Лаура Хэкман - Выиграть счастье
— Здравствуй, Моника! Мама дома? А Джерри где?
— Мадам и Джерри наверху. Они только что вернулись с прогулки.
Пока они входили в просторный холл, Моника исподтишка разглядывала Джудит. В холле среди изящной мебели и растений в кадках стоял детский трехколесный велосипед. На второй этаж поднималась витая лестница. Оттуда доносились голоса. Итак, мать и сын Анри действительно существуют. Значит, он не извращенец, который похищает доверчивых девушек. Джудит смущенно улыбнулась, волнение ее почти улеглось.
Анри поставил чемоданы и поцеловал Монику в щеку. Затем повернулся к Джудит.
— Джудит, это Моника. Она появилась в нашем доме, когда мы с Шарлем еще под стол пешком ходили. Моника, позволь представить тебе Джудит Вейсон. Наша гостья из Америки.
Женщина коротко кивнула.
— Мама сказала тебе, что мы должны приехать? — спросил Анри.
— Да. — Моника оглянулась на звук голосов, доносившихся с лестницы. — А вот и они.
По ступенькам спускались высокая стройная дама с волнистыми седыми волосами и маленький мальчик, очень похожий на Анри. Ребенок сосредоточенно смотрел под ноги, а бабушка крепко держала его за руку.
Анри подтолкнул девушку к лестнице.
— Здравствуй, мама. — Он поцеловал мать и протянул руки к Джерри. Малыш радостно улыбнулся и кинулся в отцовские объятия. — Как поживаешь, приятель? Надеюсь, ты помнишь, что мы едем в Америку? — смеясь, сказал Анри, подбрасывая ребенка вверх.
У Джудит гора с плеч свалилась, когда она увидела, как Анри обрадовался ребенку.
— Мама, познакомься, это Джудит Вейсон, соискательница на место няни Джерри. Джудит, это моя мать, Мари Бирар.
— Здравствуйте, мадемуазель Вейсон, — без всякого выражения поприветствовала ее мать Анри, окидывая Джудит быстрым взглядом. — Хорошо долетели?
— Очень хорошо, спасибо, — ответила Джудит, гадая, когда они все-таки перейдут от праздных разговоров к делу. Должно быть, Мари Бирар сгорает от любопытства: что представляет собой эта странная молодая женщина, которая станет няней ее внука за тысячи километров отсюда и будет жить в одном доме с ее сыном-вдовцом? — И, пожалуйста, называйте меня просто Джудит, — добавила девушка, пытаясь сделать отношения менее формальными.
Мари Бирар слегка наклонила голову.
— Джерри, ты поздороваешься с Джудит?
Анри с ребенком на руках подошел к Джудит. Девушка думала, что малыш смутится или спрячет лицо на груди у отца, но мальчик широко улыбнулся.
— Возьмите его, — предложил Анри, — Джерри легко привыкает к новым людям. Вы ему нравитесь.
Слава Богу, подумала Джудит и взяла малыша на руки, но тотчас пошатнулась от его веса. Анри засмеялся. А ведь она никогда раньше не слышала, как он смеется.
— Тяжеленький, а? Но не волнуйтесь, через секунду он захочет спуститься. Никогда долго не сидит на руках. — Анри, казалось, был доволен. Да и почему бы, собственно, ему не быть довольным? Он нашел ребенку няню, и ребенок эту няню без колебаний принял.
Через минуту, как и предсказывал Анри, мальчик захотел спуститься на пол. Джудит поставила его на ковер, и Анри заметил:
— Джерри очень независимый молодой человек. Он привык жить на ферме и много гулять.
Именно такие дети нравились Джудит больше, нежели застенчивые тихони, цепляющиеся за юбку. Робкий стеснительный ребенок отчаянно тосковал бы по бабушке и по дому. Джудит поняла, что подсознательно уже приняла предложение Анри Бирара, несмотря на неприязнь к французам, и в частности к Анри. Нужно обо всем забыть: о Бернаре, о Клоде, вообще забыть о прошлом. Анри Бирар не захочет рисковать их взаимовыгодным соглашением, начав с приставаний, как Клод Шарнье. Если вести себя сдержанно и по-деловому, Анри и в голову не придет преступить черту. А если и придет, то он хорошенько подумает, прежде чем начнет действовать. Определенно, надо быть законченной идиоткой, чтобы отклонить предложение работать у него.
Уже к вечеру Анри удалось забронировать три места на завтрашний рейс до Кливленда с пересадкой в Нью-Йорке, и Джудит согласилась быть няней Джерри.
— Хотите позвонить сестре? — предложил после ужина Анри, когда Джудит направилась к себе в комнату. — Подозреваю, что из Лондона вы ей не звонили.
— Спасибо.
Джудит благодарно улыбнулась. Звонок из Лондона, конечно, был ей не по карману. И Анри это понял.
— Телефон у вас в комнате. Чувствуйте себя как дома. И, Джудит… — он прикоснулся к ее руке, и девушку снова бросило в жар, — спасибо, что приняли мое предложение. — Анри резко убрал руку, будто вспомнил, что с этого момента они — хозяин и служащая. А потому любое невинное прикосновение может быть неправильно истолковано.
Нет, он не станет меня домогаться, с облегчением подумала Джудит.
— Я… буду хорошо заботиться о вашем сыне, — пообещала она. — Спокойной ночи, Анри. Спасибо.
— Хорошо, что ты позвонила, Джудит! — В голосе Кэт слышались слезы, хотя сестра изо всех сил пыталась их скрыть. — Ты еще в Лондоне? Правда, что Лондон такой… строгий красивый город, как говорят?
— Я ездила туда не на экскурсию, — неожиданно резко ответила Джудит и, устыдившись своей несдержанности, уже мягче спросила: — Как твое самочувствие, дорогая?
— Отвратительно, — простонала Кэт. — Сегодня утром меня просто выворачивало наизнанку! А Фред… Фред… — Она всхлипнула.
— Он помогает тебе? — быстро спросила Джудит.
Всхлипывания сменились рыданиями. Джудит терпеливо ждала, пока Кэт возьмет себя в руки.
— Он ушел! — выпалила сестра. — Мы подрались, и он сказал… сказал, что я ему надоела и его от меня тошнит! — Кэт снова зарыдала.
— Кэт, он тебя не достоин, — твердо сказала Джудит. — Завтра я вылетаю из Парижа вечерним рейсом и буду дома послезавтра в полдень. Мне предложили работу на овцеводческой ферме под Янгстауном, но первые три дня я побуду с тобой.
— Только… только три дня?
Сердце Джудит упало. Пять месяцев назад она здорово поссорилась с сестрой из-за Фреда. Кэт кричала, что она взрослая замужняя женщина, хочет иметь собственную жизнь и нечего Джудит лезть со своими советами. И хорошо бы им некоторое время совсем не видеться. Тогда-то Джудит и попросила руководство своей фирмы временно перевести ее куда-нибудь. Так она оказалась в Париже. А сейчас Кэт жалуется, что трех дней с сестрой ей будет мало. Должно быть, дела совсем плохи.
— Фред все еще против ребенка? — спросила Джудит, проклиная про себя жестокое чудовище, ставшее мужем ее сестры.
— Да. Он… он говорит, что мы не можем позволить себе ребенка. Да и вообще он не хочет иметь детей… Ах, Джудит, как я рада, что ты возвращаешься! — запричитала Кэт. — Просто не знаю, что мне делать!
