Рэчел Стайгер - Демон соблазна
Что? — безмолвно спросила она, подняв бровь.
Ничего, так же молча ответили синие глаза. Гриффитс слегка улыбнулся и начал собирать инструменты.
Один черный кофе, один с молоком, решительно напомнила себе Флорри. Она исподтишка следила за тем, как Энтони моет руки и придвигает стул к столу. Он сел, небрежно вытянул длинные ноги и положил мускулистую руку на спинку стула. Это ее дом, ее кухня, и все же он чувствует себя здесь хозяином, с примесью досады подумала Флорри.
Она поставила кружки на стол и подала одну из них гостю.
— Спасибо.
Флорри села напротив, сделала глоток кофе и снова осторожно покосилась на Энтони. Синие глаза пристально смотрели на ее левую руку. Предательская белая полоска на среднем пальце давно исчезла.
— Я частенько думал о вас, гадая, что с вами случилось и как обернулось дело.
Это спокойное признание прозвучало так неожиданно, что Флорри невольно вздрогнула.
— Серьезно? — с наигранной беспечностью спросила она, гадая, почему ей так трудно — нет, невозможно — признаться в том же. — Мы с Брендоном расстались четыре с половиной года назад, и я сразу же переехала сюда, — после паузы сказала она. — А через два года развелись. — Флорри ничуть не удивилась, когда он слегка нахмурился при упоминании об этом промежутке времени.
— В тот вечер я не сказала Брендону, что знаю о его романе с Эстеллой, — спокойно продолжила она и увидела, что морщинка между темными бровями стала глубже.
— Почему? — тихо спросил Гриффитс.
Она отвела глаза. Потому что сама испытывала чувство вины. Из-за вас. Тогда это казалось естественным, но теперь, по прошествии лет, стало ясно, что ничего глупее нельзя было придумать. Какой-то случайный поцелуй на Новый год заставил ее считать себя виноватой перед Брендоном. Как будто это она предала, а не ее предали. Прошло почти пять недель, прежде чем Флорри решилась поговорить с мужем начистоту.
— Думаю, я убедила себя, что он просто увлекся Эстеллой и что стоит ей уехать в Америку, как все пройдет. Связи у них не было, следовательно, о физической неверности речи не шло... — Не было? Ой ли? Не сама ли она предпочла придать такой смысл подслушанным на кухне словам?
— А что случилось потом, когда вы наконец сказали Брендону об Эстелле? — негромко спросил Энтони.
Флорри пристально изучала крышку стола. Переживания Брендона из-за причиненных ей страданий были почти такими же невыносимыми, как ее собственная боль.
— Мы решили предпринять еще одну попытку. — Целых девять месяцев они бились изо всех сил, скрывая тоску под личиной наигранной бодрости. — Но ничего не вышло. Брендон не перестал любить Эстеллу после ее отъезда в Америку, а я перестала тешить себя иллюзиями, что это пройдет.
Глаза Флорри потемнели при воспоминании о печали, смешанной с облегчением, которые наступили, когда они с Брендоном наконец согласились, что их брак подошел к концу. Брак, которого, как по зрелом размышлении поняла Флорри, вообще не следовало заключать. Брендон не любил ее с самого начала. Дружеская привязанность, возникшая в детстве и укрепившаяся за прошедшие годы, не явилась достаточно прочным основанием для пожизненной связи между мужчиной и женщиной. Они были друзьями, но не любовниками.
— Брендон и Эстелла поженились полгода назад, — закончила она. Как ни глупо, это все еще причиняло ей боль.
— Счастливый конец. Для Брендона. — Голубые глаза посмотрели ей в лицо. — А для вас, Флорри? Вы счастливы? — негромко спросил он.
Счастлива?
— Мне нравится жить так, как я живу, — задумчиво ответила она и вдруг поняла, насколько ценит свою независимость и как неохотно рассталась бы с ней. О да, временами ей бывает одиноко, но это не слишком высокая плата за преимущества холостой жизни. Ее счастье больше никогда не будет зависеть от другого человека.
— И что, работа действительно доставляет вам удовольствие? — Он недоверчиво приподнял бровь.
— Да, — промолвила она и тут же нахмурилась, не слишком довольная складывавшимся образом уверенной в себе, независимой деловой женщины. А что, разве это не так? Энтони Гриффитс во второй раз за несколько дней заставил ее заняться самоанализом и ощутить глубоко спрятанное чувство неудовлетворенности.
— Что ж, по крайней мере, моя карьера оказалась более успешной и плодотворной, чем семейная жизнь, — с неожиданной горечью ответила она и тут же прикусила язык, увидев, что синие глаза стали отчужденными.
— Моя бывшая жена наверняка придерживается той же точки зрения, — едко заметил Гриффитс.
Как она могла допустить столь вопиющую бестактность? Флорри открыла рот и тут же закрыла его, поняв, что извинения только подольют масла в огонь. Она с несчастным видом следила за тем, как Энтони допивает кофе. Его лицо приобрело прежнее усталое и циничное выражение.
— Кайра жалела о своей беременности до самого конца, — сказал он, внезапно подняв голову. — Она вернулась на работу почти сразу же после рождения близнецов, оставив детей на попечение няни. Ее репутация крепла, и она все больше времени проводила за границей. Наш дом стал для нее чем-то вроде европейской штаб-квартиры. В тех редких случаях, когда она приезжала, мы чувствовали себя чужими людьми, живущими под одной крышей.
Флорри не сводила глаз с его лица. Голос Гриффитса был ровным, напрочь лишенным эмоций, но не требовалось большого ума, чтобы понять, каким горем обернулся для него крах семейной жизни.
— В таких обстоятельствах едва ли имело смысл поддерживать брак. Честно говоря, — сухо бросил он, — я думаю, что, после того как мы расстались, Кайра видела мальчиков чаще. Когда близнецы оставались ночевать в ее квартире, это было для них настоящим приключением.
Он говорит в прошедшем времени, отметила про себя Флорри.
— Мы развелись полтора года назад, и Кайра переехала в Штаты. Она видится с мальчиками, когда приезжает в Англию, звонит им, никогда не забывает поздравить с днем рождения. — Он сделал паузу. — Думаю, она по-своему любит их.
— А они не скучают по ней?
— Сначала немножко скучали, но теперь вспоминают редко. Кажется, не принимают это близко к сердцу. Впрочем, не сомневаюсь: когда мальчики подрастут, у них появится множество вопросов. — Энтони пожал плечами. — Дети не успели привыкнуть к Кайре, чтобы испытывать чувство настоящей потери. Честно говоря, они больше переживали, когда год назад уволилась Сью, их няня. Она ушла внезапно, по семейным обстоятельствам, и у мальчиков не было времени привыкнуть к этой мысли. — Он ненадолго умолк. — Я не стал заменять Сью другой постоянной няней.
Флорри кивнула. Он не хотел, чтобы близнецы получили новую душевную травму, если исчезнет еще одна близкая им женщина. То, что Арчи и Джерри казались счастливыми и уравновешенными, несмотря на две тяжелые драмы, достигнуто только благодаря их отцу, со вздохом подумала она.
