Мелани Рокс - Вдохновение любви
Дейзи наконец поняла, что ее больше всего удивляло в Филиппе. Нет, не внешний вид и несвободная манера общения. Пожалуй, даже слишком свободная. У него был прекрасный английский. Его вполне можно было принять за американца.
— Хотите спросить, откуда у меня такое хорошее знание английского? — снова угадал ее мысли Филипп.
Дейзи оставалось лишь молча кивнуть.
— Моя мать — англичанка.
Дейзи удивилась еще больше.
— Неужели все истории о взаимной нелюбви англичан и французов — выдумка, миф?
— К сожалению, нет. Уж не знаю, откуда это повелось, но мы, французы, действительно недолюбливаем чванливых снобов с Британских островов. Впрочем, они отвечают нам тем же. — Филипп усмехнулся. — Слава богу, это не мешает ни тем, ни другим наслаждаться культурным достоянием соседнего государства. «Евростар» менее чем за три часа доставит вас из Парижа в Лондон.
— Простите… это нескромный вопрос, но женское любопытство сильнее меня. Как же получилось, что ваши родители поженились?
— Все очень просто. Они полюбили друг друга.
— Ах да.
Дейзи почувствовала себя абсолютной дурой. Мало того что она приставала к незнакомому человеку с личными вопросами, так еще и сами вопросы были наивными и детскими!
— Можно теперь и я задам вам личный вопрос? — поинтересовался беззаботно Филипп.
Дейзи ничего не стоило отказать, однако…
— Спрашивайте, — твердо сказала она.
— Почему вы так грустны?
Она опустила глаза, не решаясь открыться малознакомому человеку. Малознакомому? Да она вообще видит его в первый раз! И, вероятно, в последний. С другой стороны, тем лучше. Почему бы не поделиться своими неприятностями с человеком, которого никогда больше не встретишь? Возможно, он даст какой-нибудь дельный совет. Например, подскажет, как дальше жить.
— Завтра должна быть моя свадьба, — начала Дейзи без обиняков.
— Должна быть, но ее не будет, верно? — уточнил Филипп.
Дейзи кивнула, но не произнесла больше ни единого слова. Филипп решил взять инициативу в свои руки и разговорить помрачневшую и ушедшую в себя попутчицу.
— Вы поняли, что не любите своего жениха?
— Нет… вернее, да. Не знаю.
— Ясно, — сказал Филипп, словно вынес судебный вердикт, не подлежавший обсуждению или пересмотру.
— Ясно? — неуверенно переспросила Дейзи, с опаской взглянув на собеседника. — Что?
— Вы разочаровались в любимом человеке. Видимо, он сделал что-то действительно мерзкое. Вы ведь полагали, что любите его, так?
Дейзи вынуждена была снова кивнуть.
— Что же он такого совершил?
— Он… он… — Дейзи замолчала, не в силах открыть правду. Вернее, ей хотелось прокричать об обмане Алекса на весь салон самолета, но язык онемел и не желал слушаться ее.
— Он вам изменил? — пришел ей на помощь Филипп.
— Нет, но он обманывал меня с самого первого дня нашего знакомства.
Дейзи подняла глаза на Филиппа в ожидании следующего вопроса, но он молчал, предоставив ей полную свободу высказаться, излить душу. Так и не услышав очередного вопроса, Дейзи продолжила:
— Совершенно случайно я узнала, что Алекс, мой жених, оставил у алтаря четырех невест.
Филипп усмехнулся.
— И вы не пожелали стать пятой?
— Да как вы смеете?! — вспылила Дейзи, углядев в его каверзном вопросе попытку уязвить и обидеть ее.
— Извините, я вовсе не собирался причинять вам боль, — смешался Филипп. — Однако сознайтесь, что так оно и было на самом деле. Вы испугались. Струсили. Не захотели рисковать, верно? Еще бы!
— Что значит ваше «еще бы»?
— Ну как же? Общественное мнение.
— Да вы… вы оскорбляете меня! — завелась Дейзи, для которой упрек в зависимости от мнения толпы всегда был крайне неприятен.
— Еще раз извините. — Филипп изобразил искреннее раскаяние, опустив глаза и плотно сжав губы. Желваки на скулах нервно дернулись.
Дейзи смягчилась.
— Видите ли, я принадлежу одному из самых известных семейств Бостона. — Она улыбнулась. — Ой, я и забыла, что вам фамилия Экрейд ничего не говорит. Однако ее знают далеко за пределами города.
Филипп присвистнул.
— Ого! Ваш отец — губернатор?
— Ну-у-у, пока еще нет, — с заминкой произнесла Дейзи не без гордости за любимого отца.
— Однако собирается им стать в самом ближайшем будущем, — догадался Филипп.
— Он пока еще думает, но скорее всего со дня на день выдвинет свою кандидатуру. — А меня не будет рядом, чтобы отпраздновать его смелое решение, с горечью подумала она.
— Надо же. Так, значит, я сейчас разговариваю с дочерью видного политика! Да, Филипп Лабардини, тебе всегда удавалось влюбиться в неподходящих женщин!
Дейзи округлила глаза и уставилась немигающим взглядом на попутчика. Самым лучшим выходом было свести все к шутке, ответить каламбуром или язвительным замечанием, но у Дейзи все мысли в голове перемешались от ошарашивающего заявления Филиппа.
— Почему вас так поразила моя искренность? — в свою очередь удивился Филипп, чем изумил ее еще сильнее.
— Потому что… вы шутите? — Дейзи словно за спасительную соломинку ухватилась за это предположение.
— Отнюдь. — Филипп проникновенно заглянул ей в глаза.
— Вы ведь меня совсем не знаете.
— Разве вы не слышали о любви с первого взгляда?
— Я в нее не верю. Полюбить человека можно, лишь хорошо узнав его, — покривила душой Дейзи.
Алекс Стэнтон в свое время словно околдовал ее, ослепил, лишил разума и присущей ей рассудительности и осторожности.
Почему бы Филиппу Лабардини не испытывать к ней чувство? Разве он виноват в этом? Имеет ли она право упрекать его? Сердцу, как говорится, не прикажешь.
Зажглись красные лампочки — стюардесса объявила о снижении самолета и попросила пассажиров пристегнуть ремни. Похоже, разговор так и останется неоконченным, то ли с облегчением, то ли с разочарованием подумала Дейзи.
— У нас осталось совсем немного времени, — с грустью сказал Филипп, прижав затылок к спинке кресла, чтобы легче перенести посадку.
— Смотря для чего. Возможно, времени даже в избытке, — сделав вид, что не поняла его намека, ответила Дейзи.
— Для того чтобы выяснить, что же вы намерены делать дальше.
— Для этого у меня еще целых десять дней, которые я проведу в Париже.
Филипп прищурился, словно обдумывая, чем бы он мог ей помочь.
— Зато есть одна неоспоримая истина.
— Какая? — неохотно спросила Дейзи, которая терпеть не могла привычку некоторых людей напрашиваться на дополнительные вопросы.
— Все в мире относительно.
