Тори Андерсен - Русалочка
— Хм… — Натали почесала затылок. — А реклама вам не нужна случайно?
— Да что ты! — перебила Шерри. — Тут, наверно, свой, особый круг клиентов. Зачем ему реклама?
— Да, что-то в этом духе. К тому же я не нуждаюсь в широкой аудитории, иначе просто не успею всех обслужить.
— Вы работаете один? Или у вас…
— Нет, у меня есть помощники, но практически всю главную работу я выполняю сам. Каждая вещь — мой особый шедевр. Я не только даю ей вторую жизнь, но еще и привношу что-то особенное, от себя.
— Вы говорите об этом с таким воодушевлением! — с искренней завистью сказала Шерри. — Похоже, вы получаете удовольствие от своей профессии.
— Не удовольствие. Наслаждение.
На некоторое время на берегу воцарилась тишина. Было что-то особенное в том, как Эдриан произнес последнее слово: у подруг оно явно вызвало совсем иные ассоциации, явно не связанные с антиквариатом.
Адель, тоже зачарованная этой беседой, тяжело вздохнула: зачем она устроила этот глупый розыгрыш? Оказывается, он такой интересный человек. Могли бы неплохо общаться, она могла бы тоже блеснуть какими-нибудь знаниями, э-э-э… глубоким пониманием жизни, например. Или, на худой конец, чем-нибудь из своего обычного арсенала… Впрочем, нет. Она сникла. Из своего арсенала лучше не блистать!
Потуже замотавшись в плед и кинув на Эдриана взгляд, полный искреннего раскаяния, она ушла со своего наблюдательного пункта вверх.
В тот день Адель долго бродила по лесу, размышляя над своим поведением и над словами Эдриана, который по сути совершенно не знал ее, но с первого же разговора ухватил главное: она ведет себя, как маленькое, неразумное дитя. А это, между прочим, далеко не всех может умилять. Ей просто повезло: Натали и Шерри к ней привыкли и терпят ее выходки, словно проказы шкодливой младшей сестры. Натали понять можно: она постарше и всегда называла ее «дочкой», а с Шерри у них разница в возрасте всего два года!
Николас вот тоже терпел. Терпел-терпел — и не выдержал. Впрочем, он говорил, что ему нравится… Может, врал…
Ей давно пора вырасти, перестать устраивать мужчинам «испытания», ведь так можно остаться одинокой на всю жизнь.
Это ты сейчас им нравишься, пока кожа на лице не обвисла и под глазами не появились круги! — назидательно сказала она себе, присаживаясь на пенек возле дороги. А лет в тридцать пять ты будешь выглядеть просто смешной! Не в том смысле, что будет смешно и весело, а в том, что над тобой все будут смеяться и показывать на тебя пальцем, как на безнадежную идиотку. Да-а…
Это было открытие. Неприятное, досадное, но важное, и Адель решила, что сегодняшний день нужно запомнить. Потому что сегодня, 10 июля 2009 года, она пережила второе рождение и решила стать взрослой.
Но, с другой стороны, как можно вычеркнуть из своей жизни такую веселую вещь, как розыгрыши — эти невинные маленькие комедии? Это невозможно, это невыносимо — жить без них, без происшествий, за которые потом порой бывает стыдно (да что там порой — всегда!), но которые зато дают почувствовать такую приятную самореализацию! Ни один даже самый потрясающий секс в мире не сравнится с тем наслаждением, которое получаешь, одурачивая какого-нибудь наивного простачка.
Адель вздохнула.
Нет, все равно! Решено: с сегодняшнего дня… А может, с завтрашнего, а? 11 июля 2009 года. Хорошая дата. Итак, решено: с завтрашнего дня я перестаю быть…
На берегу снова лежали только Натали и Шерри. Эдриана нигде не было видно. Теперь Адель стала осмотрительней: сначала оглядывала окрестности, а уж потом появлялась на открытых пространствах. Потому что если придется еще раз нырять в воду, то… Впрочем, день становился жарким, и нырнуть сейчас было бы даже приятно. Скинув плед и повесив его на крыльцо, Адель сбежала вниз по деревянным ступенькам.
— О-о-о! Какая встреча! — заголосила Шерри, и Адель вздохнула с облегчением: если она орет своим обычным голосом, значит, парней на горизонте в ближайшем будущем не ожидается. — Физкульт-привет! Как поживает спортивное плавание?
— Отлично. — Адель осмотрелась вокруг: вся площадка была усеяна листами будущей книги Шерри. — Он оценил твое творчество?
— А ты сама не слышала?
— Нет, я слушала не все. Потом ушла.
— И на чем же ты остановилась?
Адель вдруг вспомнила его голос, так нежно и значительно произносивший слово «наслаждение», тишину, наступившую после этого, и ей вдруг безумно сильно захотелось познакомиться с ним заново.
— На антиквариате.
— О! Ты много пропустила!
— Он рассказывал, каких женщин предпочитает?
Натали рассмеялась.
— Нет, Шерри рассказывала, как она замечательно пишет и какие колоритные здесь водятся русалки.
— Про одну из них вы говорили ему вначале.
— Не обижайся, Адель!
— Я и не собираюсь.
— Эдриан передавал тебе привет.
— Не ври.
— А я не вру. Он сказал, что очень сожалеет, что тебя не застал, а я…
— А ты сказала ему, что я увлекаюсь скоростным плаванием под мостами. Как тебе не стыдно! Подруга называется!
— Слушай, что нам с ней делать? Она еще и обижается!
— Не знаю. Если только привязать веревками к шезлонгу и насильственно предъявить Эдриану.
— Да. А то вдруг она слишком увлечется подглядыванием, что помешает, если кто-то из нас с ним… Ну, в общем, ты понимаешь.
Адель вздохнула.
— Не буду я больше вам доставлять такого удовольствия.
— Да ты что! Кающаяся дева. Холст. Масло. Посмотрите на нее!
— Все. Хватит. Наигралась я в эти штуки. — Адель удобно улеглась на лавочку и закрыла глаза своей шляпой, которая валялась тут с тех пор, как она нырнула в воду.
— А где ты вообще была? — спросила Натали. — Я уже начала волноваться. Прошло часа два с тех пор, как ты нырнула. Мы уж думали, ты решила сплавать на ту сторону мыса.
— Я гуляла по лесу.
— В таком виде?
— Нет, на мне еще был плед. Там же холодно. Шерри с Натали снова переглянулись и захохотали.
— Теперь понятно, почему ты говоришь, что наигралась в эти штуки. Ты решила теперь играть в другие: ходить по лесу и пугать людей.
— Точно. Так и есть! — Голос из шляпы звучал глуховато, и Адель была рада, что подруги не могут уловить ее взволнованные интонации и изменившееся выражение лица. Потому что в этот момент она приняла решение: Эдриан будет ее мужчиной. Он не достанется ни Шерри, ни Натали! Как бы они не лезли из кожи вон. Просто из вредности — он будет с ней, и точка.
У нее есть, конечно, трудности: этот случай в аэропорту и времени — всего неделя. Ну ничего. Она справится. И не с такими справлялись.
