Кофе, — прозвучало несколько неуверенно.
— Я сейчас.
Майя опять исчезла, а он, устроившись в кресле, мысленно путешествовал вместе с ней, следуя за тихим звуком шагов. Девушка вернулась через пять минут с двумя чашками ароматного кофе. Поставив их на журнальный столик, забралась на соседнее кресло и, поджав под себя ноги, принялась разглядывать позднего гостя. Ему стало неловко. Тейт не знал, что сказать. Она видимо тоже, и некоторое время они играли в молчанку.
Девушка сдалась первой. Не выдержала. Любопытство — колоссальная движущая сила.
— Зачем ты мне помог?
Конечно, что еще можно спросить у вампира, кроме как, зачем он помог человеку. Врожденное чувство благородства в расчет не принимается.
— Не знаю, — Тейт ответил честно, без прикрас. Как есть. — Самому интересно.
— Ты странный.
Да уж, вот это новость. Он усмехнулся. Странностей сегодня хоть отбавляй.
— То же самое могу сказать о тебе.
— Почему?
— Как же… сама пригласила меня в дом. Разве не странно.
— Я просто хочу понять, — словно оправдываясь, прошептала она.
— Что?
— Для чего тебе это понадобилось?
— Это так важно?
— Для меня — да.
Что он мог сказать? Что собирался пройти мимо, но неожиданно накрыло? Решил поиграть в рыцари? Смешно, по меньшей мере.
— Боюсь, помочь не смогу, — пожал плечами молодой человек.
Чтобы занять себя Тейт принялся за кофе. Он оказался вкусный, эдакая сладкая горечь. Но, на самом деле, хотелось другого. Лакомый кусочек сидел напротив него. Она казалась какой-то нереальной, неземной в мерцающем свете настольной лампы. Золотой ореол волос вокруг лица, серые океаны глаз, смущенная улыбка на губах. Так и подмывало убрать за ушко непослушную прядь, чтобы невзначай коснуться щеки. Вспомнилось ощущение ее кожи под пальцами. Рука дрогнула. Кофе плеснулось через край и расплылось мокрым пятном на брюках.
— Сейчас! Не трогай!
Майя соскочила с кресла. Тейт усмехнулся. Глупо было надеяться, что не заметит.
Девушка вернулась с влажной белоснежной салфеткой.
— Так и следа не останется, — прошептала она, прижимая лоскут к мужской ноге, отчего Тейт «выпрыгнул» из тела, наконец-то поняв, что это значит. От этого прикосновения в молодом человеке что-то переломилось, и он сорвался во второй раз на ночь.
