Уинифред Леннокс - Оглянись, я рядом...
Джудит поняла, что ее будут не просто кормить, а потчевать — как родную, горячо любимую дочь. К этой двойственной роли она оказалась не готова, более того — некоторая ирреальность происходящего вызывала в ней легкую оторопь.
Но и обижать стариков было нельзя. Поэтому Джудит безропотно принялась за щедрые угощения и выслушала, не перебивая, все многословные воспоминания о покойной.
В ходе беседы всплыло еще одно совпадение: Энни и Джудит были одногодками.
— Жаль, что вы с нею не встретились, — вздохнула миссис Уоллсон. — Ведь Энни часто ездила в Лондон по делам. Конечно, у вас были разные интересы, но, мне кажется, вы вполне могли бы подружиться.
Роберт Уоллсон обеспокоенно взглянул на жену, которая предалась опасным фантазиям, и поспешил перевести разговор на другую тему:
— Фактически моя ферма стала приносить прибыль, когда за дело взялась дочка. А до той поры я едва сводил концы с концами. Это Энни убедила меня заменить одну породу овец на другую. Потом мы купили акции текстильной фабрики и стали получать доход не только от продажи шерсти-сырца, но и от производства тканей… Энни так четко отладила весь процесс, что я до сих пор лишь поддерживаю заведенный ею порядок.
— Да, ферма процветает, но кому это нужно? — горестно промолвила миссис Уоллсон. — У нас ведь, кроме Энни, никого не было — ни детей, ни внуков.
— Памела, я полагаю, нам пора показать гостье пастбища и овец. Она ведь приехала сюда по делу, — строго произнес мистер Уоллсон, обращаясь к жене.
Позже, улучив момент, он пояснил Джудит, что миссис Уоллсон так и не оправилась после смерти дочери:
— То в истерику впадает, а то вдруг начинает говорить, что Энни жива, имея в виду вас. Вы уж ее простите.
— Так, может, мне не следовало сюда приезжать? — встревожилась Джудит. — Не надо было ее травмировать!
— Наоборот, ваш приезд я считаю благом! — возразил мистер Уоллсон. — Памела обрадовалась вам и в то же время убедилась, что вы не Энни. Если можете, погостите еще денек. У нас тут очень красиво.
— Да, здесь такая тишина! И дышится легко — особенно вблизи залива, — сказала Джудит. — Я с удовольствием прогуляюсь вдоль берега.
В Лондон она уехала лишь на следующий день, тепло простившись с Уоллсонами и пообещав, что непременно навестит их еще раз. Общаясь со стариками, она совсем забыла о приезде подруги и вспомнила о ней только по дороге домой.
Несмотря на все наставления Сузан, Майкл очень боялся встречи с женой. Но Джудит, вернувшись из поездки, все еще находилась под впечатлением от знакомства с четой Уоллсон, о чем сразу же и сказала мужу:
— Это удивительно чистые люди, хотя писать о них будет сложно, потому что тут есть одно странное обстоятельство. Я потом расскажу тебе подробности, но сначала объясни, где Сузан. Она не прилетела или ты все-таки осуществил свою угрозу — отвез мою подругу в отель?
Майкл вздохнул с облегчением. Пронесло! Джудит ничего не заподозрила. И ответил в шутливом тоне:
— Я тут ни при чем! Она сама настояла. Уехала сразу после ужина — то ли из деликатности, то ли из любви к свободе. Номер ее телефона у тебя на столе.
Майкла удивило, как легко он сумел войти в роль, казавшуюся прежде непосильной.
— А я думаю, тут другая причина, — возразила Джудит. — Наверняка ты весь вечер сидел с такой постной физиономией, что Сузан захотелось поскорей от нас сбежать.
— Вел себя, как умел, — с деланной обидой пожал плечами Майкл.
— Сузан тебе не понравилась?
Майкл ожидал этого вопроса и все равно оказался к нему не готов.
— Даже не знаю, что сказать… — тянул он время, пытаясь подобрать нужные слова. — Твоя подруга красивая, обаятельная… Но я никогда не находил общего языка с такими женщинами. Да и приехала она к тебе, а не ко мне! Позвони ей, а я пойду прилягу. Устал сегодня… Буквально валюсь с ног…
Встретившись с Сузан, Джудит отметила про себя, что та вовсе не похожа на человека, подкошенного житейскими неудачами.
— Выглядишь потрясающе! — сказала она, нисколько не покривив душой.
Сузан тоже нашла, что ее давняя подруга из гадкого утенка превратилась в яркую привлекательную женщину, только, похоже, не знающую себе истинную цену.
— В колледже мне постоянно нашептывали: не водись с Сузан, она всех парней у тебя отобьет, они же обращают внимание только на нее, — вспомнила Джудит. — А мне нравилось, что у меня такая красивая подруга!
— Да, парни тебя в то время совсем не интересовали, — подтвердила Сузан. — Ты мечтала поступить в университет, сделать карьеру. Говорила, что не хочешь зависеть материально ни от родителей, ни от будущего мужа. Кажется, твой план осуществился полностью. Майкл, насколько я поняла, человек состоятельный, но ты и сама, наверное, неплохо зарабатываешь?
Джудит всегда становилось скучно, когда речь заходила о деньгах, и потому она поспешила уйти от этой темы:
— Меня устраивает то, что я занимаюсь любимым делом.
— Ты молодец. Достигла, чего хотела. А я — банкрот! — сообщила Сузан. — Наверное, в этом есть своя логика: мы с тобой изначально имели разные возможности. Мои родители были, по сути, нищими…
— Где они сейчас? Я ничего о них не знаю.
— Умерли. Давно. Ушли друг за другом. Я еще и поэтому сюда не приезжала.
— Расскажи о себе, — попросила Джудит. — Как ты жила все эти годы?
— Ой, это долгая и, в общем, печальная история. Кто б мог подумать, что я окажусь такой невезучей!
— Но поначалу у тебя вроде бы все складывалось успешно. Я слышала, ты была фотомоделью в Париже.
— Да, там жила мамина сестра, и я уехала к ней сразу после окончания колледжа. Но прежде чем стать фотомоделью, хлебнула всякого: и танцовщицей была в ночном клубе, и стриптизершей… Даже сейчас об этом вспоминать тяжко. Тетка, на которую я так рассчитывала, в помощи мне отказала…
Сузан действительно не любила вспоминать тот период своей жизни, и уж тем более — рассказывать о нем кому-либо. Молодая была, глупая, наделала много непростительных ошибок. Окажись она сейчас в подобной ситуации, ни за что бы не довела отношения с теткой до полного разрыва. А тогда…
Тогда Сузан была нетерпеливой, ей хотелось получить все сразу, немедленно. Париж пьянил ее, искушал многочисленными соблазнами. А тетя Сесиль, обещавшая ни в чем не отказывать племяннице и содержать ее, как родную дочь, на деле оказалась весьма прижимистой. Так, по крайней мере, считала Сузан. Ей было недостаточно того, что тетя оплачивала ее учебу на курсах парикмахеров, покупала пусть не слишком дорогие, но модные наряды и выдавала деньги на карманные расходы. Этой мелочи хватало лишь на чашку кофе и круассан, а Сузан не могла равнодушно проходить мимо роскошных магазинов, где продавалось дорогое женское белье, косметика и умопомрачительные ювелирные изделия.
