Барбара Картленд - Призрак в Монте-Карло
— Монахиня в Конвенте. Она приехала из Монако и часто рассказывала мне о своей родине, о красоте апельсиновых плантаций, о Монт-Анжель, о горных деревушках и о св. Девоте, которая и повлияла на ее решение постричься в монахини.
— Значит, на вас так подействовал рассказ монахини, что вам захотелось увидеть восход над Монте-Карло?
— Не над Монте-Карло, а над Геркулесовым заливом и над Монако. А еще мне хотелось посмотреть на стоящую внизу церковь св. Девоты.
Она протянула руку по направлению к церкви. Но сэр Роберт даже не посмотрел туда, все его внимание сосредоточилось на ее пальцах — длинных, тонких, непередаваемо изящных и выразительных.
— О, смотрите! — Ее возглас был полон восторга. Первые лучи восходящего солнца позолотили краешек неба, и внезапно — что характерно для южных широт — весь мир преобразился. Только что все было тусклым и бесцветным — и вдруг море стало синим, небо засверкало, снежные шапки на вершинах гор вспыхнули ярким пламенем, а сады вокруг них заиграли всеми цветами радуги.
Восход! Волшебное мгновение, когда встречаются день с ночью, когда птицы поют гимн солнцу!
— Восхитительно! Восхитительно!
На глаза девушки навернулись слезы, и только теперь сэру Роберту удалось полностью рассмотреть ее.
А она красива, да, действительно красива, чуть не проговорил он вслух. Он никогда в жизни не видел более интересного лица. И как же она молода! Она так же юна, как зарождающийся день. Юна, как бутон мимозы, как нежно-зеленые ростки оливок, как цветки апельсиновых деревьев.
— У меня такое чувство, что вас зовут Авророй, — проговорил он.
Она с трудом оторвала взгляд от неповторимого зрелища и посмотрела на сэра Роберта.
— Авророй! — повторила она. — Нет, меня зовут Мистраль.
— Мистраль? — переспросил он. — Какое странное имя для девушки! Так называется очень неприятный ветер, который дует на побережье.
— Я знаю, — ответила Мистраль.
Что-то в ее тоне дало ему понять, что ей будут неприятны дальнейшие расспросы. И все-таки он не удержался:
— А как ваша фамилия?
Она собралась было ответить ему, слова уже были готовы сорваться с губ, но внезапно она что-то вспомнила, и на ее лицо набежала тень.
— Я… лучше… я не буду отвечать вам, — тихо проговорила она. — Понимаете, я не имею права находиться здесь. Моя тетушка очень рассердилась бы на меня. Конечно, зря я пошла гулять без разрешения, но мне не спалось, а сестра Элуаза так часто рассказывала мне, как прекрасен восход солнца. И она была права, абсолютно права.
— Мне кажется, вы тоже были правы, придя сюда и увидев все своими глазами, — сказал сэр Роберт. — Я обнаружил, что гораздо мудрее сначала все сделать по-своему, а уже потом просить разрешения.
Мистраль улыбнулась.
— Монахини сказали бы, что это искажение понятия о добре и зле.
— А вы всегда делали то, чему вас учили монахини?
— Всегда. У меня просто не было возможности поступать как-то иначе. Видите ли, я всего неделю назад вернулась из Конвента.
— И долго вы там находились?
— С шести лет.
— С шести лет? — переспросил сэр Роберт. — А ваша семья? Вы живете во Франции?
— Прошу вас, не задавайте мне так много вопросов, — взмолилась Мистраль.
— Простите, — совершенно серьезно проговорил сэр Роберт. — Вы, должно быть, решили, что я невоспитанный человек, но вы так отличаетесь от тех, с кем я когда-либо был знаком. Да и в том, что мы, не зная друг друга и не ведая, увидимся ли вновь, встретились здесь на рассвете, есть нечто таинственное. Позвольте представиться, мадемуазель.
— Ну, раз больше некому представлять вас, придется вам сделать это самому, — ответила Мистраль.
Она опять улыбнулась, и сэр Роберт подумал, что ее улыбка подобна лучику солнца, касающемуся поверхности воды.
— Меня зовут Стенфорд, — сказал он. — Сэр Роберт Стенфорд. — Он внимательно наблюдал за ней. По ее реакции он понял, что она никогда не слышала о нем. Внезапно, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, он добавил: — Я очень богат, занимаю высокое положение в обществе и пользуюсь большим влиянием в Англии. — Это была, конечно, глупая выходка, но ему очень захотелось, чтобы эти детские глаза взглянули на него с восхищением. Он даже не смог бы объяснить, чем вызвано это желание.
— Как поживаете, сэр Роберт? — сказала Мистраль, и, сделав реверанс, повернулась к морю. — Взгляните, какой необычный цвет. Я никогда не верила, что вода может быть такой синей. Мне казалось, что это просто сказки. Но море действительно синее — синее, как одеяние Мадонны в соборе Богоматери.
Она совершенно забыла о существовании сэра Роберта, который, к своему удивлению, почувствовал укол ревности из-за того, что Средиземное море представляло для девушки гораздо больший интерес, чем его персона. Вдали послышался бой часов. Мистраль насчитала шесть ударов.
— Шесть часов! — воскликнула она. — Я должна возвращаться. Моя тетушка просыпается рано, она будет сердиться, если узнает, где я была.
— А ваши монахини одобрили бы то, что вы обманываете вашу тетушку? — поддразнил ее сэр Роберт.
Она покачала головой, оставаясь при этом совершенно серьезной.
— Нет, они сказали бы, что я поступаю очень плохо, — ответила девушка. — Я тоже так считаю, и мне придется наложить на себя епитимью. Но мне захотелось хоть раз в жизни сделать что-то самостоятельно. Захотелось ненадолго забыть обо всех правилах, которым я подчинялась всю свою жизнь. Мне всегда кто-то приказывал.
Мистраль перевела взгляд на то место, где, по ее словам, стояла церковь св. Девоты, и он догадался, что она молится. Но она не заметила, что он пристально наблюдает за ней.
Сэр Роберт подумал, что никогда не встречал таких интересных глаз. Они были совершенно не характерны для его соотечественниц, и хотя девушка говорила как истинная англичанка, в ее манерах было много французского. Странно, что она с такой настойчивостью скрывает свое имя, но для него не составит особого труда выяснить, кто она. Трудно поверить, чтобы такая красавица, даже в Монте-Карло, осталась незамеченной.
— А теперь мне пора идти. — Мистраль повернулась к сэру Роберту.
Одухотворенность, которую он заметил в ее взгляде, еще раз подтвердила, что девушка действительно молилась. Она протянула руку.
— Спасибо, сэр Роберт, за вашу доброту. Я вам очень благодарна.
Он взял ее руку в свою.
— Надеюсь, мы с вами еще встретимся, маленькая Мистраль? — спросил он.
— Не думаю, — ответила она.
— Но почему? Разве я не могу попросить разрешения у вашей тетушки?
