Донна Олвард - Средство от одиночества
— Не будь ко мне столь снисходительным. Я знаю, что оставила тебя без ужина.
— Кукурузу нужно было чуть подольше разогревать. — Он поставил перед ней ее тарелку, а свою сунул в микроволновку.
— Я же читала инструкцию на упаковке! — Алекс мрачно уставилась на пакет из-под кукурузы.
Коннор не сдержался и рассмеялся.
— Когда ты разогреваешь всю упаковку, нужно потратить на это немного больше времени.
— Подлива получилась отвратительной, хотя я все делала так, как написано в рецепте!
— А ты поджаривала муку для подливы?
— Жарить муку для подливы?
Коннор отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Вот почему ему попадались мучные комья!
— Я покажу тебе, как это делается. Здесь нужен опыт.
Алекс с отвращением оттолкнула от себя свою тарелку. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой униженной. Уже без всякой надежды она выложила на тарелки так называемый пудинг.
— Погоди, я налью тебе молока, может быть, тогда это можно будет съесть.
Глотнув молока, Коннор откусил кусочек пудинга, пожевал и, прикрыв рот салфеткой, все выплюнул.
— Мне жаль, Алекс, но это никак нельзя назвать пудингом. Тут даже вежливость не спасает, — сказал он, и она расплакалась. — Что ты добавляла в тесто, чтобы оно поднялось?
— Дрожжи, как сказано в рецепте.
— Вот это? — Он подошел к буфету и достал оттуда маленькую оранжевую коробочку. Услышав ее утвердительный ответ, Коннор рассмеялся. — Но это не дрожжи, а сода. Вот именно поэтому пудинг и получился горьким и с резким запахом.
Она состроила гримасу и была вынуждена признать свое полное поражение.
— Я совершенная неудачница. Мне жаль, Коннор, что я трачу твое и свое время. — Гордо выпрямившись, она поднялась с кресла и медленно, величественно, будто королева, поплыла к лестнице.
— Эй! — Он схватил ее за руку. — Ты куда это собралась? Не переживай, первый блин всегда комом. Ты что, никогда прежде не готовила еду?
— Нет.
— Тогда отчего ты решила, что у тебя все получится?
— Я не думала, что это будет так сложно. — Алекс прислонилась к перилам лестницы, стараясь не расплакаться.
К счастью, Коннор не стал ее утешать.
— Я умею готовить, потому что этому меня и моего брата научила мама. Конечно, до шеф-повара мне далеко, однако приготовить основные блюда могу.
Алекс несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться.
— Моя мама никогда не стряпала сложные блюда. Мы питались полуфабрикатами. Я умею готовить только их.
Коннор рассмеялся, и Алекс улыбнулась ему. Его глаза светились теплотой, как ни странно, он нисколько не сердился на нее.
— Тебе действительно так нужны деньги? — спросила Алекс, и он кивнул.
Они стояли близко друг к другу, и Алекс на какое-то мгновение вдруг захотелось обнять его за талию и прижаться к нему. — Ради них ты готов даже вынести мою отвратительную готовку и мою раздражительность?
— Да. — Уголки его губ насмешливо изогнулись.
— А я, скорее всего, пожалею о своем решении.
Он нежно прикоснулся ладонью к ее щеке.
— Я очень надеюсь, что ты не пожалеешь. Это ведь не навсегда, Алекс, однако тебе решать, станешь ты доверять мне или нет.
— Но мы с тобой знакомы всего лишь несколько дней, — выдохнула она.
— Мои прапрадед и прапрабабка поженились на следующий день после встречи. Но я на тебя не давлю. Как скажешь, так и будет.
Коннор сделал шаг назад, но она удержала его, схватив за руку.
— Доверие не приходит сразу, ты понимаешь это? Я должна осознать, что поступаю правильно, что моему будущему ребенку мой шаг пойдет во благо.
Неожиданно Коннор обнял ее за плечи и поцеловал в лоб.
— Тебе не нужно было всего этого говорить, — прошептал он. — Нет ничего странного в том, что ты напугана. Все вполне естественно. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе было хорошо. Не сомневайся. Выходи за меня замуж, Алекс.
Она закрыла глаза и... словно кинулась в холодную воду с обрыва.
— Хорошо. Испытательный срок, будем считать, закончился... Я выйду за тебя замуж, Коннор Мэдсон.
ГЛАВА ПЯТАЯ
На кухне был накрыт стол для двоих, тихо играло радио, однако Алекс нигде не было видно. Коннор приподнял крышку кастрюли и вдохнул аппетитный запах приправ. Похоже, Алекс не хвасталась, когда сказала, что быстро учится.
— Алекс! — позвал он и, когда она отозвалась, пошел на звук ее голоса. Она стояла на крыльце, вглядываясь в размытые очертания гор.
Коннор пристально посмотрел на нее. Ее фигуру обрамлял солнечный свет заката, и он внезапно почувствовал возникшее в нем желание. Что это с ним? Почему он ощутил подобный прилив чувств? Физическое влечение? Конечно, Алекс привлекательна, однако сексуальные отношения между ними не входили в его планы. Коннор слегка нахмурился. Он давно уже перестал бегать за женщинами. Его страстью и смыслом всей его жизни было ранчо, так что на любовные романы не оставалось ни сил, ни времени. Но в последние дни он слишком часто думал об Алекс. Придется последить за собой, ему надо держаться от нее подальше, ведь они заключили сделку, и если проявить непростительную неосторожность, он может остаться без невесты, а в результате — без денег и без ранчо.
— Как дела? — спросила она слегка встревоженно.
— Все в порядке! — Он засунул руки в карманы. — Не знаю, как на вкус, а пахнет соус великолепно.
— Ты еще его не пробовал, — насмешливо заметила она и повернулась лицом к горам. Коннор встал рядом с ней, чуть поодаль.
— Давай поужинаем чуть позже, а сейчас прогуляемся. Ты еще ничего не видела на ранчо, а жить тебе здесь придется несколько месяцев.
Они пошли по тропинке к краю поля, стараясь держаться подальше друг от друга. Небольшая березовая рощица и забор отделяли поле от луга. Пасущиеся коровы мычали, их черные спины сверкали в закатном свете солнца.
— Это ранчо — часть твоей души, — вздохнула Алекс. — У меня никогда не было ничего подобного. Я завидую тебе.
Коннор услышал нотки грусти в ее словах.
— А как прошло твое детство, Алекс?
Она смотрела прямо перед собой.
— Мои родители были историками. Жили в Оттаве, однако постоянно находились в разъездах.
— А где они теперь?
— Умерли. — Она замолчала, прикусила губу и распрямила плечи. — Когда мне было восемнадцать лет, они отправились по работе на реку Черчилл. Самолет, на котором они летели, разбился.
— Мне очень жаль, Алекс.
— Хотя мои родители были умными людьми, они почему-то считали, что с ними никогда ничего не может случиться. После их смерти выяснилось, что страховки нет, и все деньги ушли на уплату налогов, оплату адвоката и их счетов. А потом банк забрал наш дом, а мне пришлось идти работать официанткой. — Она глубоко вздохнула. — Вот такая у меня жизнь. А ты, Коннор, хотел еще чем-нибудь заниматься, кроме фермерства?
