Кэтрин Полански - Найди свою звезду
— Не для того я сюда пришла, чтобы сдаться так просто, — пробормотала юная корреспондентка, поставила тарелку на подоконник и отправилась на штурм.
Как выяснилось, Альберт беседовал с Матиасом Реннером и Сиси Нотбек, которые уже успели смыть грим и сменить театральные костюмы на вечерние. Впрочем, на фоне Кершнера звезды немецких мюзиклов казались Энн размытыми пятнами. Она была сосредоточена лишь на Альберте. В смокинге он выглядел великолепно: белый жилет, черный широкий пояс, небрежно зачесанные назад вьющиеся волосы, казавшиеся чуть влажными… Глубоко вздохнув, чтобы успокоить сбившееся дыхание, Энн шагнула к компании и кашлянула. К ней обернулись.
— Герр Кершнер, — произнесла девушка уверенным тоном, — Энн Лейси, «Франкфурт цайтунг». Могу ли я попросить вас об интервью?
Конечно, Энн рисковала: ведь на фуршете мог присутствовать настоящий корреспондент из названной ею газеты, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. В прямом и в переносном смысле. Ее ложь вряд ли раскроется, а потом будет уже все равно. Главное — сейчас завязать знакомство с Альбертом.
— Добрый вечер. — Кершнер одарил Энн профессиональной улыбкой. Его синие глаза, казалось, излучают теплый свет. Энн зацепилась взглядом за родинку на его левой щеке и постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение. Она всего лишь интервьюер, ей нет никакого личного дела до Альберта Кершнера. — Вот как, нами интересуются во Франкфурте? Похвально.
— Альберт, у тебя начинается склероз, — рассмеялась Сиси и поприветствовала Энн взмахом руки. — Еще на позапрошлой неделе «Франкфурт цайтунг» давала материал о «Робин Гуде» на четверть полосы. Мой агент показывал мне вырезку, а я определенно говорила тебе о ней.
— В связи с закрытием мюзикла редактор хочет поставить в номер еще один материал, он попросил меня взять интервью у вас, герр Кершнер. — Энн решила и дальше идти напролом. — Вы не могли бы уделить мне несколько минут для беседы?
— Почему бы нет? — пожал плечами Альберт и посмотрел на свою спутницу. — Люси, дорогая, ты проживешь без меня несколько мгновений?
Блондинка поджала пухлые губки.
— Так и быть, но постарайся не задерживаться слишком долго. Иначе я соскучусь.
— Я буду развлекать тебя, Люси, — произнес молчавший до сих пор Матиас Реннер.
— Вот уж спасибо! — тряхнула волосами нахалка. Энн никогда не нравились такие высокомерные девушки. Она сама скромностью не отличалась, однако есть определенная разница между самоуверенностью и хамством.
— Что ж, идемте, фройляйн Лейси. — Альберт Кершнер зашагал прочь из зала, и Энн пришлось поспешить за ним. — Судя по вашему имени и акценту, вы не немка.
— Нет, — улыбнулась Энн. — Я англичанка, но живу и работаю во Франкфурте.
— Как любопытно! — Альберт распахнул перед Энн дверь. — Прошу.
В коридоре было тихо и прохладно. Кершнер и Энн дошли до угла, где стояла пепельница, и Альберт вытащил из кармана портсигар. Открыл, протянул Энн, но та отрицательно помотала головой: в горле першило от волнения, и Энн опасалась вульгарно закашляться.
— Итак, какие вопросы ко мне у «Франкфурт цайтунг»? — спросил Альберт, щелкнув зажигалкой.
— Множество, — лучезарно улыбнулась Энн, доставая из сумочки диктофон, с которым никогда не расставалась. Хорошо хоть, привычка носить с собой записывающее устройство не подвела, а без журналистского удостоверения удалось обойтись. — Нашим читателям очень хочется узнать о вашей личной жизни, герр Кершнер.
— Вот так, сразу в лоб? — усмехнулся Альберт, прищурив синие глаза.
Энн чувствовала запах его одеколона, и это заставляло ее коленки дрожать. Чтобы не выдать себя, девушка небрежно прислонилась плечом к стене.
— Почему бы нет? Зачем тратить ваше время и задавать наводящие вопросы, когда можно спросить прямо? — заявила она.
— Оригинальный подход, — заметил Альберт. — Обычно журналисты долго тебя маринуют, а когда ты расслабился, тут-то у них наготове каверзный вопрос… В награду за вашу прямоту отвечу. Я не женат, но у меня есть постоянная спутница. Удовлетворитесь ли вы этим ответом?
— Я, возможно, и удовлетворюсь, а вот наши читатели — вряд ли, — безбожно соврала Энн. — Кто ваша таинственная возлюбленная? Намерены ли вы жениться на ней?
Чтобы вести активные боевые действия, лучше всего сразу разобраться в диспозиции противника. Это Энн было известно с юных лет.
— Какая откровенность! — Альберта, кажется, позабавила настойчивость журналистки. — Видите ли, фройляйн Лейси, я не верю в любовь как таковую. Привязанность, дружба, нежность — все это вполне допустимо в отношениях между мужчиной и женщиной, однако великая любовь, которая сметает все преграды, — это нечто из области фантастики. В детстве я зачитывался романами Азимова, но это не значит, что я исповедую три закона роботехники.
Оригинально. Энн стало интересно, действительно ли Альберт рассказывает ей о своих жизненных принципах или же щедро кормит текстом, который придумал для него пиар-агент. Скорее, второе: речь Альберта текла плавно и мягко, текст звучал как заученный. Да мистер Кершнер играет! Энн решила не сдаваться.
— И как же вы играете роли, где от вас требуется изобразить великую любовь?
— А вы разве не заметили, что это не мое амплуа? — плотоядно усмехнулся Альберт. — Я — пожиратель маленьких девочек и растлитель невинных, вечный враг хороших героев. Если вы желаете расспросить кого-нибудь о великой любви, побеседуйте с Матиасом Реннером. — Кершнер сделал короткую паузу. — Кстати, я удивлен, что вы подошли ко мне, а не к нему. Матиас у нас — любимец журналистов.
— Ого! — пробормотала Энн. В голосе Альберта звучало плохо скрываемое раздражение. Он так мило беседовал с Реннером, но, видимо, не испытывает к нему приязни.
— Что же касается меня, — продолжал между тем Кершнер, — то я не люблю набивать себе цену и казаться лучше, чем я есть на самом деле. Все мы люди, со своими достоинствами и недостатками, а не ангелы небесные.
— Ну разумеется, — с доброй улыбкой кивнула Энн. — Каковы ваши дальнейшие творческие планы?
— О, самый популярный вопрос! — рассмеялся Альберт. Складка на его лбу разгладилась. — Сейчас идет подготовка к новому мюзиклу «Овод» по роману Этель Лилиан Войнич. Мы заканчиваем репетиции, премьера через месяц.
— Вы поете Овода? — загорелась Энн. Она уже представила себе, как Кершнер будет хорош в этой трагической и демонической роли.
— Конечно же нет. Овод, при всех его недостатках, все-таки положительный герой. А я вам уже сообщил, кто в нашей стране — лучший исполнитель ролей такого рода. Овода поет Реннер, я же исполняю роль кардинала Монтанелли.
