Иви Феррари - Медсестра из Райминстера
— Я себя погано чувствую, — прохрипел он. — Должно быть, я простудился.
— Должно быть, вы выпили слишком много виски, — отрезала я.
Но вид у него был действительно ужасный, и я почувствовала, что мой долг медсестры — проводить его до дома. После бесконечной ходьбы по скверно освещенным улицам я наконец втолкнула Мартина в дверь его квартиры и поспешила уйти.
«Нужно бежать, иначе запрут дверь!» — испуганно подумала я, взглянув на часы.
Когда, едва дыша, я добралась до дверей «Бастилии», было без двух минут одиннадцать. Задыхаясь и краснея, я пустилась бегом через холл и наткнулась на сестру-смотрительницу, которая шла запирать дверь.
— Едва успели, сестра? — спросила она холодно. — В следующий раз будьте более пунктуальны.
Я только смогла пробормотать в ответ какие-то невнятные извинения.
До своей комнаты я добралась, едва сдерживая слезы. Все мои мечты о втором курсе начали рассеиваться. Я приехала в Райминстер с такими радужными надеждами — и вот почти сразу завязла в болоте мелких неприятностей.
На следующий день, как только я вышла на дежурство, я сочла своим долгом разыскать Дашфорд. Она в одиночестве заканчивала свой завтрак. При моем появлении ее лицо мгновенно просветлело.
— Ты видела Мартина? — сразу же спросила она.
Не подбирая слов, я решительно высказала ей сложившееся у меня мнение о Мартине Бэйтмэне:
— Он бесхарактерный, жалкий бездельник. Ты сама виновата в этом, потому что слишком много нянчишься с ним!
Линда изменилась в лице, но у меня за спиной возникла старшая сестра-сиделка, и продолжать дальнейшую дискуссию оказалось невозможным.
Когда я шла к себе на дежурство, то заметила, что над операционной горит красная лампочка. Позже я узнала, что Джек Феллоус был в сегодняшнем списке оперируемых и что, по мнению врачей, он вряд ли сможет когда-нибудь снова ходить. Эта грустная новость позволила мне отнестись к моим личным неприятностям более оптимистично.
В следующие два дня я вовсе не видела Линду Дашфорд, так как она все еще работала в ночную смену. «Бастилия» гудела в преддверии назначенных на ближайшую субботу танцев, которые регулярно проводились в медсестринском корпусе раз в два месяца. Я всегда обожала танцы, и эта новость значительно улучшила мое настроение.
Наконец Дашфорд сняли с ночного дежурства, она смогла заняться приготовлениями к предстоящему вечеру и присоединилась ко мне в гладильной комнате.
Я старательно утюжила мое новое платье. Внимательно посмотрев на Линду, я попыталась угадать, продолжает ли она обижаться на меня. К моему удивлению, она подошла ко мне и принялась как ни в чем не бывало восхищаться моим платьем.
— Я так понимаю, ты собираешься на танцы? — заметила она.
— Слушай, оставь меня в покое!
Она продолжала стоять рядом и смотреть, как я глажу. Затем неожиданно спросила:
— Ты уже знаешь, что Дэвид Коллендер оперировал Джека Феллоуса?
Я кивнула, и она поспешно продолжила:
— Я говорила с Джеком вчера ночью. Он сказал, что доктор Коллендер сообщил ему эту новость…
— Ты имеешь в виду…
— Что он будет ползать всю жизнь, и к тому же не слишком быстро.
— И как он это перенес? — У меня перехватило дыхание.
Ее взгляд смягчился.
— Я никогда еще не видела в человеке такого мужества. Вместо того чтобы плакать и причитать, он говорил только о том, как он устроит свою будущую жизнь с учетом потери способности передвигаться самостоятельно. «Мои ноги теперь немногого стоят, — сказал он мне, — значит, нужно вдвое больше работать руками».
Фактически он уже все спланировал. Он собирается выучиться на телефониста — эту работу он сможет делать сидя. Он даже уже успел попросить кого-то разузнать для него все поточнее.
Я закончила утюжить воротник и подошла к Линде, которая заняла место у соседней гладильной доски.
— Это заставило тебя задуматься, да? — спросила я. — Ты сравнила его с Мартином?
— Да. — Она выглядела смущенной. — Ты была права. Джек помог мне это понять. Я написала Мартину, что не хочу видеть его до тех пор, пока он не возьмет себя в руки.
— Правильно сделала! — воскликнула я. — Это сработает, вот увидишь!
Дашфорд серьезно кивнула:
— Даже если он решит порвать со мной, может быть, это поможет ему по-другому взглянуть на вещи.
Несколько минут она молча разглаживала складки на своем платье, затем сказала:
— В любом случае я скоро обо всем узнаю. Я попросила его прийти на танцы.
Спустя некоторое время мы вместе спустились в танцевальный зал. Он был забавно украшен какой-то мишурой, в углу был устроен импровизированный буфет, где угощали лимонадом и всякими другими вкусностями. Громко играла музыка. Здесь были и студенты медицинской школы, и много сотрудников нашей больницы. Вскоре я, уже порядком растрепанная, плясала с бородатым студентом по кличке Иуда, который был специалистом по твисту. Несколько старших сестер тоже танцевали, хотя и выглядели слегка старомодными. Но я подумала, что с их стороны это было попыткой снова почувствовать себя легко и беззаботно. В конце концов Иуда предложил угостить меня лимонадом, я согласилась и, взяв стакан, плюхнулась на стул около двери.
— Привет, — услышала я голос у себя за спиной. — Вот мы и снова встретились.
Я подняла голову и увидела Мартина Бэйтмэна, который мужественно пытался мне улыбнуться.
Я изумилась: он не только улыбался, но был к тому же тщательно одет и выглядел бодрым и подтянутым.
— Вот это да! — сказала я. — Приятно видеть тебя таким веселым. Линда где-то здесь.
Он кивнул:
— Я хочу извиниться за свое поведение в тот вечер. Я получил от Линды такое недовольное письмо… что-то вроде нокаута по почте. Но это сработало. Я был в такой депрессии, что не находил в себе сил из нее выйти. Она устроила мне как раз то, что было необходимо, — шоковую терапию.
— Ей не очень-то сладко жилось все это время, — сказала я. — Пойди и успокой ее немного.
Он приложил руку к голове, словно на ней была форменная фуражка.
— Будет сделано. Потанцуешь потом со мной?
А он не такой уж плохой, подумала я. Я даже почти простила ему неприятности, которые он мне доставил.
Заиграла музыка, и зал наполнился танцующими парами. Кто-то рядом сказал:
— Могу я пригласить вас на танец, сестра Kapp?
Еще до того, как я увидела его, я знала, что это Дэвид Коллендер. Слишком взволнованная для того, чтобы ответить, я просто встала, и он взял меня за руку.
— Но я вас предупреждаю, твистовать я не умею, — сказал он.
У меня сложилось впечатление, что он пригласил меня на танец в знак перемирия.
