Анна Джеймс - Венецианское ожерелье
Пока она работала, зашла служанка и принесла обед. Это событие прошло мимо сознания погруженной в свои бумаги Андреа. Она была несказанно удивлена, когда, переставляя поднос, заметила, что ее тарелка пуста, а чай выпит. Когда на пороге кабинета показалась Дориан, Андреа недоверчиво нахмурила лоб:
— Не может быть, чтобы уже пробило четыре.
— Уже почти пять. Ну, хватит, давай я покажу тебе дорогу к пляжу. — Заметив колебания Андреа, она настояла: — Зак не эксплуататор, кроме того, — добавила она с улыбкой, — он в Бразилии, а Рейчел прилегла вздремнуть. А ты, ко всему прочему, еще и устала.
Так оно и было. Андреа поняла это, закинув руки за голову и сладко потянувшись. Ей нужно немного отдохнуть, и сделать это можно с чистой совестью, ведь большая часть списка уже составлена. Андреа положила бумаги обратно в шкафчик, присовокупив к ним и свой блокнот с начатым реестром. Оказалось, что миниатюрный ключик и в самом деле подходит к замку. Она повернула его, вынула из замочной скважины и уронила в свой карман. До тех пор пока каталог не будет составлен, записи будут доступны ей одной.
Дориан выглядела довольной, когда они шли по залу к столовой.
— Ты думаешь, кто-нибудь из нас позарится на твои записи?
— Что ты, конечно, нет, — заверила ее Андреа, — но среди составителей каталогов принято представлять официальный отчет, когда опись окончательно завершена. — Ее пальцы в кармане теребили ключик. — Просто дань традиции, я думаю.
— Тебе часто приходится этим заниматься, я имею в виду составлять каталоги?
Вопрос был скорее риторический, и Андреа просто кивнула в ответ. Через французское окно в столовой они вышли на широкую каменную террасу. Ее ступени спускались к садику и затем вновь шли резко под уклон, высеченные в склоне крутого известнякового утеса, стремительно обрывающегося к полоске белого песка внизу.
— Просто… дух захватывает, — сказала Андреа, подобрав такое выражение, в котором, как ей казалось, сочетались и восхищение красотой, и легкий испуг.
— Вид отсюда открывается замечательный, если, конечно, ты не боишься высоты. — Андреа выдавила в ответ слабую улыбку. — Дрого-Мэнор построили достаточно высоко на холмах, чтобы поймать ветер, — продолжала Дориан, — и у нас все еще есть выход на пляж. Это наша собственная бухта.
Бирюзово-синяя вода внизу плескалась на сахарно-белом песке, пока солнце, как бы повисшее на вершинах гор, заливало окрестности розоватым светом. Было бы прекрасно по этой лестнице спуститься к пляжу.
— Пойдем со мной, — сказала Андреа, внезапно осознав, что нуждается в компании, но не столько для спуска, сколько из-за того, что провела целый день в одиночестве. Если она и подружится с кем-нибудь в Дрого-Мэнор, это будет Дориан.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз. Сегодня я уже спускалась к пляжу, а меня еще ждут дела в доме. Может быть, завтра.
— Завтра, — повторяла Андреа, пробираясь по ступеням сквозь буйство красок беспорядочно засаженного экзотическими растениями сада. Как и с драгоценностями Нэвилла, Андреа в первый момент растерялась, когда Дориан оставила ее одну на самом верху лестницы.
Андреа перевела дыхание и начала спуск. Все было не так уж плохо, во всяком случае, пока она избегала смотреть в сторону обрыва. Шаг за шагом, медленно, осторожно преодолевала она этот длинный спуск, а когда ступеней больше не осталось и перед ней оказалось подножие утеса, Андреа внезапно захлестнула волна эйфории. Она сбросила сандалии и зарылась ногами в мелкий теплый песок. Вокруг был словно какой-то другой мир. Уединенная, серповидная бухточка с выдающимися по краям известняковыми скалами, скрывающими ее от любопытных глаз. Справа от Андреа пляж широкой полосой уходил к стоящему в отдалении эллингу. Слева узкая полоска песка извивалась между скалами. Любознательная по натуре, Андреа свернула налево.
Она шла по кромке прибоя и любовалась кроткими волнами, подбегавшими к самым ногам, чтобы вновь отпрянуть, оставляя ее стоять на расплывающемся песке. Приятный теплый ветерок ласкал лицо, и Андреа неожиданно почувствовала, насколько она утомлена, измучена, но причиной этому была не работа. Силы Андреа уже долгое время подтачивала необходимость держать все внутри, скрывать, кто она такая и зачем сюда приехала.
Андреа Торнтон Рафелло. Это имя стояло в ее паспорте. Оно не вызвало интереса у сонных служащих эмиграционного контроля в Виндзоре, но его прекрасно помнили в мире антикварных драгоценностей. Имя, прежде знаменитое, а теперь покрытое позором. Имя, которое она никогда больше не сможет носить с достоинством.
После смерти отца Андреа вернулась во Флоренцию, чувствуя себя щепкой, попавшей в водоворот жизни. Вся ее жизнь с тех самых пор, как она себя помнила, вертелась вокруг Колина Торнтона. Она больше не чувствовала его поддержки, и это пугало. Во Флоренции синьор Фарнезе стал ее опорой: дал Андреа необходимое образование, учил, направлял. Он помог. Школа помогла. И постепенно, шаг за шагом, она начала налаживать свою жизнь. Андреа старалась изо всех сил, спотыкалась, барахталась на первых порах и, несмотря на поддержку, все еще чувствовала себя одинокой. Тогда-то она и встретила Паоло Рафелло, и ее жизнь перевернулась.
В двадцать один год Андреа сложно было назвать красавицей. В ее необычных глазах искорками плясало любопытство юности, столь далекое от ясного сияния зрелости. Высокие скулы еще не определились под легкой округлостью лица; губы, которые однажды обретут скульптурную отточенность формы, казались еще по-детски надутыми. В это время она только стояла на пороге настоящей жизни и истинной красоты. Паоло сумел рассмотреть под младенческим пушком лебединую грацию. Когда Андреа влюбилась в него, она переступила этот порог. Симпатичное личико внезапно стало поразительно красивым. Девушка превратилась в женщину.
Они подходили друг другу и по стилю, и по наружности. Паоло был ненамного выше ее, но держался с королевским достоинством. Его блестящие волосы были красновато-коричневого оттенка, а глаза поражали синевой. Молодой, подвижный, как ртуть, обходительный, он развеял ее скорбь шутками и весельем. Паоло задержали во Флоренции дела. День задержки обернулся неделями. На какое-то время он наведывался домой, но всегда возвращался, дожидаясь, пока она закончит учебу, а затем умчался с ней в полный романтики город на воде, Венецию, мечту любой влюбленной девчонки.
Здесь, около площади Святого Марка, Паоло держал изысканный ювелирный магазин, а совсем рядом, на канале Святого Луки, был маленький дом, принадлежащий его семье. Завороженная ветром улиц и каналов, Андреа чувствовала себя в этом незнакомом месте так, будто вернулась домой. Они быстро поженились, возможно, даже слишком быстро, и окунулись с головой в жизнь, которая для Андреа казалась раем на земле из-за близости обожаемого человека. Она была окружена беззаботными весельчаками, друзьями Паоло, работала в магазине своей мечты, где ее знания и навыки ценились и находили применение. Некоторое время они и в самом деле казались идеальной парой.
