Никола Марш - Экстремальная любовь
Слова «сомнение» не было в его словаре, но в тот момент он засомневался, все ли он сделал правильно: подсунул ее Рексу и настоял дать ей работу, так что у него не было другого выбора, как согласиться из вежливости.
Рекс пожал руку Авы:
— Жду с нетерпением увидеть, что вы напишете.
Ава заметно выпрямилась и разрумянилась от оказанного доверия. Это удивило Романа. В какой обстановке она росла? Наверняка отец, занятый государственными делами, не мог уделять ей достаточно времени. Ее воспитывали няньки? Есть ли у нее братья и сестры?
Он никогда особо не интересовался подробностями из жизни женщин, с которыми спал, предпочитая поддерживать отношения короткие и сладкие. Так почему о ней у него возникала масса вопросов, ответы на которые он так хотел бы узнать?
— Что касается тебя, ты получишь о себе репортаж в «Глобтроттере». И передай от меня привет маме, как увидишься с ней.
Рекс похлопал Романа по спине, а тот улыбнулся ему в ответ.
Он проводил взглядом Рекса и посмотрел на Аву.
Инженю с широко раскрытыми глазами куда-то испарилась. На ее месте сидела фурия с нахмуренным взглядом.
— Ты планировал это?
— Когда? Ночью?
Румянец стал заливать ее щеки, а голубые глаза засияли огнем.
— Да, тогда. Или утром. Перед этой встречей.
Догадываясь, какое действие на нее это может произвести, он потянулся к ней и похлопал ее по руке. Но сейчас она не размякла.
— Рекс — старинный друг нашей семьи. Я здесь, чтобы представить некоторые новые виды экстремального спорта. И мы встречались с ним сегодня, чтобы обговорить материал для его журнала.
— Ты до сих пор не ответил на мой вопрос.
Она не сдвинулась ни на дюйм, и он восхищался ею все больше.
— Нет, я не планировал этого. Мне это пришло в голову только сейчас, когда я увидел, что ты просматриваешь объявления о работе.
— Но я не писатель!
— Ты им станешь, если будешь обращаться со мной нежно, использовать наиболее эффективную технику интервью и напишешь сенсационную статью.
— Ну ты и…
— Ты можешь отблагодарить меня позже, — улыбаясь, сказал он, кладя руки за голову и отклоняясь назад.
— Спасибо, — пробормотала она скупо, вытягивая руки на столе. — Но ты не задумывался, что будет, если я не справлюсь?
Ее пальцы беспокойно теребили столовые приборы, и, чувствуя легкий укол раскаяния, Роман чуть выпрямился. Он узнавал страх в ее глазах, он испытывал похожий, когда стоял на краю скалы или у открытой дверцы самолета перед прыжком.
И хотя Ава не выбирала между жизнью и смертью, но сейчас она была так уязвима на самом старте своей новой жизни, что потерпеть неудачу в новой карьере было бы для нее ужасно.
Он взял ее руку и сжал:
— Если ты не справишься, ты попробуешь заниматься чем-то еще. Если писать — это твоя мечта, тебе нужно хотя бы попробовать.
Уголки ее рта слегка скривились.
— Я до сих пор страшно зла, что ты вмешался в это.
— Обещаю больше так не делать. — Он поднял два пальца к виску. — Слово скаута.
— Что-то мне подсказывает, что ты никогда не был скаутом.
Довольный, что она перешла на флирт, почву, которую он хорошо понимал, Роман откинулся назад на стуле:
— Недостаточно ангельский вид?
Ее взгляд скользнул на его губы.
— Ты правда хочешь, чтобы я ответила?
Получая наслаждение от словесного спарринга, приятно удивленный тем, как легко она в это включилась, он плутовато улыбнулся:
— Да, пожалуйста.
Быстро посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит, она придвинула свой стул чуть ближе к нему:
— У ангелов есть крылья и нимб. — Она указала на верх его головы. — У тебя же, наоборот, рога.
— Как ты определила?
— Столкновение в бассейне. Ты ударил ими в мою голову!
Он улыбнулся:
— Не забудь про мой хвост.
Она так трогательно покраснела, что он, не в силах сопротивляться порыву, погладил ее по щеке:
— Я о том, что полагается черту вместе с рогами, но если ты думаешь о чем-то другом…
— Ну тебя…
Она смахнула его руку, как надоедливую муху.
Он заметил, что ее пальцы нервно сминают льняную салфетку.
— А из-за чего ты так встревожена? Из-за того, что мы поедем в Голд-Кост вместе?
— Из-за всего, — пробормотала она. На салфетке уже было столько складок, что рассматривать ее стало интересно.
Она имела в виду отель. Его охватило радостное возбуждение, когда она согласилась поехать.
— Я большой мальчик, а «Палаццо» — большой отель. Если ты не захочешь видеть меня, когда мы не будем работать, я уверен, места будет достаточно для нас обоих.
— Мы остановимся в «Палаццо Версаче»?
— Правильно, пять звезд, все включено. — Желая, чтобы она улыбнулась, он добавил: — Держись меня, детка, я покажу тебе хорошие места.
Слава богу, ее губы дрогнули в улыбке.
— Отель — это не проблема.
— Тогда что?
После долгой паузы она наконец подняла голову, и взгляд ее сияющих голубых глаз поразил его.
— Мне нужно сосредоточиться, чтобы выполнить тестовое задание. А как я смогу это сделать, если буду отвлекаться на тебя? Ты разрушил мой прежний мир прошлой ночью…
Пораженный ее честностью, он взял ее за руку. Она не сопротивлялась.
С вызовом она отбросила назад свои длинные светлые волосы:
— Что? Нечего сказать? Ты должен об этом подумать.
Возбужденный в высшей степени таким привлекательным контрастом — переходом от застенчивости до бравады за какие-то секунды, — он ухмыльнулся:
— Интересно, представляешь ли ты, как горячишься, когда сердишься?
Она отвела глаза, но он уже успел заметить довольную улыбку, обозначившуюся у кончиков ее рта.
— Да, это я, обычная Анджелина Джоли.
Он поднял ее руку к губам и поцеловал:
— Любимая, ты гораздо горячее, чем любая кинозвезда. Кстати, может быть, это судьба, что мы останавливаемся вместе в роскошном отеле по горячим следам прошлой ночи?
— Ерунда, — пробормотала она, смягчая эту резкую реплику скромной улыбкой. — Я не верю в судьбу.
— А во что ты веришь?
Она подумала над вопросом, тень набежала на ее глаза, и тот факт, что она ответила не сразу, сказал ему многое.
Если бы ему задали этот вопрос, он бы ответил мгновенно: в блаженное отсутствие мыслей в голове перед прыжком, в вершины самых высоких гор в мире, гарантированный выплеск адреналина при свободном падении.
Надежные, заслужившие доверия вещи, вещи, которые его никогда не подводили, вещи, которые не использовали его, когда это было удобно, а затем не выбрасывали, как порванный парашют.
