Третья капля магии (СИ) - Лешкевич Лариса

Третья капля магии — Лариса Лешкевич

Глава 1

Полная золотая луна стояла высоко над спящим миром, проливая на тихую ночную землю таинственный дымный полусвет.

Безмолвен был лес, наполненный дыханием росистой свежести: не шелестели травы, не пели птицы, не шептали деревья и только ночные цветы — дети подземных источников тихо звенели, жадно протягивали к луне свои острые темно-фиолетовые лепестки, впитывая лунный свет, а напившись досыта, вспыхивали, разлетались тающими в воздухе брызгами и затихали.

Янтарные потоки текли вниз, устремлялись в распахнутое окно каменного дома, примыкающего к опушке леса и волнами плескались по комнате.

В комнате на постели, свернувшись под тонким покрывалом лежала девушка. Лунный свет прильнул к ее золотистым волосам, рассыпанным по подушке и поцеловал нежные трепещущие веки, стирая с них глубокие тени сна.

Девушка перевернулась на спину и с тихим вздохом откинула в сторону тонкую белую руку.

— Айна… душа моя…проснись…

Густые ресницы дрогнули, и девушка медленно распахнула глаза. Не померещилось ли?

— Айна… душа моя…

Призывный шепот летел в окно вместе с ласковым лунным ветерком, напоенным араматом зацветающих трав.

Девушка улыбнулась, не спеша поднялась с постели, показывая луне свое стройное обворожительное тело, чуть скрытое прозрачной тканью легкой ночной сорочки.

Как он осмелился явиться ночью под ее окно? Через две стены спит мать, а сразу за дверью — нянька.

Нянечка добра, она не выдаст, а вот мать придет в ужас, узнав, что под окнами спальни дочери бродит мужчина…

Но Лэми не просто мужчина, он — жених и на осеннее равноденствие, ровно через девять дней после ее совершеннолетия, состоится свадьба…

Так что плохого, если они побродят немного по лесной опушке здесь, неподалеку?

Ночь нежна и соблазнительна, а полная луна так настойчиво манит в свои объятья, ласкает теплым, целительным светом…

Мать и не узнает… Впрочем мать, любящая ее беззаветно, сможет понять порывы девичьего сердца. А вот брат едва ли! Великое счастье, что его комнаты расположены в другом крыле дома, и он не может слышать этот тихий, зовущий из лесу шепот.

Айна завернулась в покрывало и, невесомо ступая по лунному полу, на носочках подбежала к окну.

Вот и он, ее любимый — темный силуэт среди деревьев. Айна легонько махнула ему рукой, и силуэт тотчас отступил в черную тень леса.

Торопливо облачившись в удобное, короткое платье для прогулок, девушка приоткрыла дверь.

В глубине прихожей теплился масляный светильник, бросая на стены бледные, чуть колеблющиеся тени. Нянька спала не под самой дверью, а у стены, на широком рундуке, прикрытая легкой вышитой попонкой. Она негромко похрапывала и причмокивала во сне.

Айна ласково улыбнулась. Наверняка, нянька выпила на ночь бутылку своей любимой вишневой наливки. А это означало, что сон ее будет сладок, спокоен и долог.

Айна, умеющая ходить почти не касаясь ногами земли, тенью проскользнула мимо няньки и юркнула на боковую лестницу, моля небеса о том, чтобы ее никто не заметил.

Но все в доме уже давно спали, лишь из самых темных закутков, куда не проникал никакой свет, раздавались по временам то легкий перестук, то потрескивания, то осторожное шуршание.

К таинственным звукам Айна давно привыкла. В каменных щелях дома испокон веков обитали призрачные сущности. Весенними лунными ночами они выбирались из своих укрытий и неприкаянно бродили по огромному дому: невидимые и безмолвные.

Маленькая дверь в стене даже не скрипнула, когда девушка открыла ее и выбралась наружу.

— Айна…

— Лэми! Как ты осмелился? — сказала она с притворной суровостью, отстраняясь от его руки, — А если брат пробудится?

— Сайм уехал, душа моя! Я увидел, как он скачет по дороге в сторону Хромого леса и не смог противиться желанию… так захотелось мне тебя увидеть…

— Давно ли? — удивилась Айна.

— Как соловей запел в роще…

— Чудно, Лэми! Уехал и словом никому не обмолвился… Это пугает меня…Что за неведомая блажь повлекла его в путь? Куда он мог направить бег своего коня?

— Может быть, ему просто не спалось, вот он и решил развеять тоску. Смута да печаль не выбирают подходящего времени, а приходят, когда им вздумается…

— Но что ему делать в Хромом лесу? Разве что… — Айна не нашла в себе сил договорить и смолкла.

— Нет, душа моя, Сайм не безумец, он не посмеет отправиться в долину Сухого русла прежде положенного срока, — догадавшись о мыслях девушки, ответил Лэми, — не принеся подношения воде и огню, не получив благословение матушки…

Айна посмотрела в глаза жениха и, не удержавшись, протянула руку, чтобы коснуться пальцами его вьющихся белокурых волос.

Вот уже несколько лет были они помолвлены, но священные традиции строго настрого запрещали юной деве пребывать наедине с мужчиной, даже с женихом. На порог брака она должна ступить нетронутой, иначе бог Огня не благословит их союз, а немилость бога Огня — страшное наказание. Лишь от его покровительства зависит плодовитость и благополучие не только рода, но и всего владения.

— Не могу оставаться с тобой долго, Лэми. Матушка спит, нянька спит… Я просила у небес искупления. Я молила бога Огня не наказывать нас за эти редкие тайные встречи… — Айна тихо покачала головой, — Мое сердце теперь неспокойно. Странная отлучка Сайма не дает мне дышать свободно…

— Не тревожься, душа моя, ненаглядная… Твой брат — вождь и мудрец, ведает многое, что сокрыто между землей и небом, он знает, что делает. Мы не утратим покровительства небес…Не тревожься.

Айне очень хотелось склонить голову на плече любимого, но она не осмелилась этого сделать, чтобы еще сильнее не прогневить духов.

Ночь дышала ласковым теплом, змеи сиреневого тумана вились среди папоротниковых зарослей и таяли, оседая каплями влаги на сетчатых листьях.

И тут где-то вдалеке, нарушая царственное безмолвие ночи, горестно и протяжно прокричало неведомое существо — то ли зверь то ли птица.

Редко слышали жители Этэляны его голос, а откуда оно взялось, где живет и как выглядит — этого доподлинно никто не знал.

Мудрецы южной стороны утверждали, что одинокий ночной крик неведомого существа неизменно предвещает беду.

— Лэми! Ты слышишь! — воскликнула Айна и, охваченная смертельным ужасом, заметалась среди деревьев легкой невесомой тенью, — Накличет он горе и беду на нашу землю!

— Нет, не говори так, краса моя ненаглядная! Вспомни-ка лучше…Кричал он и на весеннюю оттепель, да ничего не случилось…

Но Айна вся дрожала, в невыразимом волнении прижимая руки к бурно вздымающейся груди и даже не обратила внимания, что Лэми, пытаясь утешить, легонько приобнял ее за тонкую талию.

Сайм свернул с прямого пути и давно уже ехал по бездорожью, держась в рыхлой тени леса.

Верный конь быстро преодолел расстояние от Хромого леса до Каменистой равнины и теперь трусил медленно, сонно, но Сайм, которого одолевали не слишком веселые мысли, не спешил подгонять его.

Впервые он совершал опасный путь в одиночестве, впервые ему приходилось рассчитывать только на собственные знания и способности, и осознание этого очень тяготило Сайма. Прежде ответственность за благополучие Этеляны лежала в большей мере на плечах отца, чем на его плечах.

Но отец исчез, а Сайм сделал то, к чему его готовили с детства — стал вождем, правителем, принял на себя заботу о городе и владении.

Отец сгинул минувшим летом, в канун солнцестояния. Никому не известно, что с ним сталось, — уехал в долину Сухого русла и пропал без следа.

Уезжая, предупредил Сайма, что если не вернется он в течение трех ночей, то это будет означать, что ему пришлось покинуть Землю Процветания и направился по извилистой тропе в подземелье Ищущих Рождения.

Не вернулся отец в назначенный срок. Сайм, не желающий верить в его уход, ждал еще два дня и две ночи, лил благословенное вино богу Огня. Но бог Огня молчал… Видимо, он гневался на то, что вождь Этеляны не внял его предостережению и отправился к Сухому руслу во второй раз…