Нэнси Янг - Русалка
— Возможно.
Алкоголь сначала обжег горло, потом приятной теплой волной прокатился по телу. Линк редко прибегал к выпивке. Теперь он хлебнул горячительного только для того, чтобы расслабиться.
Никогда еще Линк не чувствовал себя таким разбитым. Кон и Шейла собирались прокатиться по магазинам, запастись продуктами для торжественного обеда, посвященного важному семейному событию. Но предстоящий обед по поводу беременности Шейлы ничуть не радовал его. Тяжелые раздумья навалились непереносимым грузом. Он всячески старался гнать их от себя, не показывать вида, не огорчать своей озабоченностью счастья молодой парочки.
Не стоит портить им нервы, впутывать сестру в собственные дела, думал он, размышляя о ночном разговоре с Коном. Несмотря на почти бессонную ночь, он поднялся с рассветом и направился в ванную. Звук льющейся воды заставил его остановиться у закрытой двери. Из ванной раздавался женский голос, перемежающийся с мужскими восклицаниями. Он почувствовал, что краснеет от ногтей до копчиков волос, и на цыпочках прокрался обратно в свою спальню Его реакция на то, что он услышал, была вполне естественной, если принять во внимание его долгое воздержание.
Вероятно, его острая реакция была вызвана усталостью и неутоленным физическим напряжением. А может быть, он был просто ревнивым дураком, завидующим счастью этой влюбленной пары.
Наконец, он решил покончить с самобичеванием, ругая себя за то, что не сумел до сих пор избавиться от пуританских догм. В голове возникла шальная мысль: а как бы он поступил, если бы здесь очутилась длинноволосая русалочка.
Про себя он ядовито заметил, что ему сорок два года, а он так и не сумел обзавестись ни женой, ни семьей, ни собственным домом. Как много я упустил, подумал он. Конечно, у меня были разные причины, я много путешествовал, пережил опасные приключения, попадались и симпатичные женщины. А что же теперь? Кроме двадцатилетней службы на флоте не осталось ничего.
— Дьявольщина, — проворчал он сквозь зубы, — у тебя нет даже приличной собственной машины. Только яхта. И это все за сорок два года.
Правда, его никогда не прельщали материальные блага. Он мог бы накупить разных вещичек, в которые играют взрослые дети в его возрасте. Но это не соответствовало его характеру, к таким забавам он относился с полнейшим равнодушием. Его главной привязанностью была «Шейла II».
Войдя на кухню, он увидел сестру. Она сидела за столом с чашкой и тостом в руке. Выглядела она бледнее обычного. Он внимательно посмотрел на нее и присел рядом.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Мм…м, — кисловато промычала она.
Линк заглянул в ее чашку.
— Чай? Ты никогда не пила по утрам чай.
— Я никогда не была беременной.
— Ох, — выдохнул он, не зная что сказать. Мысль о беременности сестры смутила его. — Утреннее недомогание? — спросил он наконец.
— Если ты знаешь про утреннее недомогание, значит, сведущ и в вечернем?
Он вконец растерялся. Его опыт в отношении беременных женщин был слишком скуден и ограничивался знанием самочувствия матери, когда она носила Шейлу. И он помнил, что нельзя задевать сестру, она может отбрить так, что потом не найдешь себе места.
— А как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила Шейла. — Почему поднялся в такую рань?
Он пожал плечами.
— Никак не мог заснуть. Странная кровать, как мне показалось. Вертелся, крутился…
— Давай не будем, мистер капитан III ранга. Ты преспокойно спал на деревьях, в вертолете, где шум такой, что оглохнуть можно. Дрых под водой. Чем же кровать тебя не устроила?
— Думаю, — протяжно произнес он, — мне следует пару дней побыть на яхте.
Брови Шейлы недоуменно поднялись.
— Ты же только что с яхты.
— Знаю, но… — Он пожал плечами.
Шейла подозрительно поглядела на Линка и после паузы произнесла:
— Уж не из-за Кона ли ты намереваешься оставить нас? Мне кажется, что он всегда был тебе другом…
— Что ты, при чем тут он? — перебил он Шейлу. — Я искренне люблю его как брата.
— Тогда в чем же дело?
Линк задержал дыхание. При выполнении служебных заданий ему частенько приходилось выкручиваться, иногда откровенно врать, но он никогда не позволял себе обманывать близких. Сейчас ему пришлось нелегко — перед ним сидела его любимая сестра. Шейла не сводила с него глаз.
— Знаешь, мне трудновато объяснить, — сказал он. — Может быть, мне не хочется отравлять вам настроение своим кислым видом.
— Не хочешь ли ты сказать, что мы тому причина? Кон и я?
— Нет, нет, это не так. Поверь, я очень счастлив за вас. Когда я вижу вас, таких влюбленных и счастливых, у меня начинает болеть сердце.
— Болеть сердце? — Ее лицо выражало неподдельное страдание.
Он сразу же вскочил со своего места, быстро подошел к креслу, где она сидела, и нежно обнял за плечи.
— Ни ты, ни Кон никогда не были для меня… помехой. Причина во мне самом. Мне сейчас здорово не по себе. А при виде вашего счастья я начинаю чувствовать себя просто лишним. Еще раз повторяю — это не ваша вина.
— Но…
— Прости, мне предстоит кое-что сделать. — Он склонился над ней, погладил се волосы и мягко улыбнулся. — Однако Кон…
— …Прекрасно все поймет. Поверь мне.
Все, что он сказал, было правдой. Ему лучше всего отправиться к океану, к яхте, попросить у сестры ее красный «блайзер». Кон должен понять, что происходит в его душе: он провел в одиночестве немало лет, поэтому способен понять, что мучит его.
Он был настолько глубоко погружен в свои мысли, что не заметил, как добрался до пирса, где была ошвартована «Шейла II». Припарковав «блайзер» на автостоянке, он направился к своей любимице. Оглядев яхту, он замер. Дверь в каюту была полуоткрыта, замок сломан, вокруг валялись щепки. Какое легкомыслие, подумал он, не захватить с собой пистолета. Именно сейчас он нуждался в оружии. Тем более что из каюты доносились какие-то звуки. Все говорило о том, что на яхте кто-то хозяйничает.
Двигаясь со всеми предосторожностями, он прошел по палубе и, не доходя до закрытого люка на носу, подобрал стальной стержень сантиметров в тридцать. Однако эта штуковина вряд ли могла служить хорошим средством против вооруженного грабителя, но все же это было лучше, чем встретить его с голыми руками. Он ступал по палубе как можно осторожней, стараясь не раскачать яхту своими девяноста килограммами. Правда, он рассчитывал на то, что злоумышленник сейчас увлечен сбором ценных вещей. Он взглянул на нижний люк. Люк был плотно задраен. Через него вряд ли кто-нибудь мог проникнуть.
