Кэндес Скулер - Если бы юность знала...
– Да, да, Ариэль их не говорит, – согласился Остфилд. В его речи был заметен скандинавский акцент. – По сценарию это должна Делать Лаура Симмонз.
– Мама! – возмутилась Ариэль. – Пожалуйста, давай обсудим все после!..
– Когда это – после? Нет уж, обсудим сейчас! Ты не будешь произносить грязные слова и не позволишь лапать себя, как последняя шлюха! Таково мое слово.
Лицо Ханса Остфилда сделалось стальным.
– Миссис Кэмерон, отдаете ли вы себе отчет, что в моей власти удалить вас из павильона?
– Вы не посмеете! Я мать Ариэль. А Ариэль – звезда этого фильма!..
Ханс Остфилд подозвал жестом охранника и приказал:
– Будьте добры, проводите миссис Кэмерон. Впредь ей не позволено появляться в павильоне во время съемок.
– Если я уйду, Ариэль тоже уйдет, – пригрозила Констанс.
– Ариэль не уйдет, в противном случае она нарушит контракт, и студия прекратит ей платежи. Или, возможно, выдвинет встречный иск. Не думаю, что вы хотите этого, не так ли?
Констанс пристально посмотрела на него, словно оценивая ситуацию, а потом бросила:
– Посмотрим, – и, развернувшись на каблуках, двинулась к двери съемочного павильона, совершенно игнорируя сопровождавшего ее охранника.
Ханс повернулся к юной актрисе.
– Прошу прощения за эту сцену, дорогуша, – произнес он. – Но мне кажется, так будет лучше. Иногда матери просто не замечают, что их девочки уже выросли.
Ариэль не знала, что и сказать. Она испытывала благоговейный ужас. Никто еще не смел вот так возражать ее матери!
– Спасибо, мистер Остфилд, – только и пробормотала она.
– Просто Ханс. Мы все здесь друзья. Итак… – Он взял ее под руку. Из-за его акцента Ариэль приходилось вслушиваться в каждое слово. – Я знаю, ты нервничаешь. Но в этой сцене ты и должна нервничать. Так же как и Лаура, которая надеется, что сейчас ее впервые поцелует Джадд. Все просто, да? Храни свои чувства здесь, – он слегка ударил себя кулаком в грудь, – и используй их, когда это понадобится. Понятно?
Ариэль кивнула:
– Да, мистер Остфилд… Ханс, понятно. Я попытаюсь.
– Вот и хорошо, – похлопал он ее по руке и повернулся к ее партнеру. – Ты должен быть мягок, – сказал он Зику. – У тебя грубый характер, и твои слова иногда грубы, это так, но твои руки должны быть мягкими, когда ты касаешься ее, чтобы показать, что ты человек с душой. Понял, о чем я говорю? Ты уже начинаешь заботиться о ней, договорились?
– Схвачено, – кивнул Зик.
– Мы будем снимать сразу, – предупредил Ханс актеров и технический персонал. – Ради свежести первого поцелуя, вы поняли? Так что, даже если будут ошибки, я хочу, чтобы съемка продолжалась. – Он замолчал, ожидая, когда один из гримеров закончит обрызгивать Зика из бутылки – на его бронзовой коже должен блестеть пот! – Итак, готовы? – (Актеры кивнули.) – Все по местам! – скомандовал Ханс.
Ариэль глубоко вздохнула и заняла свое место перед мотоциклом.
– Поздравляю, принцесса, – произнес Зик, перебрасывая ногу через кожаное сиденье. – Я думал, у тебя кишка тонка.
– Кишка?
– Я посчитал, любимица Америки побежит за мамочкой как послушная маленькая девочка.
– Я не…
– Тишина в студии!
Ариэль покорно закрыла рот, словно и в самом деле была послушной маленькой девочкой.
– Мотор!
Зик мгновенно переключился на свою роль.
– Итак, Лаура, – отчетливо проговорил он, – хочешь прокатиться со мной или нет? Я знаю маленький тихий пляж на западном берегу озера, куда не ходит никто. В такую жару там дивно. – Он усмехнулся и, придавая своим словам более чем прозрачный намек, продолжил:
– Можно искупаться…
Ариэль попыталась действовать, как действовала бы Лаура Симмонз, столкнувшись с таким парнем, как Джадд. Она опустила руку на руль «Харлей-Дэвидсона» и медленно провела по его изгибам.
– Не знаю, прилично ли мне, – произнесла Ариэль, бросая на Зика, как она надеялась, дразнящий взгляд из-под ресниц. – Папа говорит, что ты нехороший. И мама говорит, что ты опасный тип. Безрассудный, скверный и опасный – вот ее слова.
Зик наклонился вперед и положил руки на руль.
– А что говоришь ты, Лаура?
– О… – Она провела пальцем по металлу, поколебалась долю секунды, затем коснулась его запястья. Огонь прожег всю ее руку. Она облизнула губы. – Я думаю, ты, как все считают, опасен, но…
Он перехватил ее руку и дождался, когда она поднимет на него взгляд.
– Я действительно опасен, – промурлыкал он, разглядывая ее горящими глазами. – И если дальше будешь дергать меня за цепь, то узнаешь, насколько…
Ариэль потребовалась секунда, чтобы вспомнить следующую реплику.
– Посмотрим, – с вызовом проговорила она.
Без единого слова он подтянул ее к себе, обхватил за талию и спросил низким чувственным голосом:
– Ты ложилась когда-нибудь на седло мотоцикла?
– Конечно, нет, – возмущенно ответила она.
– А вообще когда-нибудь ложилась?
Ариэль пожала плечами, надеясь изобразить этим жестом безразличие.
– Это значит «да» или «нет»?
– Это значит: не твое дело, – огрызнулась она.
Зик понимающе усмехнулся.
– Значит, нет. Так я и думал. Черт возьми, ты, Наверное, и не целовалась?
– Я целовалась много раз, – возразила Ариэль, забыв, что произносит всего лишь слова роли.
– Ага, готов поспорить, – Зик презрительно усмехнулся, – с каким-нибудь прыщеватым зубрилой с потными руками, который обслюнявил тебя, как игривый щенок.
– У меня были и мальчики из колледжа.
Зик покачал головой, словно эта информация расстроила его.
– Ты была когда-нибудь с мужчиной, Лаура? – Он спрыгнул с мотоцикла и плотно прижал ее к себе.
Ариэль напряглась.
– С мужчиной, который бы знал, как целовать тебя, – продолжал Зик, – не размазывая твои губы по твоим же зубам? – пробормотал он и коснулся своими теплыми губами – о, так легко – уголка ее рта. – С мужчиной, который бы знал, как и где коснуться тебя… – он провел руками по ее бокам, остановившись у груди, – чтобы ты умоляла его коснуться еще раз? С мужчиной, который бы обращался с тобой как с женщиной… – его руки сжали ее грудь, – а не как с избалованной маленькой богатой девочкой?
Ариэль потребовалось время, чтобы вспомнить роль.
– Я ничем не избалована, – слабым голосом возразила она.
– Избалована. – Он провел рукой под тяжелым пучком густых волос Ариэль и прижал ее к себе. Так близко, что его губы касались ее, когда он говорил:
– Ты избалованная, самовлюбленная маленькая сучка… – Слова ужасные, но звучали они как лучшая похвала! И тут Зик прижался губами к ее губам.
Ариэль забыла текст. И о камере. И о техническом персонале, который наблюдал за ними. Она забыла обо всем на свете, кроме одного: ее целует – впервые в жизни – мужчина, который точно знает, как это положено делать! Ее руки крепче обвились вокруг его голых плеч, пальцы заскользили по его сильным мышцам. И когда Зик поднял голову, чтобы произнести следующую реплику, она потянулась губами за ним, ища нового поцелуя.
