Дом бескрайних песков (ЛП) - Вильденштейн Оливия

ДОМ БЕСКРАЙНИХ ПЕСКОВ

Серия: Королевство воронов — 0,5

Автор: Оливия Вильденштейн

Переводчик: Siberian_forest

Редакторы: Siberian_forest, Marina_lovat, Gosha_77, Luxmila01, TatyanaGuda

При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!

Пожалуйста, уважайте чужой труд

ГЛАВА 1

Моё сердце замирает, когда первые снежинки падают на моё лицо, обращенное к небу.

Снег.

Я никогда раньше не видела снега, не чувствовала его морозных поцелуев. Всё, с чем я была знакома, это солнце и жара.

Подумать только, наше королевство находилось в изоляции целых пять веков, но теперь всё закончилось. А женщина, которая предала воронов, приговорив свой собственный народ, и бросила меня к ногам моей бабушки, как только я задула свою первую свечку на торте… она, скорее всего, мертва.

Озноб, не связанный с погодой, обволакивает мою кожу и сжимает меня так же крепко, как наши змеи сжимают нас, когда мы заходим в море, чтобы поплавать.

Я провожу рукой по беспокойной воде и наблюдаю за тремя компаньонами, которые нас сопровождают. Наша компания такая странная — Бронвен, слепая и лысая земляная фейри, с лицом, покрытым шрамами, и способностью предсказывать будущее; Агриппина, молодая голубоглазая девушка с огненно-рыжей гривой — дочь противного генерала фейри; Абракс, мой дорогой друг и парень, которого я любила на протяжении всех этих пяти веков; и я, девушка с розовыми глазами и каштановыми волосами, дочь королевы Шаббе.

Волны ударяют в лодку с обеих сторон, обдавая ледяными солёными каплями наши тёмные плащи. Несмотря на то, что адреналин ускоряет мой пульс, моя верхняя губа покрылась потом от страха перед той задачей, которую я должна выполнить. Ради неё Бронвен и Агриппина рискнули своими жизнями — Бронвен — потому что она это предвидела, а Агриппина — потому что она ненавидит монархию Регио и их тоталитарный режим.

Что-то ударяет мне в руку. Я сжимаю пальцы и уже готова отдернуть её, как вдруг замечаю небольшой рог, разрезающий поверхность воды, и оранжевую голову с большими чёрными глазами. Я улыбаюсь юному змею и глажу его по длинному носу.

Агриппина визжит и залезает на колени к Абраксу, который тихонько успокаивает её, положив большую ладонь между её лопаток. Перегнувшись через борт, он гладит змея, который начинает вибрировать от удовольствия. И дочь генерала, несмотря на то, что она не высовывает ни одну из своих конечностей за пределы судна, чтобы коснуться маленького зверя, смотрит на него уже с любопытством, а не отвращением.

Животное следует за нами некоторое время, выпрыгивает из воды и окатывает лодку брызгами, наслаждаясь нашим вниманием, после чего разворачивается в сторону Шаббе, или куда оно там направлялось. Я всегда завидовала свободе змеев и тому, что они могут путешествовать куда угодно, невзирая на магические барьеры.

Я вытираю пальцы о свою шерстяную юбку. Осознание того, что я свободна, подавляет мою непрекращающуюся нервозность.

Свобода.

Это слово никогда ещё не казалось мне таким сладким.

По мере приближения Люса, зелёные пятна, которые видны с наших берегов, начинают превращаться в деревья, радужные точки трансформируются в дома, а игрушечные лодки, рассекающие каналы, вырастают в суда, которые значительно превосходят наши. Кровь начинает бурлить под моей кожей.

Какой бы была моя жизнь, если бы мой мир был больше? Я бы объехала все четыре стороны света, исследовала горы и океаны, изучила все языки и обычаи, вкусила бы иностранные деликатесы и иностранных мужчин.

Очередная волна мурашек прокатывается по моей коже, когда появляется королевский остров фейри, подсвеченный фонарями, которые мерцают за морозными водоворотами снежинок. Моя бабушка рассказала мне почти всё об Исолакуори, но её истории меркнут по сравнению с тем, что предстаёт передо мной.

Самый восточный остров Люса, на котором Регио воздвигли свой огромный замок, сверкает как позолоченная ёлочная игрушка. В отличие от материка, где дома пестрят разноцветьем, здесь единственным намеком на цвет являются цветы, цветущие зимой.

Сквозь грохот своего сердца я слышу приглушённый голос Агриппины, которая объясняет Абраксу традиции Йоля. Сегодня второй день этого фейского фестиваля, который длится неделю и знаменует начало нового года.

— Прости, — говорю я Бронвен, которая сидит рядом со мной на лавке.

— За что?

— За то, что сделала моя мать.

В этом нет моей вины, но я всё равно чувствую себя виноватой.

— Она разделила тебя с любимым человеком на пять веков… я не могу себе даже представить твою боль.

Как и не могу представить ту боль, что она испытала, когда её жестокий отец коснулся её. Что за чудовище способно сжечь лицо своего ребенка?

— Ты, как и бабушка, считаешь, что моя мать мертва, или что-то другое могло ослабить магический барьер вокруг наших земель?

— Котёл не показал мне того, что стало с Мириам. Он сказал только, что я и Агриппина должны поехать за тобой в Люс, чтобы ты, Зендайя из Шаббе, освободила Короля воронов.

— А ты уверена в том, что обсидиановый кинжал просто возьмёт и выйдет из его тела?

— Да.

Она плотно закутана в плащ, который отбрасывает тени на неровную поверхность её лица.

— Твоя шаббианская кровь разъединит обсидиан и кусок железа, в который он превратился.

Немного помолчав, я спрашиваю:

— Почему я? Почему именно я должна освободить Лоркана? Почему не какой-то другой шаббианец?

Не то, чтобы я возражала, но когда Бронвен причалила к нашим берегам, чтобы забрать меня, между ней и моей бабушкой состоялся какой-то молчаливый разговор, в который меня не посвятили, но я точно знала, что он касался меня.

— Потому что ты родишь ребёнка, который снимет заклятие.

— Снимет заклятие?

Я, должно быть, раскрыла рот, потому что Абракс и Агриппина перестают обсуждать традиционные новогодние песни и смотрят сейчас на меня.

— Да. Снимет заклятие. Эта девочка избавит нас от заклятия воронов навсегда.

Моя рука перемещается на пустой живот.

— Твоя дочь будет зачата этой весной и родится на следующий Йоль.

Я моргаю, глядя не неё, после чего перевожу взгляд на Абракса, и моё сердце обдаёт холодом.

— И кто станет её отцом? — спрашивает Абракс.

Мы всё ещё смотрим друг на друга, хотя мои мысли заняты образами моего будущего ребенка.

— Не ты, — отрезает Бронвен.

Его щёки розовеют.

— Я не имел в виду… Дайя и я просто друзья.

Несмотря на то, что я люблю и доверяю этому мужчине как никому другому, я не люблю его в романтическом смысле. По крайней мере, больше не люблю. Мы встречались целую неделю пару веков назад, и решили, что нам лучше остаться друзьями.

— Отец моей дочери живёт в Люсе?

— Да.

Я почти прошу её назвать его имя или описать внешность, как вдруг в морозной дымке, точно мираж, материализуется корабль, заполненный люсинскими солдатами в белых униформах.

— Кто вы и куда вы плывете? — кричит один из них и щурится, глядя на нас сквозь снег.

Я бледнею, после чего разворачиваюсь и проверяю, на месте ли магический знак, который я нарисовала на лодке, чтобы сделать её невидимой. Знак наполовину смыло снегом! Я лихорадочно ищу медальон из спиральной ракушки, который висит у меня на шее под тяжёлыми складками плаща, и надрезаю палец острым кончиком спирали.

— Я повторяю, кто вы и куда плывете? — кричит один из солдат.

Его фигура приобретает более чёткие очертания, а чёрные волосы, собранные в хвост, начинают развеваться, как флаг на ветру, когда он подходит ближе.

Я высовываю руку и соединяю разорванные линии знака своей волшебной шаббианской кровью.