Кэтрин Гарбера - Незнакомец из дома напротив
Солнце пекло, и Кэсс почувствовала, что лицо начинает гореть.
— Мне нужен перерыв.
Рэйф взглянул на нее.
— Конечно. Пойди присядь в тени.
Развесистый клен создавал тень на восточной части крыши. Но пройти по крыше в одиночку? Ни за что!
— Я постою здесь.
— Боишься, Гэмбрел?
Кэсс не поддалась на провокацию. Она не собирается скрывать свой страх. Вряд ли этот сильный мужчина испытывал подобное.
— Боюсь.
Он поднялся и провел пальцем по ее щеке.
— Не нужно. Я не дам тебе упасть.
Но она все равно боялась. Не падения с крыши: Рэйф — слишком хороший бригадир, чтобы позволить своим рабочим получить травму. Но каждая минута рядом с этим мужчиной заводила ее все дальше на опасную территорию. В область эмоций, которые могут принести беду.
Он подал ей руку и усадил в тени, потом достал из сумки-холодильника две банки фруктового сока. Он двигался с уверенностью кота... нет, уличного бойца. Знающего, как справиться с любой ситуацией. Кэсс завидовала его уверенности.
Она чувствовала себя слабой и дрожащей большую часть жизни. В шестнадцать лет она потеряла отца, потом, в двадцать шесть, — Карла. Инстинктивно она тянулась к сильным мужчинам, хотя разум ее протестовал против их силы.
Он следил за ней, и это заставляло ее нервничать. Она сделала большой глоток сока.
— Хочу пригласить тебя пообедать, прежде чем отправимся на игру.
— Проще купить что-нибудь возле стадиона.
— Ты смог достать нам билеты?
— Я уже говорил, у меня абонемент. — Он пристально посмотрел на нее. — Почему ты не хотела, чтобы Энди пошел со мной?
Кэсс на мгновение замкнулась. Придется наконец сказать правду.
— Мне не нравится твой спортивный энтузиазм. Энди подражает тебе. Хочет делать все, как ты, а он так мал для своего возраста. Я боюсь, с ним что-нибудь случится.
— На трибуне во время игры?
— Ты же знаешь, если он загорится, потом его не остановишь.
— Кэсс, поверь, я не пытаюсь воздействовать на твоего сына. Я думал, посмотреть интересную игру — неплохая идея, но, если ты против, могла бы сразу сказать «нет».
— Я знаю, но Энди хочет заниматься чем-нибудь после уроков, и я прошу тебя помочь мне.
Он внимательно смотрел на алюминиевую банку.
— У меня нет опыта общения с детьми, Кэсс.
— Я знаю. Но этот вопрос к мужчине, который когда-то был мальчиком.
Он усмехнулся.
— Да, мальчиком я когда-то был.
— Я почему-то так и подозревала. Энди просит разрешения записаться в футбольный клуб, — выпалила она.
— Но это против твоих принципов, — произнес Рэйф.
Кэсс знала, что он не хочет вмешиваться в их жизнь.
— Рэйф, я не хочу, чтобы Энди рос рохлей из-за того, что я не разрешаю ему заниматься спортом. Но и не хотелось бы, чтобы он навредил себе, а футбол опасен. Я слышала уйму всяких историй от других матерей в родительском комитете.
— Травмы действительно случаются, Кэсс. Но занятия спортом помогают приучиться к дисциплине.
Наверное, Рэйф прав. Именно дисциплины не хватает Энди. Ее сын бегает когда и куда захочет, и Кэсс знает, что это ее вина.
— Ты можешь предложить альтернативу футболу?
— Дай подумать. — Он поднялся и поднял на ноги ее. — Тебе нужно на время уйти с солнца. Вы начинаете обгорать, леди.
Она пробежалась глазами по его почти голому телу. Его оливковая кожа стала просто чуть темнее от октябрьского солнца, а она, пробудь на солнце еще немного, превратится в вареного рака.
— Хорошо, ухожу.
Она крепко держалась за пальцы Рэйфа, пока он вел ее через крышу к лестнице. Потом взглянула вниз, собираясь сделать шаг на алюминиевую ступеньку... внезапно ей показалось: мир сдвинулся со своей оси. Глаза закрылись, и голова пошла кругом.
— Я посижу здесь еще немного. — Возможно, весь остаток жизни. С крыши вполне можно следить, как растет Энди.
— Давай, трусиха. Я помогу тебе.
Она напряглась и отодвинулась от Рэйфа, но не отпустила его руку.
— Я не трусиха. Любой здравомыслящий человек опасается падения.
— Я знаю, Кэсс, — проговорил он самым мягким тоном, какой она только слышала от него. — Я буду спускаться первым.
Он страховал ее, когда они спускались. Под его защитой она находилась в полной безопасности. И в то же время она почувствовала внезапный прилив страсти. Соски напряглись под кружевами лифчика, все тело охватил зуд.
Она прижалась к груди Рэйфа и остановилась. Он тоже остановился, хриплый стон вырвался из его горла, и он потерся грудью о ее спину.
— Рэйф? — произнесла она, не зная точно, чего она хочет или просит. Она знала лишь, что будет жалеть, если не испытает это «что-то». Рэйф вернул ее чувства к жизни. Словно она находилась в забытьи долгое время и лишь сейчас пришла в себя.
Его губы коснулись ее шеи, вызвав электрический разряд по всему телу. Рэйф стоял позади нее, теплый и мягкий, и она на шаткой лестнице чувствовала себя в большей безопасности, чем на твердой земле. Она оперлась на него, желая большего, чем позволяли место и время.
— Кэсси, — прошептал он, скользя губами по ее шее. Его руки по-прежнему страховали ее у талии, но пальцы вдруг коснулись ее груди...
Тундра громко залаяла, заставив их очнуться. Кэсс почувствовала, что лицо ее пылает от стыда. Как она могла так развязно вести себя в мужских руках? Особенно в руках такого опытного мужчины.
Рэйф продолжал медленно спускаться. Через несколько мгновений они уже были на земле.
— Кэсс, с тобой все в порядке?
Его голос был нежен и мягок, а она — о Господи! — ненавидела себя, такую слабую и ранимую.
— В порядке. Увидимся вечером.
Кэсс скрылась прежде, чем он задал вопрос, на который она не хотела отвечать. Она вся дрожала, когда вбежала в свой уютный дом с кондиционером. У нее острый приступ страсти к совершенно неподходящему мужчине. Как же ей защититься от нее?
* * *
Отправляясь на игру, Рэйф всегда надевал джинсы и майку с эмблемой «Мэйджик». Он подумал, что Кэсс вряд ли купила такие себе и Энди, поэтому прихватил майки и для них. Он собирался показать Кэсс часть своего мира.
Еще Рэйф рассчитывал на поцелуй. Безусловно, он заслужил его. Ее губы соблазняют его, и вечером он обязательно должен узнать, каковы они на вкус. Он узнает, что значит обнять ее.
Кроме того, знакомство Кэсс со спортом поможет маленькому Энди убедить мать, что ему можно участвовать в игре. Хотя Рэйф боялся привязаться к мальчику, этот малыш все больше и больше ему нравился.
Рэйф остолбенел от внезапной мысли, что уже включился, врос в жизнь этой семьи. После гибели своей семьи он поклялся не позволять себе привязываться ни к кому и так прожил до сих пор. Пока Кэсс Гэмбрел не вынудила позаботиться о ней. Он чувствовал одновременно и искушение, и невнятное предупреждение. Мама, папа и Анжелика зависели от него, а он покинул их в беде. Лица любимых людей встали перед его внутренним взором. Помотав головой, чтобы избавиться от них, он постучал в дверь и услышал торопливые шаги по лестнице.
