Грейс Грин - Дитя ангела
Ради этого стоило работать столько лет — работать упорно, самоотверженно, неустанно.
Дэрмид захлопнул дверцу машины и посмотрел на дом, в котором жила Лейси. Роскошный, со сверкающими на солнце окнами и балконами, убранными цветами.
Он сошел с ума. Совершенно точно. Иначе зачем он здесь? Мужчина сунул руки в карманы брюк, потом снова вынул их и почесал запястьем подбородок. Наверное, он похож на бродягу. Он полночи провел в дороге. Он не остался в Торонто. Он вернулся обратно первым же рейсом. И виной тому маленькая девочка в розовом платьице. Сама того не ведая, она невольно заставила его прислушаться к голосу сердца, а этот голос говорил, что он поступает неправильно, не так, как хотела бы Элис.
И вот он примчался сюда, чтобы принять предложение Лейси Максвелл. Если, конечно, ее предложение еще в силе. Со вчерашнего дня у нее было достаточно времени, чтобы одуматься. А если нет, то она просто глупа, просто не понимает, чем это грозит ее карьере.
Но есть шанс, что она не одумалась. И он должен все выяснить.
Дэрмид подошел к подъезду. На панели с номерами квартир не было имен. Но через стекло парадной двери он увидел, что у стола сидит вахтер, и позвонил. Вахтер открыл дверь.
— Я должен повидать мою невестку, мисс Лейси Максвелл. В какой квартире она живет?
— Я не могу дать вам номер квартиры, но если вы назовете ваше имя, я позвоню ей.
— Мое имя Дэрмид МакТаггарт.
Дэрмид прошел за вахтером к столу. Вахтер снял телефонную трубку, набрал какой-то номер, и через минуту сказал:
— Мисс Максвелл, тут рядом со мной ваш зять, Дэрмид МакТаггарт… — И после короткой паузы добавил: — Очень хорошо. Не вешайте, пожалуйста, трубку.
Дэрмид удивленно поднял брови.
— В чем дело?
— Мисс Максвелл утверждает, что ее зять в Торонто…
— Дайте ее сюда! — Дэрмид вырвал трубку из рук вахтера. — Лейси, я вернулся. Мне надо с тобой поговорить!
Он насчитал семь ударов своего сердца прежде, чем Лейси сказала:
— Хорошо. Дай трубку Норму.
Он вернул трубку вахтеру. Тот некоторое время слушал, потом обернулся к Дэрмиду.
— Вам надо подняться на десятый этаж. Квартира номер тысяча два. Лифт налево по коридору.
Пол коридора десятого этажа был покрыт темно-серым ковром, стены выкрашены кремовой краской. Цвет двери ее квартиры напоминал красное вино. Дэрмид нажал кнопку звонка и отступил на шаг.
Сейчас еще очень рано. Он, вероятно, разбудил ее, и она выйдет к нему в халате, растрепанная, с заспанными глазами.
Дверь открылась. Лейси стояла на пороге, подтянутая, стройная, в черной майке и очень узких белых джинсах. Волосы мягкие, как шелк. Зеленые глаза ясные и холодные, как лед.
— Проходи. — Она отступила в сторону, давая ему дорогу. Лак на ее ногтях ярко-красный, как и помада на губах. Воздух в квартире чистый и свежий. Все окна нараспашку. Мебель современная, легкая, безликая.
Как в клинике.
— Будешь кофе? — спросила она.
— Лейси, я не в гости пришел.
— Я была бы очень удивлена, если бы ты вдруг зашел ко мне в гости. — Ее тон был любезен ровно настолько, насколько этого требовала вежливость. — Я только что сварила кофе. Ты не будешь возражать, если я буду пить его, пока мы будем разговаривать?
Он мчался к ней как безумный, но теперь изо всех сил старался отдалить объяснение.
— Ну, если ты все равно сварила, я выпью немного.
Леси принесла кофе и, прежде чем Дэрмид успел сказать, что пьет его с сахаром, предупредила:
— Сахар уже в чашке.
— Откуда ты знаешь?..
— Я много раз наблюдала в Дирхевене, как ты кладешь сахар в кофе. Я даже надеялась, что со временем это сделает твой характер не таким горьким. Но мои надежды не оправдались. По крайней мере, пока.
Дэрмид хотел вернуть ей комплимент, но раздумал. Она и так уже злится. Зачем озлоблять ее еще сильнее?
Лейси подошла к телефонному столику, отбросила в сторону какие-то бумаги и взяла свою чашку.
— Давай выйдем на балкон.
Дэрмид послушно последовал за ней.
— Садись, — предложила девушка.
Но он был слишком взволнован. Он подошел к перилам и взглянул на океан, на дымчато-синюю гладь, на тянущиеся за кораблями пенные полосы.
— Я не понимаю, — сказала Лейси, — как ты сумел обернуться так быстро. Даже если учесть трехчасовую разницу во времени, все равно. Клиника, вероятно, открывается очень рано. И что тебе нужно от меня, Дэрмид? Или ты хочешь моей поддержки — теперь, когда все кончено?
— Нет, нет…
— Может, тебе нужно мое благословение? Мое понимание? — она резко рассмеялась. — Мне очень жаль, Дэрмид, но ничего не выйдет. Я никогда не смогу понять, почему ты не принял то, что я предлагала. Я думала, ты уже достаточно большой мальчик и сможешь забыть, как я тебе неприятна, и позволишь мне выносить этого ребенка… если не ради тебя самого, то хотя бы ради Элис. Я не знала, насколько никчемным созданием ты меня считаешь!
Он дал ей выговориться. Она замолчала, и он готов был начать, но тут зазвонил телефон.
— Извини. — Лейси встала и ушла в комнату.
Он видел, как она поднимает трубку. Она стояла к нему спиной и говорила негромко, но он слышал ее слова:
— Да, Отто. Я все получила… Да, я в восторге… Нет, я не успела его прочитать. У меня люди, Отто… Конечно, перезвоню.
Она снова вышла на балкон, но не села, а осталась стоять у двери, засунув руки в боковые карманы джинсов. Если она и была в восторге от чего-то, в ее взгляде этот восторг не отражался.
— Мне кажется, нам не о чем больше говорить. — Ее волосы блестели на солнце, словно расплавленное золото. — И знаешь, у меня есть дела сегодня. Поэтому…
— Лейси, я уже сказал, что пришел не в гости. — Дэрмид поставил свою чашку на перила. — Я пришел по делу.
— Выкладывай.
— Когда ты предложила стать суррогатной матерью, я повел себя очень грубо…
— Грубо! — В ее глазах застыли укор и обида. — Ты дал мне понять, что даже если бы я была единственной женщиной на Земле, то все равно — я не удовлетворяю твоим высоким стандартам. Значит… ты из-за этого явился? Ты был невероятно груб тогда, а теперь ты хочешь… Чего? Чтобы я тебя простила?
— Нет. — Слова жгли его рот, как расплавленный свинец. — Я хочу знать, остается ли твое предложение в силе.
После ухода Дэрмида Лейси долго ходила взад-вперед по своей гостиной. Она не помнила, чтобы ей когда-либо прежде было так трудно сделать выбор. Когда он спросил, остается ли ее предложение в силе, она была потрясена настолько, что несколько секунд просто не могла говорить. Наконец она выдавила:
