Элис Маккинли - Берегитесь — женщина!
На том и порешили. Что происходило дальше, Алекс как-то не зафиксировала. Джо болтал без умолку. Бесконечные улицы тянулись чуть ли не к горизонту, а солнце медленно ползло по ясному небу. Вот, пожалуй, и все впечатления от прогулки. Были бы все, но вдруг… Алекс потом вспоминала, что даже не испугалась, что паника, которая охватила людей вокруг, ее совершенно не коснулась и даже, напротив, рассмешила. Конечно, куда уж смешнее: степенные чопорные англичане кинулись врассыпную, другие ничком попадали на землю, словно кегли в боулинге. Вот потеха!
Так или иначе, а через минуту чета Оскаров осталась одна на улице. Они возвышались, как два фонарных столба посреди пустыни. И ни мужу, ни жене даже не пришло в голову хотя бы пригнуться. Хотя бы голову прикрыть. Правда, полиция не замедлила появиться.
Алекс только в участке осознала все как следует. Она сначала молчала, не понимая, чего от нее хотят. Незнакомые люди в форме задавали вопросы, все кругом нервничали. Джо, бледный, с перевязанной рукой, угрюмо молчал, уставившись в одну точку перед собой. Наконец Алекс нашла в себе силы спросить:
— Что… что произошло?
Человек в синем пиджаке с диктофоном в руке подскочил к ней с проворностью хищника, который вот уже несколько часов поджидает добычу.
— Вы меня понимаете? Вы пришли в себя? — затараторил он, и Алекс с удивлением отметила, что отлично его понимает.
А тот уже кричал во все горло, призывая кого-то себе на помощь. Неизвестно откуда рядом возник врач. Что он говорил, понять было невозможно, потому как в захлестнувших его эмоциях слова смешались в совершенно невообразимые сочетания. Полицейскому надоели сумбурные объяснения и, удостоверившись в безоговорочной беспомощности медика, он наконец взялся расставить все точки над «i»:
— Доктор спрашивает, как вы себя чувствуете?
Алекс переводила удивленный взгляд с врача на полицейского и обратно, но выговорить что-либо вразумительное не могла. Язык не слушался, да и все тело как-то неожиданно расслабилось, словно мышцы одним разом устроили забастовку и отказались работать.
— Мэм, вы меня понимаете? — не отступался полицейский. — Вы в порядке, мэм?
Алекс закрыла глаза, не в силах больше переносить эти крики, впрочем вполне учтивые.
— Мэм? — доносилось издалека. — Мэм, что с вами?
И снова послышалась сумбурно-невнятная речь медика. Потом чья-то рука взяла ее запястье, и Алекс почувствовала, как бьется под тяжелыми пальцами вена, как кровь пульсирует в ней с невероятной быстротой. Наконец пальцы соскользнули с ее запястья, и стало легче. Словно эта мертвая хватка на руке перекрывала воздух.
— О, как вы себя чувствуете? — обозначил свое удовольствие врач.
На этот раз Алекс с первой попытки сообразила, о чем речь.
— Хорошо, кажется хорошо. — Она решительно не могла понять, почему находится здесь, почему должна чувствовать себя плохо и вообще откуда взялись все эти люди.
А полицейский участок был переполнен. Алекс недоумевающим взглядом скользила по лицам присутствующих и с изумлением узнавала некоторых мужчин и женщин. Вот тот, в серой шляпе, у окна, упал самым первым и увлек за собой даму, вероятно свою жену. Вот те кинулись бежать.
Все эти подробности память рисовала с восхитительной точностью, но, как назло, отказывала в самом главном: причине. С какой такой радости те падали, а те бежали? И еще одно удивляло Алекс в ее собственных воспоминаниях — полная тишина. Она силилась припомнить хотя бы звуки убегающих ног, ну хоть что-то! И ничего. Словно кто-то невидимой рукой поставил заслон. А между тем именно в звуках, вероятно, скрывалась причина всех этих действий окружающих.
Резкие запахи медикаментов вывели Алекс из полуобморочного состояния. Она вдохнула их, словно живительные ароматы цветов, и закашлялась. Врач поспешил протянуть салфетку.
— Можете ли вы идти? — спросил он на этот раз вполне вразумительно. — Или следует еще подождать? В любом случае вам нужно в больницу.
А что могла ответить Алекс? Она, между прочим, и сама еще не определилась, кружится у нее голова или нет. Для этого ведь надо было по меньшей мере встать, а «мэм», как ее поминутно называли эти двое «реаниматоров», даже тела своего толком не чувствовала. Подняться бы, но куда там. Алекс только одно знала точно: стоит только пошевелиться — и последние проблески сознания, которые она удерживала с большим трудом, окончательно испарятся.
А вот Джо почти без усилий встал и, подойдя к жене, взял ее руку. Алекс слышала его разговор с полицейским.
— Вы американские граждане, насколько я успел понять? — спросил страж порядка.
— Да, офицер, — кивнул Джо. — Я Оскар. Джо-лиан Оскар. А это моя супруга Алекс Оскар. Мы остановились в гостинице неподалеку. Это в двух кварталах, если свернуть… А впрочем, вот, возьмите. — Джо достал из кармана пиджака визитку. Их всем раздавали в отеле. Оставалось только вписать номер комнаты и фамилию. Как человек, любящий точность, Оскар, естественно, носил эти желто-синие карточки с собой — на всякий случай.
Алекс удивилась сама себе. Как здраво она рассуждает, глядя на происходящее, точно все описывает, а вот сказать хоть что-то, пошевелиться — не может. Нет. Решительно не может!
— Ее нужно доставить в больницу, хотя состояние не опасное. Ее совсем не задело, но это шок. Причем шок достаточно глубокий, даже паралитический. Следует денек-другой понаблюдать.
— Долго она будет в таком состоянии? — Джо говорил громко, не стесняясь, уверенный, что жена его просто не понимает.
— Зависит от человека, — вмешался в беседу доктор. — Одни быстро справляются, другие помедленнее, но не беспокойтесь, такие вещи встречаются сплошь и рядом. Все будет хорошо. Уже к вечеру.
Джо закивал.
— Никогда не думал, что она такая чувствительная. Из нас двоих скорее я сейчас должен был бы вот так сидеть. Она всегда была сильнее.
И снова Алекс удивилась ясности своего сознания. Она даже отдавала себе отчет в собственном состоянии. Ну да — шок. Это только шок.
— Ну, знаете, — пытаясь приободрить потерпевших, сказал полицейский. — Ведь не каждый день в вас на улице стреляют.
Стреляют? Алекс почувствовала, как это слово буквально впилось в ее существо. Медленно стали выходить на свет воспоминания. И все в звуках: выстрел, другой, визг, крик, чье-то шарканье по асфальту, еще визги, выстрел… Тишина.
Алекс поморщилась. Нет, этого быть не могло. Да и кому нужно стрелять в них посреди улицы? Стрелять… Непостижимо. Страшно. Ужас захлестнул Алекс, она глубоко вздохнула и запрокинула голову. Ей нечем было дышать, скорее к свету, на воздух! Тишина, тишина и тьма.
