Жаклин Топаз - Любовное прозрение
С громким стуком, который она очень хорошо помнила, Ричард захлопнул дверь, выйдя из ванной. Дженнифер выжидала достаточно долго, чтобы он достиг своей комнаты, и пошла чистить зубы.
Когда она появилась на пороге ванной, то обнаружила, что Ричард выходит из кухни с двумя чашками горячего шоколада.
— Я уже почистила зубы, — сразу сказала она, нарочито игнорируя тот факт, что на нем были лишь пижамные штаны, и решительно подавляя знакомое по прежней жизни желание погладить рукой шелковистые волоски на его мускулистой загорелой груди.
— Подумаешь, проблема? — нагло усмехнулся он, входя к ней в спальню. — Насколько я помню, ты всегда пила шоколад, не задумываясь о кариесе. И не говори мне, что не любишь какао; оно у тебя стоит прямо на кухонном столе.
Дженнифер ужасно не хотелось поступаться принципами, но она позволила себе взять чашку с горячим шоколадом, потому что это напоминало ей ощущение уюта, испытанное некогда перед камином в их бостонской квартирке.
— Раз уж ты его приготовил, не пропадать же добру, — грубовато сказала она.
Ричард устроился как дома в глубоком кресле возле ее софы. По контрасту с элегантной простотой современной датской мебели в остальной части квартиры, ее комната была убрана более женственно — кружевное покрывало на кровати, большие куклы на полке, викторианский календарь на стене.
— У тебя здесь уютно. Ты здесь больше похожа на ту Дженнифер, которую я знал прежде, — заметил Ричард, потягивая шоколад.
Весь его облик — обнаженная грудь, небрежные жесты уверенного в своей неотразимости самца — задел в душе Дженнифер какую-то глубинную струну. Она почувствовала себя беспомощной и слабой под напором его грубой силы.
Дженнифер взяла себя в руки, пересекла комнату и присела на край софы.
— Я изменилась, Ричард! — сказала она и тут же поняла, что это было не совсем правдой.
— Да? — Его взгляд ласкал ее, скользя по округлостям грудей в вырезе халата. — Ты созрела, Дженнифер. Тебе сколько? Двадцать девять? Женщина, очень красивая женщина. Я мог бы возненавидеть тебя за все те годы, что ты провела вдали от меня, те годы, когда я мог бы наблюдать, как ты превращаешься из девчонки, которой была, в столь соблазнительное существо, которым ты стала сейчас...
Его слова больно кольнули ее. Как часто она страстно желала, чтобы он оказался рядом, чтобы делил с ней радости и горести, чтобы можно было ночью прижаться к его горячему сильному телу. Тогда она почти ненавидела его именно за то, что он заставил ее покинуть его.
— Я тебе сказала, что не готова говорить об этом, — как-то чересчур робко пробормотала она, потягивая шоколад. Он был густым и вкусным.
— Тогда давай ни о чем не говорить. Смотреть друг на друга тоже приятно.
Дженнифер слегка вздрогнула под его изучающим взглядом, чувствуя, как кровь прилила к щекам, как сладкая истома разлилась по телу. Она потупила глаза и уставилась на пушистый ковер под ногами.
— Удивительно, что ты отрастила волосы, — вкрадчиво произнес наконец Ричард. — Помню, когда я однажды это предложил, ты сказала, что не желаешь выглядеть как все.
— Так и есть. — К ней вернулось присутствие духа, и она подняла глаза. — Сейчас все стригутся коротко, вот почему и я отпустила волосы.
Ричард кашлянул.
— Да, в тебе по-прежнему сидит дух противоречия. Ты допила?
Она кивнула. Он взял обе чашки и, поставив их на прикроватный столик, сел рядом с ней.
— Ну и что дальше? Что ты хочешь? — осведомилась она.
— Съесть тебя, — насмешливо ответил он.
Дженнифер видела, что препираться с ним нет смысла, поэтому нырнула под одеяло.
— Кажется, я тебя возбуждаю, — с отвратительным самодовольством заявил он. — Ты даже забыла снять халат. Надеешься избежать грехопадения?
— Я всегда сплю в халате, — соврала она.
— А не жарко? Ну, впрочем, твое дело... — Он натянул ей одеяло под подбородок, как ребенку, и склонился над ней. Уж не поцеловать ли меня он собирается, подумала она, и тут же его губы слегка коснулись ее лба.
— Спокойной ночи, малышка Дженни!
Звяканье чашек, его шаги по ковру, затем темнота. Холодная, одинокая темнота и пустота в груди. Вернись! — молча взмолилась Дженнифер, но что-то помешало ей сказать это вслух.
Она приехала к Юджину Ингрэму в десять часов утра. Как легко было предположить, ее звонок Фрэнку Берджу часом раньше принес информацию, что «он задерживается». Секретарша не смогла сказать, надолго ли.
Провожая Дженнифер на работу, Ричард сказал ей в дверях, что позаботится о деле и чтобы она не задерживалась.
— Трудно сказать! — процедила она сквозь зубы. — Этот тип придет неизвестно когда! А, может быть, вообще не появится!
— Посмотрим, — произнес Ричард.
Теперь она сидела, праздно болтая с Юджином Ингрэмом. Он, очевидно, плохо провел ночь: под глазами у него были темные круги, и он бессвязно бубнил о своих хворях и недугах. Дженнифер, пожалуй, предпочла бы слышать от него фривольные замечания.
В десять тридцать в дверь позвонили. Это был сам мистер Макконнел. Ему было под пятьдесят, и он казался человеком очень мягким с его бледно-голубыми глазами, средним ростом и черными волосами, слегка тронутыми сединой. Но Дженнифер знала, что эта мягкость обманчива.
Она встала, чтобы обменяться с ним рукопожатием, немного смущенная тем, что противостоит такой важной персоне. Мистера Макконнела часто упоминали как кандидата на пост судьи благодаря его блестящей репутации, проницательности и умению подмечать детали.
— Сожалею о причиненных вам неудобствах, — сказал он. — Я не знал, что мистер Бердж так ведет себя. Приступим к делу?
Они включили магнитофоны и сели рядом со свидетелем. Медленно, иногда с долгими паузами, Ингрэм начал отвечать на их вопросы.
Мистер Макконнел старался высветить колебания старика, напирая на то, что его память уже давно ослабела и он вряд ли может уверенно судить, пьян был Монти на вечеринке или нет.
Дженнифер, наоборот, старалась подчеркнуть сильные стороны свидетеля, но ей стало ясно, что лишь на основании показаний Ингрэма дело клиента не выиграть. Похоже, Ричард был прав.
С мистером Макконнелом они расстались довольно дружелюбно. Он проявил к ней больше внимания, чем она ожидала. Ей хотелось думать, что это произошло благодаря ее профессионализму, но более вероятно — в результате его разговора с Ричардом.
— Все прошло великолепно! — сообщила она Ричарду, ведя свой «камаро» к центру города, после того как завернула домой и захватила его. — Надо же, сам Макконнел! И как хорошо, что это уже позади!
