Мирра Блайт - Прекрасная и отважная
Линда всю жизнь была тихой, серьезной девушкой, любившей книги и музыку, и ей были совсем не по душе дешевая мишура и лицемерие, не говоря уже о мужчинах, считавших любую модель легкой добычей. Однако она не стала спорить и лишь заметила:
— В работе модели нет никакого блеска. Большей частью это просто тяжелый труд.
— Но ведь вы в самом центре, под огнями рампы.
— Огни рампы привлекают далеко не всех.
— Вы пытаетесь убедить меня в том, что могли бы жить даже в деревне?
— Я ни в чем не пытаюсь вас убедить, — коротко отозвалась Линда.
С аристократического лица Кэла по-прежнему не сходило чуть презрительное выражение.
— Поскольку вы горожанка, полагаю, деревня до смерти надоест вам уже за сутки.
— Может, и надоела бы, будь я горожанкой.
— Стало быть, вы родились не в Нью-Йорке?
— Нет.
— А где же?
— В Англии. — Лгать не было смысла, все равно он уже видел ее документы.
— То-то я удивился, что у вас английский выговор. В каком графстве?
— На юге, — настороженно ответила Линда.
— Как же вы попали в Штаты?
— Матери я была в общем-то не нужна. — Линда старалась говорить как можно более бесстрастно. — После развода родителей я осталась с отцом. Он умер, когда мне было двенадцать лет, и я переехала к деду по отцовской линии.
— В Нью-Йорк?
— Да.
— А ваш дед всегда жил в Америке?
— Большую часть жизни он прожил в Англии. Просто перед тем, как уйти на пенсию, он продал свое небольшое дело и отправился путешествовать, а потом осел в Гринвич-Вилледже. Я тогда была еще совсем маленькой.
— Наверное, сейчас он уже совсем старик?
— Он недавно умер. — Линда почувствовала знакомый комок в горле. Ее суровый, но любящий дед заменил ей и мать, и отца. Она до сих пор испытывала острое чувство потери. — Ему было за восемьдесят…
Кэл бросил на нее быстрый взгляд.
— Вы любили его?
— Естественно, я его любила! — Он что, думает, она совсем бездушная?
— Это далеко не так естественно, как может показаться. Я вот, например, терпеть не мог своего деда. Он был злобным, завистливым и мстительным, да еще и гордился этим.
Линда сразу взбодрилась. Описание полностью совпадало с тем, которое дал своему брату ее дед. Ей отчаянно захотелось узнать побольше, однако Кэл, словно раскаиваясь, что случайно проговорился, перевел разговор на другую тему и принялся рассуждать о финансовом климате разных стран.
В какой-то момент он спохватился и, бросив на Линду подозрительный взгляд из-под густых ресниц, спросил:
— Вы, наверное, считаете разговоры о делах скукой смертной? Боюсь, я вас утомил.
Линда молчала.
— Вы так ничего и не скажете? — поинтересовался Кэл.
— Я как раз думала, как ответить. Если я скажу «да», вы будете считать меня пустоголовой куклой, если — «нет», то решите, что я расчетливая стерва, как вы и предполагали.
— Поскольку вы, судя по всему, не относитесь ни к одной из этих категорий женщин, — неожиданно озорно улыбнулся Кэл, — можете смело сказать мне правду.
— А по правде, деловые разговоры мне всегда интересны. Я еще была совсем девочкой, а дедушка уже читал мне финансовые страницы из газет и обсуждал их со мной. Так что, продолжайте, пожалуйста, — заключила Линда.
В течение некоторого времени разговор о финансах продолжался. Говорил в основном Кэл, однако Линда время от времени вставляла вполне уместные замечания, чем и заслужила уважительный, хотя и чуть насмешливый взгляд хозяина дома. Затем они перешли на более общие темы, и девушка обнаружила, что Кэл — интересный собеседник, да к тому же еще и настоящий эрудит, обладающий тонким умом и чувством юмора, правда, несколько суховатым. К своему удивлению, Линда получила от беседы с ним истинное удовольствие.
Подали кофе и ликеры, за которыми разговор продолжался до тех пор, пока Кэл не поднялся, протягивая Линде обе руки.
— Чудесный вечер. Не хотите перед сном прогуляться?
Руки у него были хорошей формы, сильные, с длинными пальцами и мускулистыми запястьями. Изумительные руки…
Линда снова ощутила, как ее обдало жаром.
Неохотно протянув ему руки, она позволила Кэлу поднять себя из-за стола и, как только встала, тут же их убрала. Линда услышала, как Кэл тихонько рассмеялся, закусила губу и последовала за ним к двери.
Кэл вывел ее во двор. Тишина была такая, что, казалось, даже воздух затаил дыхание. Солнце уже заходило, однако дневная жара еще не спала. Серые каменные стены и булыжник буквально дышали теплом, и Линда ощущала его сквозь тонкие подошвы своих элегантных туфелек на высоких каблуках. Кэл посмотрел на ее ноги и заметил:
— Вам бы надеть что-нибудь более разумное.
Задетая его колким тоном, Линда возразила:
— Я ведь одевалась к обеду и, поскольку плохо знаю деревенскую жизнь, как-то не догадалась надеть на вечер соответствующую обувь.
— Я хотел сказать, может, вам стоит переобуться?
— Не волнуйтесь, как-нибудь справлюсь, — сердито отказалась Линда. — Речь ведь идет о прогулке, а не о беге по пересеченной местности.
— Это верно, — добродушно отозвался Кэл, однако в его взгляде снова появилась жесткость, сразу напомнившая Линде, что нельзя слишком зарываться. Хорошо бы сохранить некое подобие хороших отношений, которые возникли между ними за обедом, подумала Линда, проходя по деревянному мостику. И тут же спросила, постаравшись придать своему голосу побольше живого любопытства:
— А когда было модернизировано южное крыло?
— Кое-что было сделано еще при жизни моих родителей, — ровным голосом отозвался Кэл, — но большей частью всю перестройку производил уже я.
— Насколько я поняла из ваших слов, остальная часть замка — нежилая?
— В общем-то, почти нет. Наша семья упорно отказывалась продавать фамильные драгоценности, а денег вечно не хватало, так что, хотя стены и сохранились, остальная часть замка находится в запустении.
— И давно она пустует?
— Западное крыло было жилым еще при моем деде. А вот северным и восточным уже давно не пользуются, разве что для гаража и конюшен.
— Так, значит, вы держите лошадей?
— Всего пару — для себя и кого-нибудь из гостей, кто любит ездить верхом. Полагаю, вы верховой ездой не увлекаетесь? Это как-то не вписывается в ваш образ жизни.
Уловив в голосе Кэла чуть презрительную нотку, Линда горячо запротестовала:
— Я научилась ездить верхом еще в детстве и очень это любила. Правда, не садилась на лошадь уже много лет.
— В таком случае, завтра мы восполним этот пробел. Если, конечно, вы уверены, что справитесь. — По тону Кэла было видно, что он сильно сомневается в ее способностях.
