Мой бесполезный жених оказался притворщиком (СИ) - Павлова Нита

Мой бесполезный жених оказался притворщиком

Нита Павлова

Глава 1

Лгунья.

Безжалостная сплетница.

Ядовитая Флорианская жаба, от поцелуя которой можно умереть.

Кого описывают все эти слова?

Меня.

Если я ношу столько титулов разом, наверное, у меня очень интересная жизнь?

Ничуть.

Всю ее можно описать одним лишь словом, и это будет слово — упс.

А все потому, что на самом деле она мне даже не принадлежит.

Эта жизнь принадлежит главной злодейке романа “Любовная сделка” — Дафне Флорианской.

Я же кто-то вроде ее невольного дублера.

Основная актриса бесследно исчезла, а мне никто даже не удосужился показать трудовой договор. Да какое там, я и не подписывала никакого договора, даже в страшном сне не могла представить себе, что нечаянно превысив допустимый здравым смыслом суточный лимит кофе, попаду в ад.

Ладно, не в ад.

Но где-то по соседству.

В сетевой роман анонимного автора, который только ленивый в комментариях не ругал за клишированный сюжет, нелогичность поступков героев, странноватый сеттинг и откровенный слив главной злодейки. Возможно, этот роман и вовсе написала нейросеть.

Я была бы уверена наверняка, окажись у кого-то из персонажей три ноги или два носа, но, увы, описания внешности не простирались так далеко.

Что ж, вернемся к основной проблеме.

То есть ко мне.

Или не совсем.

Дафна Флорианская выросла в богатой и знатной семье, но так было не всегда.

Ее мать быстро овдовела, получив в наследство от покойного мужа только кучу долгов, на оплату которых ушло почти все ее приданое. Она происходила из обедневшего дворянского рода, поэтому ситуация, в которой она очутилась, представлялась невероятно тяжелой и, казалось, выхода из нее и вовсе нет. Но вместо того, чтобы опустить руки, женщина задалась целью преодолеть все трудности и устроить свою жизнь как можно удачнее. С детства она обладала слабыми способностями к любовным предсказаниям. Их нельзя было назвать грандиозными, но они всегда были надежны, точны и касались самого волнующего аспекта человеческой жизни. Отношений. Именно поэтому она выбрала брачный бизнес. Ведь для предприимчивых аристократов не было ничего более привлекательного, чем выгодный союз двух семей, приумножающий их богатство и славу, который к тому же строился на гармоничной симпатии, а иногда и настоящей любви.

Уж это способность матери Дафны могла гарантировать наверняка.

Неважно, за чей брак женщина бралась, ей всегда удавалось блестяще его устроить. Буквально с первой попытки.

Но, как говорится, никому не может везти вечно, и рано или поздно до всякой капусты доберется какой-нибудь козел.

Однажды к матери Дафны обратился граф Флорианский.

Прославленный маршал завершил очередную войну безоговорочной победой Мариинской империи и триумфально вернулся в столицу только для того, чтобы понять, что в процессе бесчисленных завоеваний он, кажется, кое-что упустил.

Возможно, на эти мысли его натолкнул вид обветшалого поместья.

Или косые взгляды соседей по театральной ложе на премьере постановки, посвященной Дню основания Мариинской империи.

Или то, что прислуга за годы его отсутствия практически разбежалась, не забыв прихватить перед побегом что-нибудь поувесистее из посеребренной или позолоченной утвари.

А возможно свою роль тут сыграл его сын — Платон.

Который рос как сорняк, выглядел как бедняк, и на всякого глядел так, словно прикидывал, с какого расстояния он сможет завалить его контрольным в голову. Из рогатки, разумеется, большего вся эта челядь, ясное дело, не заслуживала.

Мальчику определенно не хватало мягкой женской руки, способной сгладить особенно острые углы.

Ремень тут не помогал от слова совсем, ведь граф Флорианский уже — пробовал.

Справедливо рассудив, что со смерти графини Флорианской прошло уже почти двенадцать лет, боль и тоска от потери немного притупились, а шушуканье на балах стало просто невыносимым, граф принял решение жениться снова. Вот только его требования к будущей супруге были так многочисленны и противоречивы, что мать Дафны разве что волосы на себе не рвала от досады — ни одна из предложенных кандидаток не нравилась графу.

Он насмехался над предсказаниями, кривил лицо, был показательно груб, и, не стесняясь в выражениях, высказывал свое мнение прямо в лицо очередной обескураженной молодой барышне, купившейся на его красоту и богатство.

— Эта сударыня необъятна и широка как река.

— А эта одета как моя покойная бабуля. Когда та лежала в гробу.

— Так заискивающе улыбаются только куртизанки. Вы ошиблись дверью, мадам.

Хрустальный шар под пальцами матери Дафны пошел трещинами, а на ее идеально очерченных глазах с кошачьими стрелками навернулись едва заметные слезы.

В помещение самоуверенной походкой вплыла госпожа Люта фон Тройлль.

— А эта ничего, — отметил граф, — если бы я, конечно, искал пугало, чтобы распугивать в саду ворон.

Одним словом, варианты закончились очень быстро, но граф Флорианский все также потягивал чай в приемной магического салона.

Мать Дафны не знала, что делать. Ее репутация была под угрозой. Подумать только, какой скандал, она не смогла сосватать самого завидного холостяка империи. И это лучшая сваха? Ха!

Да кто вообще к ней после такого пойдет!

Отчаяние было столь велико, что ей оставалось только признаться в собственной беспомощности.

— Мне больше некого вам предложить, — сказала она, с тоской взирая на собственное отражение в хрустальном шаре, и следом добавила: — Если только себя.

— Хм, — заинтересованно обронил граф.

И, честно говоря, что-то подсказывает мне, что в тот момент он подумал — действительно, если эта женщина терпела мои выходки на протяжении всего этого времени, в ней определенно что-то есть.

Например, стальные нервы.

О, кажется, у меня был похожий пункт.

Ну или он и правда влюбился в нее.

Граф Флорианский и его избранница сыграли пышную свадьбу, а Дафна вошла в семью графа, как его приемная дочь.

В тот день небо рыдало проливным дождем, молния ударила в крышу храма, а уровень воды в реке приблизился к той отметке, когда стоит начинать опасаться очередного наводнения, но Дафна была слишком мала, чтобы обращать внимание на подобные знаки судьбы.

К тому же, стоило ей только выйти из кареты, как появился реальный повод для расстройства. Ведь она увидела человека, которого невзлюбила с первого взгляда.

Своего сводного брата — Платона Михайловича Флорианского.

С этим его отвратительно надменным выражением лица, совершенно не подходящим к его положению в доме графа.

Его мать умерла при родах, из-за чего день его рождения для его отца, был одновременно и днем траура.

Граф с самого детства холодно обращался с сыном, перекладывая свои родительские обязанности на прислугу и приглашенных учителей, которые, пользуясь тем, что ему ни до чего не было дела, нередко бывали излишне требовательны, а порой и откровенно жестоки в своих методах воспитания.

К тому же даже при всем желании графу было попросту некогда заниматься Платоном.

Он постоянно пропадал в военных походах.

По сути они с сыном были друг другу совершенно чужими, и имели друг о друге крайне скверное мнение.

Даже вновь женившись, граф не смягчился, направив те крохи любви и нежности, что ему удалось сохранить в сердце, на новую жену и падчерицу.

Дафна терпеть не могла Платона, и это чувство было совершенно взаимно.

В конце-концов, когда отец говорил, что вскоре у Платона появится партнер по играм, он ожидал увидеть… собаку.

А не вот это вот.

Что это вообще, спрашивается, за обман?

И словно этого было мало, когда пришло время обучения в Императорской академии, Дафна, мелочная, мстительная, хитрая, изворотливая, лишенная манер и даже малой доли великодушия Дафна, девочка, которую по всей видимости, в детстве подменили черти, потому что ничем иным такую откровенную мерзость объяснить было попросту нельзя, влюбилась в единственного человека, с которым Платон по-настоящему подружился — цесаревича Илариона, и принялась отравлять жизнь уже ему.