Мэри Смит - Дорога к любви
— Нет, я хочу кофе, — нетерпеливо произнес он. — Потом мы поговорим.
Было очевидно, что он не собирается уходить. Хорошо, она сделает кофе. Ей и самой не помешает подкрепиться. Но он не заставит ее откровенничать!
На кухне Долли облокотилась на стол, пытаясь хоть немного успокоиться. Затем достала кофейник и набрала воды. Зерна, которые она собиралась размолоть, рассыпались по столу. Проклиная всех и вся, хозяйка смахнула их в раковину. Наконец, приготовив чашки и сварив кофе, она отправилась в гостиную.
Долли застыла на месте, увидев Идена с Лолой на руках. Он ласково говорил ей что-то, заботливо поглаживая.
Женщину бросало то в жар, то в холод. Она поставила поднос на столик.
— Что, черт возьми, ты делаешь? Отдай ее мне.
Иден ничего не ответил, а девочка испугалась и расплакалась.
— Ей нужен медицинский осмотр, — холодно произнес он.
— Да кто ты такой, чтобы обследовать ребенка?
Так вот почему он здесь! Вот почему попросил меня приготовить кофе и отправил на кухню.
Лола продолжала плакать, и Долли потянулась к ней. Иден сразу же отдал малютку. Без сомнения, громкие голоса напугали малышку.
Иден заговорил тоном обвинителя:
— Твой ребенок плохо питается. Девочка явно истощена. Как, черт возьми, это могло произойти?
В этот момент он совершенно не был похож на врача, ставящего диагноз, он был раздражен, слишком раздражен и не скрывал этого.
Долли старалась подавить свое волнение.
— Ты врач-педиатр. Ты, должно быть, видел тысячи недоедающих детей. Как это обычно случается?
Иден смотрел на нее с каменным лицом. В комнате установилась напряженная тишина.
Долли знала причины детских заболеваний. Главная из них — бедность и невежество родителей. Она успокаивала девочку, с вызовом глядя Идену в лицо, не позволяя осуждать себя. Где-то рядом жужжала оса, в воздухе застыл стойкий аромат роз. Постепенно Иден успокаивался. Он пригладил волосы и вздохнул. У него был усталый озадаченный вид.
— Это ведь не твой ребенок, не так ли?
— Нет. — Долли погладила малышку по голове. Жаль, что она не моя, пришла внезапная мысль, опасная мысль, не сулящая ничего хорошего.
— Почему ты заботишься о ней?
— Я хочу, чтобы ты ушел отсюда. У тебя нет никакого права торчать здесь и задавать бестактные вопросы.
Его лицо исказилось от гнева.
— Судьба детей — дело каждого. Я не уйду до тех пор, пока не узнаю, что с этим ребенком. — Его тон не терпел возражений.
Здравый смысл подсказывал Долли, что Иден прав. Интерес к малышке понятен, и нечего человека осуждать. Он врач и хотел убедиться лично, что девочка получает правильный уход. Но Иден взбесил ее тем, что вошел в дом как хозяин и пытается обвинить в безответственности.
Да, он был врачом, опытным и компетентным, провел много времени с больными детьми бедняков, это было делом его жизни.
Против воли родителей он отказался от престижной практики в городе, потому что считал — дети в слаборазвитых странах больше нуждаются в его помощи. Двенадцать лет назад Долли любила этого человека, благоговела перед его мечтами и идеалами, ставшими понятными и близкими ей. Иден был героем в ее глазах, был интересен и близок.
И до сих пор интересен.
Восхищение было сильнее злости. Долли сделала несколько ровных глубоких вдохов, чувствуя, что успокаивается.
— Девочка попала ко мне из социальной службы. С ее родителями произошел несчастный случай. Сейчас они в больнице, но скоро поправятся.
— А почему малышку отдали тебе?
— У меня есть лицензия воспитателя. Я регулярно вожу ребенка к врачу. — Долли вновь погладила девочку. — Мне дают советы по уходу за ней.
Иден засунул руки в карманы и пристально посмотрел на женщину с малюткой. В воздухе витали невысказанные мысли и вопросы.
— А у тебя есть собственные дети? — тихо спросил Иден.
— Нет.
— Ты хотела много детей, — продолжил он задумчивым тоном. — Я думал, к этому времени у тебя уже будет парочка.
— Ну что ж, не получилось.
— Мне очень жаль.
Иден внимательно изучал ее лицо.
Долли закусила губу и отвела взгляд, поглаживая головку Лолы. Она не собиралась доверяться Идену. Ей вовсе не хотелось рассказывать о том, что врачи не находили у нее причин, не позволявших забеременеть. Значит, причина крылась в Элфи. Это ему надо было обратиться к врачу. Но он так этого и не сделал.
Долли не хотела, чтобы кто-либо жалел ее, тем более Иден.
— Я подогрею кофе, — сказала она как можно спокойнее и, усадив Лолу в коляску, пошла на кухню.
Оказавшись одна, Долли почувствовала, как ее глаза застилают слезы. «Ты хотела иметь много детей», — сказал Иден. Да, это так. Тогда, давным-давно, они разговаривали об этом, и он вспомнил. Она была единственной дочерью в семье. Поэтому все время хотела, чтобы в ее доме раздавался детский смех.
Этого не случилось.
Долли поставила кофейник на огонь, смахнув слезы.
А у Идена есть дети? В его доме не было слышно детских голосов, но это ничего не значило. Дети могли остаться с родственниками или друзьями. Здоровые, веселые ребятишки. Двое, а может быть, трое…
Она не хотела этого знать. О Боже, не хотела знать о нем ничего. Это было бы слишком болезненно и не имело значения, подсказывал женщине ее разум. Она не хотела видеть этого человека. Позади раздались шаги.
— Позволь мне помочь тебе, — сказал Иден.
Он потянулся за чашками. Возглас досады вырвался у него, когда он взглянул на Долли.
Все плыло у нее перед глазами из-за слез. Она поспешно отвернулась и достала платок. О, черт, почему он зашел именно сейчас? Меньше всего хотелось, чтобы Иден застал ее плачущей.
На самом деле никакого повода для слез не было. У нее замечательная жизнь: любящие друзья, хороший дом, достаточно денег, отличная работа и главное — Лола, о которой она могла с любовью заботиться, хотя бы временно. В общем, имела очень многое, по крайней мере, намного больше, чем когда-то ее мать. Я должна быть довольна. Да так оно и есть. Нет причин себя жалеть.
Она почувствовала руки Идена на своих плечах.
— Мне очень жаль, — сказал он тихо. — Я вовсе не хотел тебя обидеть. Извини за то, что подозревал… в эгоизме. — Эти слова он произносил с трудом. — Я должен был понять.
Иден обнял ее и притянул к себе. Какую-то долю секунды Долли чувствовала себя под защитой теплого и сильного мужского тела. За этот миг перед глазами проплыли сцены, когда Иден держал ее в своих объятиях. Тогда существовало лишь желание. Губы сливались в безумном поцелуе. Страсть встречалась со страстью. И вот снова… искушение, такое болезненное искушение…
