Кейтлин Крюс - Запретный союз
– Результаты анализов крови исключают дальнейшие дискуссии, – тихо сказал ей Рафаэль, и она съежилась от страха. – Ты – Лили Холлоуэй. И Арло – наш сын.
Лили подумала, что должна паниковать или отчаиваться, но на самом деле ей стало очень грустно.
«Наш сын».
Рафаэль говорил об этом так, словно они совсем не изменились. Будто они не измучили друг друга и не причиняли друг другу боль и страдания.
Они приехали в одно из самых красивых и отдаленных мест в мире. Горы были великолепны. Небо казалось еще ярче. Прохладный воздух трепал волосы Лили и ласкал ее лицо. Все вокруг было красивым. Более чем красивым. Но Лили могла думать только о печальном прошлом, которое теперь привело сюда и ее, и Рафаэля. Ее одержимость им и его ужасный эгоизм. Их грязные и порочные тайны. Отвратительный способ, который она выбрала, чтобы уйти из жизни Рафаэля.
Ее жизнь не начнется заново, потому что будет похожа на тюремное заключение. Она уверена только в одном: пока Рафаэль несет ответственность за ее сына, ради которого она живет, ей придется сжечь мосты и отказаться от всего, что она когда-либо любила.
Потому что Арло того стоит.
Но это не означает, что она знает, как снова выживет рядом с Рафаэлем.
– Я не знаю, что сказать, – ответила она, когда молчание стало напряженным и многозначительным. – Я не чувствую себя Лили Холлоуэй. Я не знаю, кто это. Я и понятия не имею, кем она была для вас.
– Не бойся, – произнес Рафаэль тихим, но твердым и угрожающим тоном. – Я всему тебя научу.
Рафаэль не понимал, как обуздать свои чувства теперь, когда он привез Лили и своего сына в Италию.
Это были новые и неприятные ощущения.
Он услышал, как его брат вошел в уютный кабинет, но не повернулся от окна, у которого стоял.
– Ты планируешь говорить? – довольно агрессивно спросил Рафаэль. – Или ты будешь маячить у меня за спиной?
– Я могу поговорить, если ты хочешь, – ответил Люка, совершенно не обижаясь на тон Рафаэля, как обычно. – Но мои истории гораздо менее интереснее твоих. Я так думаю.
Рафаэль повернулся и оглядел младшего брата:
– Я думал, что сегодня вечером ты отправляешься в Рим.
– Отправляюсь. По-моему, не мне, а тебе будет намного полезнее поговорить с Лили. – Из сада донесся смех ребенка, и Люка улыбнулся. – Расскажи ей все эти интересные истории, которые ты до сих пор не счел нужным рассказать мне.
Они смотрели друг на друга, стоя в относительно небольшой комнате. Пламя лизало решетку камина. Декабрьский ветер, спускаясь с гор, бился в оконные стекла и касался поверхности замерзшего озера. А на улице бегал маленький мальчик, наматывая круги по тем самым местам, по которым когда-то бегали Рафаэль и Люка. Только за ними тогда никто не следил, потому что их матери было не до них.
Рафаэль не собирался становиться отцом. И сейчас он не имел ни малейшего представления, как вести себя с мальчиком.
– Ты пришел о чем-то меня спросить? – произнес Рафаэль спустя пару мгновений. – Или это тактика, которая используется в переговорах, что бы оппонент потерял терпение от молчания?
Люка рассмеялся, но не стал ничего отрицать:
– Я хотел бы попросить тебя, чтобы ты подтвердил, что спал с нашей сестрой…
– Сводной сестрой, – прорычал Рафаэль. – А это большая разница.
Люка томно взмахнул рукой.
– Я уже знаю ответ. Она поэтому сбежала? – беспечно спросил он.
– Я не знаю, почему она сбежала, – спокойно ответил Рафаэль. – Или выдала себя за погибшую. И она не намерена мне об этом рассказывать.
Секунду Люка наблюдал за ним, словно взвешивая свои слова:
– Удивительно, как мальчик похож на тебя. У отца опять случится инфаркт, когда он его увидит. Или у него сильнее разовьется слабоумие и он будет бормотать о призраках в семейном крыле дома.
– Я обязательно об этом позабочусь, – заверил Рафаэль, и его губы непроизвольно дрогнули в усмешке. – Но я думаю, старик встретится с внуком ближе к Рождеству.
– Что ж, с Новым годом, братец, – пробормотал Лука, а затем снова рассмеялся. – Я уверен, это будет самое радостное Рождество. Призраки, воскрешение из мертвых и внук. Почти библейская история.
– Я рад, что ты считаешь это забавным.
– Я бы не сказал, что это забавно. – Люка посерьезнел. – Честно говоря, последние пять лет ты занимался самобичеванием, облачившись во власяницу.
– Не было никакой власяницы и самобичевания, – возразил Рафаэль. – Просто пришло время повзрослеть. И я повзрослел.
– Рафаэль… – Люка поерзал в кресле, выдохнул и отвел ото лба непослушные волосы. – Ты не находил себе места, когда решил, что она умерла, и долгое время после этого. Может быть, тебе следует принять сердцем, что она не погибла.
Рафаэль нахмурился:
– Я рад, что она не погибла, Люка.
– Но разве ты рад, что она жива? – спросил Люка со свойственной ему сверхъестественной проницательностью. – Это не одно и то же, не так ли?
– Конечно, я рад, что она жива. Что за чушь ты спрашиваешь?
Младший брат мгновение его рассматривал.
– Ты маешься от того, что она не может вспомнить тебя? – Его губы слегка изогнулись в усмешке. – Или от чего-то еще в том же духе?
– Я не верю, что она все забыла, – тихо сказал Рафаэль. – Она просто ушла.
Люка снова поерзал в кресле, напрягшись всем телом.
– Рафаэль… – начал он. – Брат…
– Обсуждение окончено, – отрезал Рафаэль.
– Я не закончил. – Люка покачал головой. – Не надо сравнивать Лили и нашу мать.
– Хватит! Мы с Лили смиримся с тем, что она на самом деле забыла или сочла удобным забыть, я уверен. Это довольно давняя история. И не надо впутывать сюда нашу мать. – На мгновение он подумал, что Люка ему возразит. Он напрягся, словно приготовился к драке.
Рафаэль приказал себе образумиться. В конце концов, перед ним Люка – единственный человек, которого он любит и который никогда его не предаст.
– У тебя есть конкретная причина думать, что она намеренно притворяется? – спросил Люка лег ко и беспечно, словно не упоминал о печальной судьбе матери. Он даже снова улыбнулся. – Большинству женщин никогда тебя не забыть. И все благодаря очарованию Кастелли. Я об этом знаю наверняка. Но Лили особенная.
Рафаэль заставил себя улыбнуться:
– Она была особенной.
– Память либо вернется к ней, либо нет. – Люка внимательно следил за Рафаэлем. – А тем временем нужно позаботиться о ребенке. Моем племяннике.
– Моем сыне, – согласился Рафаэль.
Карие глаза Люка сияли.
– Возможно, уже не важно, что она помнит или что произошло с вами обоими в прошлом.
– До свидания, Люка, – тихо сказал Рафаэль, и ему было все равно, что брат услышит в его тоне. – Я не жду, что мы с тобой увидимся до Рождества. Я уверен, кто-нибудь будет по тебе скучать.
