Рита Рейнвилл - Вдвоем все же лучше
– Нет, мне нужно больше. Я хочу полностью изменить свою жизнь. Мне совершенно необходимо… – Она запнулась, поняв вдруг, что не знает, как продолжать. – В общем, я и сама не знаю, что мне необходимо. Но я хочу новизны, чего-то, чего нет сейчас.
– Так, так. О чем я и говорю. Тебе нужен мужчина. И тот, что сейчас отъехал, совсем не плох. Он сумел бы избавить тебя от скуки. Как его имя?
– Джордан. Джад Джордан.
Агата задумалась.
– Постой, но ведь это…
– Да, это. Он владелец «Строительной компании Джордана».
– Значит, ко всему прочему он и с деньгами! – Агата в восторге потерла руки.
– Деньги мне не нужны.
– Такое может сказать только тот, кому ни разу не приходилось нуждаться.
– Агата!
– Прости, – откликнулась та виноватым тоном. – Я понимаю, что завелась на пустом месте. Но, видишь ли, мне случалось жить и с деньгами, и без. Поверь, с ними все-таки удобнее. Но хватит о деньгах. Давай-ка лучше поговорим о подопытном экземпляре.
– Нет, давай лучше оставим эту тему.
– Почему? Попытка – не пытка. Я вовсе не уговариваю тебя с ходу прыгать к нему в постель. Встреться с ним. Познакомься получше. Как теперь развлекаются? Ходят в кино? Танцуют?
– Я слишком устала. У меня нет для этого сил.
– В твоем возрасте рано еще говорить об усталости.
– При чем здесь возраст?
– Кэти, может, вам съездить в зоопарк? В молодые годы я это ужасно любила.
– Агата! В какой зоопарк?!
– Ну, не знаю. – Она задумчиво побарабанила пальцами по столу. – Между прочим, по средам в церкви играют в лото.
– Я тебя умоляю!
– Хорошо, лото побоку. Есть и другие возможности. Например, что ты скажешь…
– Я скажу «нет». – Кэти подошла к окну, глянула на ворота. Вывеску укрепили. Смотрится замечательно, отметила она краем сознания. Именно так, как хотелось. Вырезанные буквы хорошо гармонируют с деревенского вида воротами и изгородью.
Вот и еще одно дело завершено. Еще одна строчка из списка вычеркнута.
– Ты просто не понимаешь меня, Агата, – твердо сказала она, с трудом собираясь с силами. – Я не могу сейчас развлекаться. Я слишком загружена. И вымотана до предела.
– Но ты почувствовала бы себя лучше…
– Нет. – Решительно покачав головой, Кэти вернулась к рабочему месту. – Любой мужчина только усложнит мою и так слишком сложную жизнь. Если я соглашусь с ним встретиться, он спросит, куда я хочу поехать, и мне нужно будет решать. Если мы, например, отправимся ужинать, я должна буду решать, что заказывать. Поверь, мне действительно проще сидеть на месте и есть, что дают в столовке.
– Как скучно! – с негодованием пробурчала Агата.
– Зато легко. А сейчас я из всех возможностей выбираю легчайшую.
– Твой снимок в газете очень удачен, – с новой решимостью заговорила Агата. – Скорее всего, этот бравый пижон обратил на него внимание.
– И, придя в восхищение, помчался сюда, чтобы сравнить портрет с оригиналом? Агата, ты бредишь. На этом фото я просто пугало. Растрепанная, с дурацкой улыбкой от уха до уха…
– На этом фото ты просто шикарная женщина. И единственное, что меня удивляет, – почему сюда не наехала еще куча самцов!
– Джад, телефон! Ты здесь?
Джад Джордан перевел взгляд с носков ботинок на дверной проем. Хорошенькая рыжеволосая Мэйзи, жена одного из его прорабов и лучшая секретарша, какую ему когда-либо приходилось иметь, стояла в дверях, выжидая.
– Проснулся? – осведомилась она дружелюбно. – А я вот смотрю на тебя и прикидываю, когда ж это я буду спать на работе в такой прекрасной, удобной позе?
– Когда станешь боссом. А вообще я не спал. Я просто задумался.
– Так точно, шеф.
Джад ухмыльнулся:
– Ты что же, пришла уличить меня?
– Я пришла, потому что ты так задумался, что не услышал телефонного звонка. А твоя мать ждет на проводе.
– Спасибо. – Джад невольно подтянулся и, едва Мэйзи мягко прикрыла за собой дверь, медленно опустил ноги на пол. – Детская привычка. Воспитание, ничего не поделаешь, подумал он, берясь за трубку. Уже не в первый раз приходилось ему признавать эту азбучную истину, но факт по-прежнему оставался фактом. Он не мог разговаривать с матерью по телефону в такой позе. Это было так же немыслимо, как не встать, когда она входит в комнату.
Психолог счел бы, что моим случаем стоит заняться, подумал Джад. Но на самом-то деле все просто. Налицо результат строго внушенных в детстве правил и прохладно-сдержанных отношений с родителями.
– Мама? Как у тебя дела?
– Прекрасно, Джад. Надеюсь, у тебя тоже? – послышались в трубке невозмутимые интонации Патриции Джордан. Именно этим тоном она всю жизнь разговаривала с сыновьями. Насколько мог судить Джад, она вырастила их, ни разу не повысив голоса.
Покончив с необходимым вступлением, Патриция сразу же перешла к делу:
– Джад, я хочу напомнить о благотворительном вечере на следующей неделе. Ты не забыл? На тебя можно рассчитывать?
– Да. Ведь я обещал.
– Не забудь: черный галстук.
– Разве когда-нибудь полагался другой?
– Там, где бываем мы с твоим отцом, – нет, никогда.
Джад ухмыльнулся высокомерию, прозвучавшему в ее голосе. Хотя, пожалуй, это даже и не высокомерие, а просто незыблемая самоуверенность, означающая: да, Джадсон, Джорданы занимают определенное положение в обществе и этому положению соответствуют черный галстук и смокинг.
– Джейсон тоже приедет?
Голос матери зазвучал суше:
– Да, во всяком случае, твой брат собирается быть. Обещал сделать невероятное усилие: расстаться на один вечер с перепачканной красками блузой и даже прилично обуться.
Слушая ее, Джад не мог удержаться от улыбки. Несколько лет назад родители были в полном отчаянии. Что же, приходится признать, что оба сына предали семейные традиции, сдержанно-скорбными голосами говорили они. Ни одному из двух братьев не хватило элементарного уважения и здравого смысла, чтобы пойти по стопам отца – архитектора, и архитектора очень преуспевающего. Мало того, что старший, сколотив шумную бригаду, собственноручно забивал гвозди, теперь и младший, их последняя надежда, выбрал для себя идиотское занятие: стоять на мостках у воды и писать красками закаты.
Время смягчило двойной удар. Процветание фирмы Джада показывало, что старший сделался чем-то большим, чем просто строитель-десятник. Диковатые пейзажи Джейсона тоже воспринимались теперь по-иному. Одно из полотен даже висело в холле родительского дома.
– Ты не мог бы напомнить ему обо всем этом? – Голос Патриции звучал почти просительно.
Джад вздохнул. Все эти светские мероприятия были существенной частью жизни родителей. И они с братом делали над собой огромное усилие, чтоб один-два раза в год соблюсти требования приличий и принять в них участие.
