Ливия Элиот - Кто ищет – найдет
Ничего особенного, убеждала себя Тина. С каждым бывает. Ты взрослая женщина, а он всего лишь…
Сеанс самовнушения не помогал. Хантер Локсмит как будто подцепил ее на крючок и теперь осторожно, медленно, но неумолимо и безжалостно тащит к себе. Почему? Как это у него получилось? Что такое есть в тех пронзительных синих глазах, что они не дают ей уснуть?
Тина вздохнула и перевернулась на другой бок. Пожалуй, впервые мужчина вызвал в ней такие сильные чувства. Какие такие? Отвечая на вопросы читательниц журнала, она не избегала самых острых тем, самых интимных проблем, но теперь вдруг обнаружила, что не может ответить на свой собственный вопрос.
Ну же, смелее, подтолкнул ее внутренний голос, всегда напоминавший о себе в самые неподходящие моменты. Какие чувства? Признайся, что ты просто…
– Да, черт возьми! Я просто хочу с ним переспать! – выпалила Тина и тут же виновато посмотрела на дверь – не слышал ли кто. В глазах вдруг защипало, горькие слезы выкатились из-под ресниц и потекли по щекам, оставляя теплые дорожки.
Моника плачет?
Она сжала кулаки так, что ногти врезались в ладонь. Ну уж нет!
Читатели – точнее, читательницы – журнала знали ее под именем Моника, с ними она была совсем другой: уверенной в себе, решительной, умеющей постоять не только за себя, но и за весь слабый пол. Моника умела все: обольщать, давать отпор, модно одеваться, лихо водить машину и не терять головы ни от бокала шампанского, ни от сладких слов.
В жизни Тине не хватало именно этих качеств, и, может быть, потому она относилась к своему двойнику с некоторой завистью, а порой и с неприязнью. Люди, знавшие Тину в двух ее ипостасях, постоянно удивлялись, как возможно, чтобы в одном человеке совмещались две столь противоположные личности. Наверное, опытный психотерапевт сумел бы найти этому раздвоению логичное, научно обоснованное объяснение, да вот только психотерапевтов она избегала как огня.
Тина глубоко вздохнула, осторожно вытерла слезы и взяла с тумбочки последний номер журнала. Как всегда, ее рубрика «Спроси у Моники» занимала целую страницу. Название досталось ей по наследству от предшественницы, Кэрол, которая работала в журнале три года и осталась бы еще, если бы ее муж, инженер-строитель, не получил назначение в какую-то африканскую страну.
Тина хорошо помнила свой визит в редакцию. Она пришла туда по объявлению, в котором сообщалось, что «Блеску» срочно требуется «опытная, смелая, инициативная сотрудница». Претендентов на вакантное место оказалось немало, человек, наверное, пятнадцать или семнадцать. Проводившая собеседование Шерил Донован уделяла каждой по десять-двенадцать минут. Увидев своих соперниц и трезво оценив шансы, Тина уже собралась было уйти, когда ее пригласили в кабинет.
– Я прочитала ваше резюме, мисс Дефранж, – начала Шерил, глядя не на оробевшую Тину, а в какие-то бумажки на столе. – Опыт у вас небольшой, всего год работы в «Барстоу кроникл». Стиль есть. Вы грамотно и логично излагаете мысли. Учились в Орландо?
– Да, миссис Донован.
– Вам двадцать шесть лет. Хороший возраст. Но почему вы не задержались на прошлом месте? Не устраивали деньги?
– Дело не в деньгах, – поспешно ответила Тина и тут же мысленно обругала себя за опрометчивый ответ. – Вынудили семейные обстоятельства.
– Вот как? – Редактор впервые посмотрела ей в глаза – как будто два стальных буравчика прокололи роговицу и, пройдя в мозг, превратились в длинные скользкие щупальца.
Вопрос не требовал обязательного ответа, и Тина промолчала. Рассказывать о домашних проблемах у нее не было ни малейшего желания, тем более что проблемы эти не отличались оригинальностью. Мать с отцом благополучно и, как казалось со стороны, счастливо прожили двадцать четыре года, а потом Кристиан Дефранж просто взял и ушел к другой женщине. Еще через месяц последовал развод, после чего он уехал в Бостон. Мать, работавшая бухгалтером в торговой компании, как будто состарилась сразу лет на двадцать. Тина, получив известие от отца, тут же примчалась в Барстоу. Еще через неделю, поняв, что матери одной не протянуть, она уволилась и вернулась домой.
– Вы не замужем, – холодно констатировала Шерил Донован. – Не нашли подходящую пару или одиночество ваш принципиальный выбор?
– Замужество не гарантия от одиночества, – возразила Тина, – и я вовсе не одинока.
– Вы сейчас с кем-нибудь встречаетесь? – продолжала редактор. Непроницаемое выражение лица, ровный, слегка надменный тон, строгий серый костюм, минимум косметики – для полноты картины не хватало разве что хлыста вроде тех, которыми дрессировщики укрощают зверей.
– Извините, но это мое личное дело, а я пришла к вам не для того, чтобы…
– Этот журнал, – перебила ее Шерилл Донован, – мое личное дело, и я задаю вопросы не из праздного женского любопытства. Вы уверены, что справитесь с работой?
Уверенности Тина не чувствовала, а потому лишь неопределенно пожала плечами. Трудно сказать, чем бы закончилось собеседование, если бы в кабинет не вошел высокий представительный мужчина с седыми волосами.
– Как дела, Шерил? – спросил он, без приглашения усаживаясь рядом с миссис Донован. – Взяли кого-нибудь на заметку?
Миссис Донован сдержанно кивнула.
– Восемь человек.
– Эта милая леди тоже в их числе?
Шерил кивнула.
– Да, мисс Дефранж тоже прошла первый тур отбора.
– Что дальше?
– На протяжении двух следующих месяцев кандидаты станут по очереди вести рубрику. Мы будем следить за рейтингами, проведем опрос среди читательниц и по результатам отберем двух лучших. Эти двое получат еще месяц.
Мужчина задумчиво кивнул и перевел взгляд на Тину.
– Итак, мисс Дефранж, вы готовы к борьбе?
– Да, – без раздумий ответила она.
…Те три месяца. Тина не знала, почему выбрали именно ее, но догадывалась, что без поддержки Саймона Глиссона она вряд ли пробилась бы в финал. Почему он помогал ей? Предполагать можно разное. Глиссон владел журналом более десяти лет и за это время сумел превратить издание, дышавшее на ладан, в успешное и процветающее. Одни считали его гением, другие проклинали за бесцеремонное вмешательство в редакционные дела, третьи намекали, что босс отмывает деньги колумбийской мафии, но все сходились на том, что без него «Блеск» уже давно пошел бы на дно…
Тина посмотрела на часы. Пожалуй, стоит позвонить матери, а потом пройтись на пляж. Интересно, куда подевалась Кейт?
Ласковое море плескалось у самых ног. Неслышные волны набегали на мелкий песок и так же неслышно отступали. Где-то далеко белел парус одинокой яхты. Сарасота – родина самого хорошего, самого белого песчаного пляжа в мире. Эта ее характерная черта стала официальной несколько лет назад, когда городу было присвоено первое место в мире на Большом Международном соревновании пляжей белого песка. Но даже без этого звания большинство жителей считают местные пляжи непревзойденными по красоте.
