Павел Шорников - Тебя не заменит никто
— Помню. Я говорила через каждое слово «вот», а ты ужасно злился. А потом взял и исчез, — ответила Влада, и глаза ее широко распахнулись.
Кирилл взял ее за руку и потянул к себе.
— А поцелуй в прихожей помнишь?
— Помню, — покорно ответила она.
Кирилл вдруг понял, что она в полной его власти. Обними он ее сейчас… и ему все простится.
Кирилл медлил, Влада отстранилась, момент был упущен.
— Чем ты занимаешься? Бизнес? — спросила Влада.
— Угадала. У нас посредническая фирма… Я коммерческий директор.
— Посредническая… — разочарованно протянула Влада.
— Это ты напрасно. Бизнес как бизнес. Позавчера мы помогли финнам найти покупателя на партию туалетной бумаги, а завтра мы продаем торговый центр на Юго-Западе, который построили на свои деньги. Разброс — будь здоров! Скучать не приходится.
— Почему ты не женился? Если не ошибаюсь, тебе уже за тридцать?
Кирилл вздохнул.
— Женат-то я был… — сказал он. — Наверное, я любил ее какой-нибудь специфической любовью… А может, это было что-то другое. «Все друзья поженились давно, только я вот один не женат»… Такую свадьбу закатили — до сих пор не верю, что я был на ней женихом. Ресторан в «Прибалтийской», сто пятьдесят три человека приглашенных, семь лимузинов, не считая автобусов… Одно свадебное платье стоило полторы тысячи долларов… Но этот брак ничто не спасло… Мы разошлись, не прожив вместе и года.
— Как ее звали?.. И где она сейчас?
— Звали ее Вероника. Она вышла за лейтенантика, который был на несколько лет младше ее… Теперь пропадает где-то на Дальнем Востоке. Ничего о ней не знаю и знать не хочу.
Они проходили мимо зоопарка. За оградой пони вез тележку с детьми, украшенную воздушными шариками.
— Когда мне было четыре года, — сказала Влада, — папа повел меня в первый раз в зоопарк. Было лето… Такое же, как сейчас. А я была такая обалдевшая от счастья, что не заметила, как потерялась. А когда заметила, ничуть не испугалась… Самое смешное, я умудрилась каким-то образом забраться в клетку со львом. Помню, мне ужасно хотелось погладить его… Когда меня возвращали родителю, то сказали, что мне по-глупому повезло. Льва недавно покормили… А так бы он мог пообедать мной.
— А льва… ты погладила? — спросил Кирилл.
Влада подняла руку, потрепала волосы Кирилла.
— Он был теплый и дышал.
Кирилл так четко представил себе, как маленькая Влада гладит льва по грязно-желтому боку, что у него даже похолодело в животе.
— Ты все сочинила, — убежденно сказал он. — Не верю! Даже если это правда.
Он опять взял ее за руку и притянул к себе. Она кротко, по-детски положила голову на его плечо.
Кирилл полной грудью вдохнул запах ее волос.
— Знаешь, — сказал он, — я теперь никуда не исчезну.
— Да, — ответила она.
5
Они договорились встретиться на следующий день.
Ночью Кирилл долго не мог уснуть. Конечно, он думал о Владе. Теперь, когда эйфория первых часов общения прошла, он, словно врач, пытался поставить себе диагноз. Неожиданно в его руки попалась прекрасная бабочка. Она настолько прекрасна, что не может не тронуть даже самое равнодушное сердце, не может не внушить любовь к себе даже самой черствой душе. Кирилл еще контролировал ситуацию. Можно не ходить на завтрашнее свидание. Душа поболит немного — и перестанет… И он сохранит самое дорогое, что ему досталось от прошлого, — свободу.
Но, с другой стороны, не пойти — это и значит признать, что Владе хватило одного дня, чтобы привязать его к себе.
Кирилл ворочался в постели, то скидывая с себя одеяло, то укрываясь с головой.
Нет, надо подходить с другого конца. Влада нужна ему не как женщина, а как жена! Да, жена. Она займет место Марины… А если он еще будет при этом что-то испытывать к ней, тем лучше для них обоих. Вот и все, просто и честно — штамп в паспорте.
Днем Кирилл, как мальчик, помчался на свидание, купив шикарный букет цветов.
Влада опять отказалась от предложения «поехать куда-нибудь», и они вновь кружили по центру Петербурга: Невский, Михайловский садик, Марсово поле, Миллионная… Солнце светило во все небо, ослепительное, но не беспощадное. Было нежарко, комфортно.
Влада перекладывала огромный букет с руки на руку. Кончилось тем, что Кирилл с ее согласия подарил цветы паре молодоженов, фотографировавшихся у Эрмитажа.
Влада, а потом и Кирилл подержались за большой палец ноги одного из атлантов.
— Это на счастье, — сказала она, — я верю в приметы. Верю в черных кошек, тринадцатое число и нечистую силу.
По воздуху плыл тополиный пух. Пахло городом, старым, повидавшим виды, а потому мудрым и умиротворенным.
Кирилл с болезненным любопытством вытягивал из Влады подробности ее жизни. Ни на один вопрос ни разу Влада с ходу не ответила. Приходилось чуть ли не силой выколачивать из нее информацию.
— Ты настоящая партизанка, — сердился Кирилл, — слова из тебя не вытащишь. Итак, мы расстались, когда тебе было двенадцать…
— Когда мне было четырнадцать, умерла мама. Заснула и не проснулась. Я бы тоже хотела так умереть. После ее смерти я возненавидела математику, как будто математика была виновата в том, что мама умерла. Стала хватать двойки… Потом по всем предметам, но в последнем классе выправилась и даже поступила в институт, инженерно-экономический. Спорт бросила еще в школе… На втором курсе чуть не выскочила замуж. Но ума хватило подождать. Подождала и поняла, что мне лучше одной. Потом ровная серая полоса… А полгода назад умер отец, и через месяц, в один день, умерли дедушка с бабушкой… А за неделю до этого меня сократили. Наслоилось, завертело. Я вошла в такой штопор, что… Хорошо, рядом оказался дядя. Хотя никакой он мне не дядя — седьмая вода на киселе. Я перебралась к нему, а нашу квартиру он сдал какому-то арабу. На это и живу.
— Так вот откуда иностранец, — заключил Кирилл. — Я еле выпросил у него твой новый телефон.
Они сидели на скамейке в Александровском саду. За спиной — Адмиралтейство, прямо — Медный всадник, слева — Исаакиевский собор, справа — Нева, а на том берегу Университет, Академия художеств, Меншиковский дворец…
— Очень заряженное место, — сказал Кирилл. — Мне во вторник один знакомый колдун энергетический хвост отрубил, через который из меня энергию качали.
Влада улыбнулась.
— Мне было тоже смешно… Но вот сейчас… Чувствую, что-то в мире изменилось… Быть может, это оттого, что мы снова встретились? Признавайся, что ты хотела тогда сделать со мной, когда заманила в ловушку той весной? Я знаю, ты все подстроила!
