Эва Киншоу - Не теряй надежду
— И?
— Две последние записи особенно интересны. Первая гласит: Меня взволновал Хью Эндрюс. Кто бы мог ожидать? Неужели он всерьез? А вторая… — Он помолчал, всматриваясь зеленоватыми глазами ей в лицо, так что Дайана не смогла отвести взгляд. — Ричард Джеффриз — тут какая-то тайна! Три раза жирно подчеркнуто и восклицательный знак.
Дайана была не в силах скрыть свое искреннее удивление.
— Продолжайте…
— Не могу, здесь записи кончаются. Это тот самый Ричард, которого вы вспоминали, когда проснулись?
— Но… но, насколько мне известно, Генри даже не подозревал о существовании Хью! Не думаю, что и Хью хотел бы с ним познакомиться: он любит искусство, если оно «в рамочке», еще лучше — если это старые картины и кто-то другой уже давно их оценил. А богему он игнорирует.
Томас Уильямс невесело усмехнулся.
— Меня волнует не Хью. С другой стороны, Ричарда Джеффриза знают многие…
— Послушайте, — напряженным голосом произнесла Дайана, — для меня все это такая же загадка, как и для вас. У меня даже возникает ощущение, что меня каким-то образом подставили!
— Почему бы вам не рассказать про Ричарда Джеффриза?
— Вас это совершенно не касается! — отрезала она. — Почему я должна перед вами исповедоваться? — Дайана внезапно замолкла, поняв, что он, наверное, подумает: ей есть что скрывать. Она холодно добавила: — Идите к черту, мистер Уильямс!
Томас ничего не ответил — похоже, ее слова вообще не произвели на него ни малейшего впечатления. И Дайана похолодела от тревожной догадки: что, если Томас Уильямс не только опасно привлекателен, но еще и опасно умен? Может, он играет с ней как кошка с мышкой?
Нет, с нее хватит! Она вскочила с постели, подавив болезненный стон, и потребовала:
— Отдайте мне ключи от машины, мистер Элиот, — я еду домой!
— Дайана, вы…
— Нет! Ни слова больше! Я уезжаю, а если вы меня не отпустите, я вызову полицию! Вы только и делаете, что оскорбляете меня да командуете мною, — мне это до смерти надоело! Отдайте ключи, Том!
Но он и не подумал этого делать. Он посмотрел сверху вниз на ее горящие глаза и дрожащие губы, на повелительно протянутую руку, а потом, прежде чем она успела поверить в происходящее, притянул к себе, словно собираясь поцеловать.
— Что вы делаете?! — воскликнула Дайана резко отворачиваясь.
— Можете назвать это экспериментом, — прошептал он и добавил: — Не сопротивляйтесь, Дайана.
Она все равно принялась яростно вырываться, но Томас крепко держал ее. Тогда Дайана решила сменить тактику — что ж, сам напросился! — и процедила сквозь зубы:
— Ладно, раз уж вы так решительно настроены, целуйте меня, мне плевать! Ну же, поскорее!
Он тихо рассмеялся.
— Вот это моя Дайана. Я не сомневался, что вы отнесетесь к этому именно так, а не иначе.
К сожалению, сама Дайана понятия не имела, чего ей ожидать от Томаса Уильямса. Сейчас он дал ей возможность отдышаться после «схватки», пристально вглядываясь в синеву ее глаз, и Дайана настороженно подумала: что же будет? Она даже успела пожалеть о своих словах, сказанных в запале, потому что внезапно ощутила желание коснуться кончиками пальцев морщинок, разбегающихся от его глаз, провести ладонью по его лицу…
Ее смущали руки Тома, держащие ее за талию. Как будто он точно знал, что ей нравится, когда ее обнимают и ласкают. Знал, что она внезапно ожила, ощутив тепло его тела, и ей до боли захотелось поцеловать его самой.
Наконец он приник к ней губами, и, вместо того чтобы поступить согласно старой пословице: «Закрой глаза и думай о доброй старой Англии», Дайана очертя голову отдалась охватившей ее страсти…
Томас Уильямс отпустил ее так же внезапно, как и начал обнимать. Он посмотрел в потрясенно распахнутые синие глаза и произнес с откровенной иронией:
— А из тебя вышла бы беспокойная монашка, моя милая!
3
Дайана хотела достойно ответить, но ничего не сумела придумать. Отступив на шаг, она споткнулась, не удержала равновесия, упала и со стоном схватилась за спину.
— Дайана? — Его тон изменился. — Опять спина?
— Конечно, спина, идиот несчастный! — выдавила она с усилием. — Что же еще?
— Погоди, я тебе помогу. — Том поднял ее и бережно опустил на кровать.
Она снова застонала и прикусила губу.
— Может, тепло пойдет тебе на пользу?
— Наверное, — мрачно согласилась Дайана.
— Почему бы тебе не принять горячую ванну? У нас еще часа полтора в запасе. А я попытаюсь найти какую-нибудь грелку, чтобы взять с собой.
Она не могла скрыть радость при мысли о горячей ванне, а Том направился в ванную комнату и пустил воду. Потом он принес ее сумку из машины и помог добрести до ванной.
— Спасибо, — поблагодарила она.
— Справишься?
Дайана лишь кинула на него презрительный взгляд. Усмехнувшись, он воздержался от комментариев. После чего она заперлась в ванной.
Через полчала боль в спине заметно стихла. Дайана решила переодеться во что-нибудь более удобное и надела синий спортивный костюм. За окном все еще шел дождь, было холодно и уныло.
После ванны Дайану ждал сюрприз. Томас устроил небольшой пир: жареный цыпленок, булочки, капустный салат, печенье, яблоки, апельсины и бутылка вина. Еще там стояли тарелки и чашки из ее собственной корзины для пикников — она и забыла про нее.
— Надеюсь, ты не против. — Уильямс поднялся ей навстречу.
— А ты не терял времени, бегая по магазинам, — заметила она. — Почему бы мне быть против?
— Я нашел в машине твою корзину.
— Отлично.
— Еще я купил вот это, — он показал ей тюбик с мазью, — на случай, если у тебя ничего нет с собой.
— Замечательно! У меня действительно ничего нет. Ты, конечно, собираешься сам меня намазать, — ледяным тоном добавила она.
— Наверное, так будет лучше, — серьезно отозвался он, — может, тебе станет легче.
— Знаете, мистер Элиот…
— Дайана, после того как мы с тобой целовались, — терпеливо начал он, — это ничего не значит. Тебе даже не надо раздеваться, приподними свитер… Ну почему ты ведешь себя, как маленькая капризная девчонка?
Улыбаясь сквозь стиснутые зубы, она проковыляла к кровати, улеглась лицом вниз и проговорила:
— Ладно, валяй, Том. Но, если позволишь себе лишнее, — пожалеешь!
— Ну вот, — пробормотал он через несколько минут, аккуратно опуская свитер. — Как теперь?
Дайана открыла глаза. Ее все еще не покидало ощущение его рук, нежно втиравших мазь ей в спину. Себе-то она могла признаться: это было божественно.
