Барбара ХАННЕЙ - Предрассветный поцелуй
— Надеюсь, теперь ты доволен, Ноа!
Кейт решила, что ее жизнь была вполне спокойной. Ее отец умер, когда ей было пять лет, поэтому она никогда не была свидетелем семейных ссор. Но ее бабушка и дедушка развелись до ее рождения. Дед уехал в Австралию с сыном, а бабушка осталась в Англии с матерью Кейт.
Этот разрыв наложил негативный отпечаток на жизнь бабушки. При упоминании о дедушке она всегда фыркала, поджимала губы и переводила разговор на другую тему. Кейт всегда спрашивала себя, откуда бралась такая горечь, и теперь увидела все своими глазами. Ее сердце разрывалось от жалости к бедняжке Оливии, оказавшейся заложницей семейной драмы.
Кейт искала в кладовке что-нибудь к чаю, когда услышала у себя за спиной шаги Ноа.
Она обернулась. Ноа выглядел усталым. Он печально улыбнулся, и ее сердце сжалось.
— Ты не могла бы оказать мне одну услугу, Кейт? Она кивнула.
— Чем я могу тебе помочь?
— Побудь, пожалуйста, с Оливией. — Он вздохнул. — Нам с Лайэн нужно поговорить. Я постараюсь все уладить.
— Да, конечно, — ответила Кейт, хотя понятия не имела, чем занять девочку без книжек и игрушек. Кроме старой собаки и четырех деревьев франгипани здесь не было ничего, что могло бы заинтересовать ребенка.
Франгипани.
Возможно, они подойдут.
Взяв корзину, она вышла на веранду. Лайэн с Ноа уже прошли в дом. Оливия сидела одна на ступеньках и, обхватив руками колени, смотрела вдаль.
Кейт села рядом с ней.
— Привет.
Девочка печально улыбнулась.
— Привет.
— Я подумала, что нужно бы собрать опавшие цветы франгипани. Не хочешь мне помочь?
Оливия непонимающе посмотрела на нее.
— Зачем? Хочешь выбросить их вместе с мусором?
— Нет, — рассмеялась Кейт. — Ничего подобного. Ты знаешь, что, если перевернуть цветы франгипани вверх ногами, они будут похожи на красивых женщин в бальных платьях. — Она встала и протянула девочке руку. — Пойдем, я тебе покажу.
Оливия поднялась со ступенек, но не взяла ее за руку и не последовала за ней вниз. Сегодня ей не удастся так легко развлечь девочку. Бедная малышка. Она, должно быть, очень расстроена и напугана.
Ароматные цветки валялись в сухой траве под деревьями. Оливия подняла один белый цветок и, перевернув, положила себе на ладонь.
— Видишь? — спросила она, показывая его Оливии. — Лепестки похожи на платье принцессы, а ножка — это ее шея.
Девочка медленно спустилась вниз и посмотрела на перевернутый цветок.
— Платье я вижу, но где у нее голова?
— Э-э… у принцесс очень маленькие аккуратные головки. — Кейт похлопала кончиком пальца по небольшому утолщению на ножке цветка, в том месте, которым оно когда-то присоединялось к ветке дерева.
К ее облегчению, Оливия приняла это объяснение. Улыбнувшись, она посмотрела на цветы, валяющиеся у ее ног.
— Правда, они красивые?
— Да, очень. Если хочешь, мы можем поискать свежие, без коричневых пятнышек.
Девочка кивнула, но затем подняла голову и, прищурившись, посмотрела на Кейт.
— Ты новая подружка моего папы?
— Конечно, нет! — воскликнула Кейт. Она была глубоко раздосадована. Ну почему старая история не дает ей покоя после стольких лет? — С чего ты взяла, что я его подружка?
— Ты красивая и добрая.
— Спасибо, конечно, но это не делает меня подружкой твоего папы. Кроме того, — поспешно добавила Кейт, — у меня уже есть бойфренд дома в Англии.
— Тогда почему ты здесь?
— Ангус был моим дядей, и я приехала на его похороны.
— О… — Немного постояв с задумчивым видом, девочка присела на корточки и, подняв цветок, понюхала его, а затем перевернула и положила на ладошку. — Дедушка Ангус был очень добрым. Он разрешал мне играть с поросятами.
Тема о бойфрендах, похоже, была закрыта, и, успокоенная этим, Кейт сказала:
— Я знаю, что цветы не такие интересные, как поросята.
— Они красивые. — Оливия улыбнулась шире, и на ее щеках появились ямочки. — Я могу с ними поиграть?
— Конечно,
Кейт протянула ей корзину, и они вдвоем наполнили ее опавшими цветами, после чего поднялись на веранду.
Именно там Ноа обнаружил их полтора часа спустя.
Кейт сидела в глубоком плетеном кресле с журналом, а Оливия рядом на полу составляла орнаменты из цветов.
На плетеном столике стояла тарелка с крошками и яблочным огрызком и пустой стакан из-под молока. Очевидно, Кейт не только нашла чем занять Оливию, но и накормила ее завтраком.
Ноа понимал, что проводить сравнения было бессмысленно, но не мог не заметить огромную разницу между этой мирной семейной сценой и его очередной разборкой с Лайэн.
Он чувствовал себя опустошенным. Ему казалось, что его жизнь разваливается на части. Он, словно титан Атлант, держал на своих плечах тяжесть всего мира. Дело было не в том, что его брак почти с самого начала был катастрофой. Сейчас, когда эта рана почти затянулась, на него навалилась куча новых проблем.
Засуха была настоящей головной болью. Корма для тысячи голов скота оставалось все меньше, и это означало, что, если он в ближайшее время не предпримет меры, животные скоро начнут умирать.
Затем за одну короткую неделю он потерял человека, которого любил как родного отца, и узнал, что не является единственным наследником его собственности. Кроме того, из-за алчности Лайэн он рисковал потерять свою долю.
В довершение всего ему неожиданно вернули дочь, которую он тоже считал потерянной. Но, по крайней мере, этот сюрприз был приятным. Он думал, что ему придется отстаивать свои права на дочь в суде. Лайэн знала, как сильно он любил Лив, и Ноа был уверен, что его бывшая жена воспользуется этим, чтобы его помучить. Но вместо этого она вдруг попросила его взять на себя заботу о дочери. Несомненно, ребенок мешал ее активной светской жизни в Сиднее.
Его бывшая жена никогда не была хорошей матерью. Она с самого начала была не рада своей беременности, а он очень хотел ребенка и тосковал по Оливии, когда Лайэн увезла ее в Сидней.
По иронии судьбы, Лайэн вернула ему дочь в тот момент, когда над его будущим нависла большая черная туча. Лайэн специально так поступила? Хотела его сломать?
Ноа отмел эту мысль. Он не мог целый день слоняться по дому в раздумьях. Пессимистам было не место в этих краях.
Он вышел на веранду, и Кейт, увидев его, подняла голову и улыбнулась.
У нее была очень красивая улыбка. Ее зеленые глаза засверкали, мягкие губы приоткрылись.
Ноа замер на месте, словно его поразила молния.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Что случилось?
