Айрис Поттер - Каждому свое
Полет прошел в молчании, и эти два с половиной часа показались Марше бесконечными. В машине воцарилась та же напряженная тишина, лишь изредка ее нарушали реплики шофера, то и дело поглядывавшего на странную пару на заднем сиденье и припоминавшего, где он мог видеть их раньше. Пол похвалил себя за то, что догадался надеть солнечные очки и легкомысленную кепочку.
Воспоминание о случившемся вчера вечером в библиотеке по-прежнему стояло между ними, и Пол понимал, что Марша теперь просто прячется за маской телохранителя, озабоченного только своей работой. В чем он мог ее обвинить? Пол сам провел ночь, словно на углях, вытаскивая из глубин памяти насмешки и отказы девчонок, пережитые им в ранней юности.
Теперь-то они, конечно, запели другую песню. Преследовали Пола, убеждая, что всегда чувствовали его неординарность. А те, с кем он дружил в те годы, держались на почтительном расстоянии и не напоминали о себе, хотя было очевидно, что стоит ему только поманить…
Ни одна женщина из тех, с кем он был знаком, не могла отказать себе в том, чтобы погреться в лучах его славы.
Тигедон взглянул на Маршу. Она так внимательно следила за дорогой, словно от этого зависела ее жизнь.
Когда Пол наконец увидел родительский дом, его уверенность в том, что на угрозы можно не обращать внимания, пошатнулась.
Следователь ждал их, чтобы проводить за полицейские ограждения.
— Повреждения на самом деле не так сильны, как кажутся, мистер Тигедон. — В его голосе слышался техасский акцент. — Больше всего пострадал задний фасад, внутренние помещения в лучшем состоянии.
Пол молча кивнул.
Марша подошла к зияющей дыре на месте задней двери. Сколько раз маленький Пол взбегал по этим ступенькам, возвращаясь из школы? Сколько раз сидел здесь вместе с отцом, раскалывая орехи для маминого печенья?
— А чем они облили дверь?
Погруженный в свои невеселые мысли, Пол чуть не подпрыгнул.
— А почему вы думаете, что ее чем-то облили?
Следователь с интересом взглянул на Маршу.
— Не знаю, — с деланной небрежностью протянула девушка, — возможно, по следам огня. Конечно, пока вы не получите всех результатов экспертизы, ничего нельзя сказать с уверенностью.
У следователя вытянулось лицо.
— Мы думаем, это был керосин, хотя злоумышленники налили его слишком мало, чтобы уничтожить дом полностью.
Появление женщины-телохранителя, да еще хорошего профессионала, было для него явно неожиданным, и он не знал, какой тон выбрать. Наверное, ей не раз приходилось сталкиваться с подобным отношением, подумал Пол.
И тут до него дошел смысл слов следователя. Керосин. Поджог. Пожар был не случайным.
Кровь бросилась ему в голову.
— Пол, — начала Марша, и он обрушился на нее:
— Подонки! А если бы мои родители были дома… Мама не может быстро двигаться, а отец почти не видит. Они могли спать…
Обхватив голову руками, он опустился на ступени. Марша села рядом и осторожно взяла его за руку. И от этого прикосновения ему вдруг стало легче.
— Я знаю, Пол, — мягко сказала девушка. — Даже очень мужественным людям непросто свыкнуться с такими вещами. Что говорят свидетели? — повернулась она к следователю.
— Увы, — пожал плечами тот. — Соседи не видели никаких машин и не слышали шума. Похоже, что пожар начался вскоре после наступления темноты.
— Дверь взломана?
— Передняя не тронута. От задней остался лишь пепел, а на остатках замка никаких следов не обнаружено. Соседи говорят, что здесь было стекло, но никто не слышал, чтобы его разбивали.
Марша вздохнула, и Пол понял, что она ожидала именно такого сообщения, но до последнего надеялась на лучшее.
Следователь между тем продолжал пристально рассматривать девушку. Пол почувствовал, что ему не нравится подобное внимание. От него не ускользнул и взгляд, который тот кинул на их сплетенные руки. Заметила это и Марша: еще раз сжав ладонь Пола, она убрала руку.
— Коулу Баннистеру привет от Эда Маркела передадите? — спросил наконец следователь.
— Передам, — улыбнулась Марша.
— Скажите, что я приглашаю его на обед, когда он окажется в наших краях.
— Коул больше не… путешествует, — внезапно посерьезнела она.
— Да ну? — удивленно поднял брови мужчина. — Он никогда не любил сидеть на одном месте. У него в каждом порту была девочка.
— Я знаю, — тихо сказала Марша и сжалась, словно от удара.
Пол насторожился. Кто этот Коул и кем он приходится этой женщине, если разговор о нем заставил ее переживать? И почему ему стало так одиноко, когда Марша убрала руку?
— Если бы я получал хотя бы по пять центов за каждую женщину, не устоявшую перед его широкими плечами и голубыми глазами, — с завистью сказал Маркел, — то мог бы досрочно уйти в отставку и безбедно прожить остаток жизни.
— Ну, здесь-то ничего не изменилось, — оживилась девушка.
Маркел ухмыльнулся.
— Да, женщины неравнодушны к симпатичным парням в ковбойских сапогах.
— Кто же не любит техасцев? — Марша выразительно посмотрела на ботинки Эда, покрытые пылью и пеплом.
Тот расхохотался и предложил ей осмотреть дом. Пол остался на месте, не в силах подойти к пепелищу, в которое превратилось его родовое гнездо. К тому же эти двое будто говорили на иностранном языке, понятном лишь им одним.
Техасцы. Значит, этот Коул Баннистер — красавец-здоровяк ковбойского типа. Широкие плечи и голубые глаза. «Ни одна женщина не могла перед ним устоять». Включая мисс Мейт? А почему бы и нет? Чем она отличается от других? Но насколько настойчив был этот ковбой, и главное, ухаживал ли он за Маршей? Когда она заговорила о Коуле, ей не удалось скрыть волнения.
— Нам надо выбираться отсюда, — Марша неслышно подошла к Тигедону.
— Что? — встрепенулся он.
— Больше мы ничего здесь не узнаем.
Пол попытался собраться с мыслями. Почему, черт возьми, он стоит и раздумывает об отношениях между этой женщиной и мужчиной, которого ни разу не видел, когда надо побеспокоиться о доме…
— Я… Я должен здесь все уладить.
— Эд знает, к кому обратиться, чтобы устранить последствия пожара. К приезду ваших родителей снаружи дом будет в порядке, а об интерьере вы договоритесь с ними сами. А теперь нам пора идти.
Пол подчинился почти автоматически. Сев в такси, Марша вопросительно взглянула на него:
— Куда ехать?
Он заставил себя сосредоточиться.
— Я знаю, что когда мы доберемся до аэропорта и попадем на самолет, будет уже очень поздно, но…
— Вы хотите домой? — мягко спросила Марша. — Хорошо, едем в аэропорт.
