Алена Любимова - Ирония любви
— Вот, принес тебе фрукты, — ответил он, внимательно разглядывая меня из-под опущенных ресниц.
Мне вдруг показалось, что он догадался о моем небольшом вранье, но, конечно же, не стала в нем признаваться, ведь он не мог ничего знать наверняка.
— Фрукты? — спросила я, косясь на огромный полиэтиленовый пакет в Сашиной руке. Наверное, он скупил весь магазин. — Спасибо, но не стоило.
— Стоило, — отрезал он и протянул пакет. — Ешь, тебе надо поправляться.
— Спасибо, — поблагодарила я и взяла пакет. Я заметила, что Сашин взгляд упал на мои руки, а они были в муке. Покраснев, я сказала: — Со мной, собственно, уже все в порядке.
— Я рад, — улыбнулся он и заверил меня: — После того как ты съешь все это, тебе станет еще лучше.
— Хорошо бы, — сказала я, чувствуя себя в Сашином присутствии ужасно неловко.
Как будто почувствовав это, он развернулся и направился к своей двери. Я молча взирала на его широкую спину, гадая, что делать дальше. Закрыть дверь, распаковать пакет и начать лопать принесенные Сашей фрукты, окликнуть его и пригласить составить мне компанию или хотя бы извиниться за свой вчерашний выпад.
Немного поразмышляв, я выбрала последнее.
— Саша, — окликнула его я.
— Что? — с готовностью повернулся он, как будто только и ждал, когда я его позову.
— Мне, наверное, надо извиниться перед тобой за вчерашнее.
— Думаешь, надо? — спросил он, разглядывая меня насмешливым взглядом.
— То есть я хотела бы извиниться, — поправилась я, чувствуя, как снова краснею. — Ты, можно сказать, спас меня, а я была немножко груба…
Я запнулась, чувствуя, что несу полную ахинею. «Немножко груба?..» Господи, лучше бы я закрыла дверь и отправилась в кухню лопать фрукты.
— Ничего, переживу, — заверил Саша.
— Переживешь? — переспросила я.
— Думаю, да.
На губах его промелькнула легкая улыбка и тут же исчезла. Кажется, он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Это открытие подействовало на меня, как красный цвет на быка. Подпрыгнув на месте, я запыхтела и грозно нахмурила брови.
— Что ж, отлично.
— Отлично, — покладисто кивнул Саша.
Эта его покладистость окончательно вывела меня из себя.
— И еще, — злясь, выдавила я. — Думаю, тебе не стоит постоянно крутиться возле меня, таскать фрукты и все такое…
Господи, оказывается, я самая настоящая грубиянка. Осознание этого разозлило меня еще больше. Кажется, из ушей даже повалил пар.
— И вообще…
Я задыхалась и пыталась подобрать нужные слова, но они почему-то никак не находились.
— И вообще… — повторила я.
— Я понял, — спокойно кивнул он и вынул из кармана ключи от своей квартиры.
— Вот и отлично. — И я с грохотом захлопнула дверь.
Внутри меня все клокотало от бессильной злобы. Я злилась на соседа за то, что он вздумал смеяться надо мной, и на себя за то, что была так непростительно груба, хотя обычно такое поведение мне несвойственно.
— Господи, что это на меня нашло? — вслух выдавила я, привалившись спиной к двери и чувствуя себя просто ужасно.
Ничего себе извинилась…
Саша на первый взгляд казался отличным парнем — заботливым, внимательным. На второй, кстати, тоже. Почему мне вздумалось ему хамить?
Около стены я увидела пакет с фруктами и мне стало совсем нехорошо.
— Что же это такое? — вздохнула я и немедленно решила, что должна вернуть Саше фрукты, так как они все равно не полезут мне в горло после того, что сейчас произошло на лестничной площадке.
Я открыла дверь, но Саши уже не было. Мне ничего не оставалось, как вернуться в квартиру.
День был безнадежно испорчен. Улучшить мое настроение мог только внезапный приход Лёни, но он был так же маловероятен, как наводнение в пустыне. Следовательно, приходилось бороться с плохим настроением в одиночку.
Я так и не решилась открыть пакет с фруктами, и вернулась к пирогу, но никакого удовольствия от приготовления кулинарного шедевра для дорогого, любимого Лёнечки не получила. Скорее наоборот.
В довершение всего пирог пригорел с одной стороны. Запах гари быстро распространился на всю квартиру. Я настежь открыла окна, пытаясь проветрить кухню от дыма, который повис над плитой, как облако.
Мне стыдно было признаться, но в глубине душе я хотела, чтобы Саша учуял запах гари и заглянул поинтересоваться, все ли у меня в порядке, но он не зашел.
«Так тебе и надо», — подумала я со вздохом и отправила пирог в мусорное ведро. Хотя, наверное, в целях профилактики стоило бы накормить им Лёнечку…
7
Два следующих дня я провела просто ужасно. Меня мучила совесть за то, что я нахамила в общем-то постороннему человеку, который и виноват-то был только в том, что пытался быть вежливым. Я раскаивалась в каждом сказанном слове и корила себя за непростительную грубость, но, как говорится, слово не воробей. Сколько ни грызи себя, а назад не поймаешь.
Каждый раз, подходя к дому, я надеялась, что случайно встречу Сашу у подъезда или на лестничной площадке и извинюсь перед ним, но надежды мои были тщетны. Как назло, он ни разу не попался мне на глаза.
На третий день я до такой степени загрызла себя, что даже Лёнина попытка заигрывания прошла для меня незамеченной. На его: «Ксюша, ты сегодня прекрасно выглядишь» я лишь задумчиво кивнула и сухо сказала: «Что ж, отлично».
Лёня недоуменно пожал плечами.
— С тобой все в порядке? — поинтересовалась Нина, когда он обиженно насупился и вышел из кабинета.
— А что?
— Да нет, ничего, — покачала головой она. — Просто ты выглядишь как-то неважно. Не заболела ли?
— Почему это я должна заболеть? — возмутилась я.
— Не должна, но все мы люди, — пожала плечами Нина.
— Нет, я не заболела, — гораздо вежливее ответила я. — Просто нет настроения.
— А я думала, может, что случилось. Только что Лёня пытался с тобой заигрывать, а ты даже не посмотрела на него. Такого с тобой не случалось.
— Просто… — начала я, но осеклась на полуслове, понятия не имея, как рассказать Нине о Саше. — Просто…
— Просто ты нашла объект поинтереснее Лёньки и решила забить на него, — совершенно неверно предположила Нина. — Давно пора.
— Господи, да нет же, — отмахнулась я. — Конечно, нет. Просто…
Я раскрыла рот, чтобы поведать Нине обо всех своих приключениях, но в это время в кабинет вернулся Лёня и мне пришлось замолчать.
— Девочки, я принес булочки из буфета, угощайтесь, — сказал он и положил на стол передо мной пакет с булочками. До моего чувствительного носа тут же донесся запах корицы.
