Клятва Смерти (СИ) - Цезарь Юлия "Skazka569"

1. В плену солнца

Никогда еще Кон не встречался с такой силой солнечного светила. Он впервые увидел пустыню ада, где нет ничего, кроме жара, сухости и дыхания смерти позади в виде ядовитых скорпионов. Его ноги утопали в раскаленном песке, колени не выдерживали напряжения, и ноги часто становились ватными, отчего Кон падал в песок, царапая кожу песчинками.

Он ничего не видел. Он был ослеплен белым светом солнца, который сушил глаза; видел желтый песок и размытый горизонт. Каждый вдох приносил боль горлу. Казалось, раскаленный воздух стал осязаемым и таким же острым, как лучи солнца — его горло саднило от сухого воздуха, и порой, если случалось подуть ветру (который приносил лишь больше страданий), песчинки, попадавшие в рот, заставляли внутри всё щипать.

Кон еле-еле взобрался на одну из высоких дюн и огляделся. Он молился увидеть мираж — ему нужна была надежда, потому что в этой пустыни он потерялся еще несколько часов назад, когда закончилась вода.

Услышав позади себя пыхтение, Кон обернулся. Его спутница по следам, которые тут же заполняли пески, взобралась следом. Но силы покидали и её. Нагнувшись и протянув руку Мире, Кон помог ей взобраться, но смысл? Впереди их ждало ничто.

‒ Если не найдем воду, ‒ поморщился от боли в горле Кон, ‒ не доживем и до следующего утра.

Мире было ещё хуже. Она хоть и закуталась в светлый походный плащ, но капюшон то и дело срывало ветром, и в длинные черные волосы не только пекло солнце, но и запутывался горячий песок. В очередной раз в попытке привести дыхание в порядок она кашлянула, но во рту по прежнему оставалось сухо.

‒ У меня нет сил, чтобы поискать воду шаром, ‒ прокряхтела Мира, хотя прекрасно знала, как скептически Кон относился к ее способностям. Она поправила капюшон и попыталась его как-то завязать, чтобы он не спадал больше. Выплюнув забившиеся в рот волосы, она тоже огляделась, сильно щуря глаза из-за солнца.

Во все стороны до самого горизонта виднелся лишь песок, который плавился от жары. Непонятно было, откуда они пришли и куда идти дальше. В округе не было ни скал, которые могли бы спасти от жары своей тенью, ни оазисов с живительной влагой, ни даже миражей. Лишь дышащий жаром воздух.

‒ В следующий раз, когда я буду настаивать, что духи велят идти куда-то, отговори меня любыми способами, ‒ вздохнула Мира. ‒ Может, вернёмся?

‒ До сюда мы дошли, имея две фляги, ‒ покачал головой Кон, взял Миру за руку вновь, но лишь для того, чтобы она не упала ‒ парень сделал шаг и заскользил по дюне вниз, и когда скорость увеличилась, а он готов был вот-вот упасть, Кон отпустил руку Миры и пробежался, чудом не падая из-за инерции уже вниз. ‒ Назад мы тоже не сможем добраться.

Еще утром он был необычайно зол на спутницу, когда они ощутили первые прелести пребывания в пустыне. Сейчас же он просто думал о том, как бы им выжить. Уверен, Мира и сама уже десять раз пожалела, что послушалась духов. И меньше всего хотел, чтобы она использовала шар ‒ черт знает, куда он еще мог привести.

‒ Добраться бы до кактусов или дождаться ночи, ‒ простонал Кон, когда Мира остановилась возле него. Они ночью входили в пустыню и поразились тому, как в неизвестной земле было холодно. При том, что снегов песчаная земля не имела.

А потом наступило утро…

От холода еще можно спрятаться, и Кон сейчас не мог дождаться ночи. Всё что угодно… Ночь, тень — всё, что могло спасти их от палящего солнца.

Но в чем-то Мира права. Идти в неизвестность, когда позади было спасение… До него тоже нужно добраться, но было хотя бы знание ‒ спасение есть! Вот только… Когда Кон обернулся и уперся взглядом в дюну, с которой он сошел, понял, что он совершенно не знал, куда идти обратно. Пейзажи не менялись, менялось лишь солнце. И по нему можно было вычислить сторону света, но ребята и счет времени уже давно потеряли. Солнце в своем пике? Или оно уже стало спускаться? Почему оно так высоко?..

‒ Что именно тебе сказали духи? ‒ в сотый раз спросил Кон спутницу, всё еще надеясь, что в их словах было скрытое послание.

‒ Что в поцелованной солнцем земле мы найдем путь к тому, что ищем, ‒ в сотый раз повторила Мира. Никакого тайного смысла в этих словах лично она не находила.

Толкование знаков, которые посылают духи ‒ вообще дело не точное. И Мира со своим шаром не всегда правильно понимала, что ей хотят сказать с того света, но до этого катастрофических ошибок не совершала. Все бывает впервые, и если они переживут этот поход, то Мира обещала себе, что устроит взбучку тем духам, которые забыли предупредить, что они могут скоро встретиться.

‒ Слышите? Я вас призову, а затем изгоню с особой жестокостью, мерзкие духи! ‒ выкрикнула угрозу Мира в пустоту. Ей даже показалось, что рядом кто-то всколыхнул песок, недовольный ее тоном, но скорее всего это был просто очередной горячий поток ветра. ‒ Ладно, продержимся до ночи, а там легче будет. Я слышала, что один мужчина прожил в пустыне без еды и воды почти неделю. Ну, его дух мне и рассказал про это. ‒ Не очень воодушевляюще, учитывая, что неизвестно, сколько им здесь бродить придется. Не хотелось бы закончить, как тот призрак.

Проваливаясь в песок, Мира пошла дальше. У нее в сапогах уже были килограммы песка, из-за которого на ногах не осталось живого места. Хотя песок забирался даже в самые недоступные места. Честно, она сама себя была готова закопать в этой пустыне, поэтому понимала все недовольство Кона и нисколько его не винила. Но все же где-то внутри ещё теплилась надежда, что она не ошиблась, и очень скоро они всё-таки найдут то, за чем пришли. Только вот… Что они здесь искали?

Её крик, её голос немного успокаивали Кона. Он был высок, хотя его народу, носящему белоснежные волосы, это не свойственно. И потому шел намного быстрее Миры. Она отставала, пропадала из виду, и потому, когда слышал голос, он слышал жизнь. Он не один, с ним был кто-то, пусть это и не особо опытный оракул. У самого же не было сил на разговоры.

‒ Значит, вполне вероятно, что обиженный на весь мир призрак решил пополнить свои ряды, отправив нас по своему же пути, ‒ вот такое заключение сделал Кон из рассказа Миры. Будь они в другом месте, он бы вновь бранил спутницу за глупость и необдуманность, да толку на это силы тратить?

Но если выживал тот призрак неделю (Кон не готов был неделю пытаться выжить и шляться по пустыне!), значит, на оазис или кактусы он наткнулся. Может, подпитывал себя собственной кровью. Кон допускал эту мысль, но желчь тут же подступала к горлу в рвотном позыве.

‒ Солнце меня уже поцеловало в таких местах, до которых рука не дотягивается, ‒ бубнил Кон, то и дело оборачиваясь и проверяя, чтобы спутница не сильно оставила. Но когда Мира догнала его, он вдруг замер, о чем-то думая. После достал «Г»-образную железную штуку и, покрутив, задумчиво взглянул наверх. ‒ У тебя хватит сил, чтобы обнаружить жизнь? ‒ спросил он Миру и оглянулся на неё. ‒ Птицу бы подстрелить. Там хоть влагу и пищу на ночь от неё получить можно.

‒ Попробую, но не думаю, что в этом богами забытом месте остался кто-то живой, ‒ пробубнила Мира, смешно обходя Кона и при этом пытаясь выудить из под нескольких слоев одежды свой магический шар.

Спрятавшись в тени спутника, Мира принялась колдовать. Было очень неудобно, ведь она привыкла это делать на столе со всеми сопутствующими атрибутами в виде свечей и благовоний, но в полевых условиях выбирать не приходилось. Бормоча себе под нос какие-то призывы и мантры, она погружалась в транс, в котором могла общаться с жителями потустороннего мира. Со стороны это смотрелось не очень привлекательно, ведь в какой-то момент ее глаза затягивала мутная пелена, но даже неверящий признавал, что какие-то способности у нее были. В шаре заклубился туман, и в нем Мира разглядела неясные знаки: кинжал и крест. Призвать призрака в этом месте было гораздо сложнее, потому что если здесь кто-то и умирал, он мог бродить в милях отсюда. Однако направление определить ей удалось, хотя идти туда, куда указывал крест, не очень хотелось.