Ким Лоренс - Блондинка? Брюнетка? Рыжая!
Франческо прекрасно осознавал, что, если бы подростки не были настолько пьяны, ему бы не поздоровилось. Валявшийся на асфальте юноша тихо поскуливал, остальные тупо смотрели на него, не решаясь что-либо предпринять. Франческо попробовал договориться с ними по-хорошему:
— Не желаете уходить, не надо, — примирительно сказал он, — но отпустите девушку. Я отведу ее домой.
Девушка закивала и попыталась вырвать руку из крепкой хватки удерживающего ее парня. На ее лице были черные подтеки, от слез тушь размазалась. Девушка тоже была в сильном подпитии, но страх моментально отрезвил ее. Она всхлипывала и терла рукавом нос.
— Ты в порядке? — спросил ее Франческо.
Она утвердительно тряхнула рыжей курчавой гривой…
Эта девушка, конечно же, очень отличалась от Эрин, его неподражаемой жены, ту невозможно было представить в роли умоляющей о снисхождении жертвы. Эрин никогда не играла ни в одну игру, если не была на сто процентов уверена, что выйдет победительницей. Франческо знал: он женился не на безмозглой дурочке, а на невероятно умной женщине.
Франческо доброжелательно улыбнулся рыжеволосой девушке и представил, как бы повела себя его Эрин, нечаянно окажись она в подобной ситуации. Конечно, грубая мужская сила способна утихомирить даже самую волевую и находчивую женщину, с досадой подумал он. Именно на свою физическую силу он сам и рассчитывал всякий раз, когда чувствовал, что теряет контроль над женой. Ему впервые стало стыдно. В приложении к неженским мозгам из оружия у Эрин был лишь острый язычок.
Похоже, в арсенале этой несчастной девушки только косметика, превратившаяся теперь в сплошное месиво на лице.
— Идем! — проговорил Франческо и протянул девушке руку.
Она наконец высвободила свое запястье и кинулась к нему. Державший ее парень попытался перекрыть ей дорогу.
— Неверный поступок, — произнес Франческо, схватив мальчишку за плечо и оттолкнув в сторону.
— Это моя девчонка! — выкрикнул юноша.
— Привилегия женщины — в любой момент передумать, обязанность мужчины — принять ее решение, каким бы оно ни было, — назидательно сказал Франческо.
Валентина проводила свою гостью в уютную гостиную, находящуюся в южном крыле большого деревянного дома. Комната купалась в солнечном свете. Эта гостиная была самой любимой комнатой Валентины. Она напоминала ей теплую, солнечную родину и родительский дом. До того как выйти замуж, а произошло это пять лет назад, она жила в Тускании.
Валентина наклонила голову, посмотрела на своего маленького сынишку, который обеими ручками обхватил ее ноги и стоял теперь, тесно прижавшись к ней, потрепала его по курчавому затылку и вышла.
Через полчаса в другой комнате ее супруг Сэм посвящал жену в суть своего плана. Она очень внимательно его слушала, но когда Сэм закончил, проговорила:
— Это все замечательно, но если в полдвенадцатого, вопреки твоим ожиданиям, Эрин откажется идти в библиотеку? Что, если она и Франческо по какой-либо причине разминутся? Каковы будут твои действия в этом случае?
— Насильно втолкнем ее туда, вот и весь мой план. Не тревожься, жена, все у нас получится, — пошутил Сэм. — Послушай, дорогая, если они смогли встретиться друг с другом на природе, среди огромных лесов, лугов и полей на проселочной дороге, неужели они разминутся в нашем доме?!
Валентина неуверенно согласилась, у нее все еще оставались сомнения.
— Что касается Франческо, то он, конечно, не из тех, кто в подобной ситуации из-под земли жену достанет, он слишком гордый для этого, — произнесла она. — Но, знаешь, Сэм, вся эта таинственность и конспирация скорее осложняют достижение поставленной нами цели и могут стать причиной очередного недопонимания.
— Конспирация? Ха! О какой таинственности и конспирации ты говоришь, жена? Мы просто не обязаны отчитываться перед нашими гостями.
— Равно как и Эрин не обязана действовать в согласии с твоим гениальным планом, дорогой Сэм. Она вряд ли простит нас, если мы запрем ее в комнате с Франческо. Заметь, Эрин уже догадалась, что никаких многочисленных гостей, о которых мы говорили, приглашая ее сюда, не будет. Если она заметит хотя бы еще одну неприятную мелочь, она может собраться и уехать раньше, чем Франческо окажется на пороге.
— Вот поэтому ее и нужно запереть в гостиной уже сейчас, — продолжал шутить Сэм.
— Тогда она не будет разговаривать с нами до конца времен, — хмуро парировала Валентина.
— Да, ты права, люди неблагодарны. Ты из последних сил устраиваешь их семейное счастье, а они… Но скажи, жена, разве Эрин показалась тебе счастливой?
— Почему телефон Франческо не отвечает? — игнорируя вопрос мужа, озабоченно пробормотала Валентина. Она уже несколько часов не могла дозвониться до брата.
— Наши голубки только и делают, что усложняют нам задачу.
— Тогда зачем нужно было инициировать эту встречу?
— Пора наконец и тебе понять, дорогая жена, что эти двое не вполне адекватны. Я отказываюсь трактовать их поступки с разумной точки зрения. Но они предназначены друг для друга, и это ясно как день. И поэтому долг всякого разумного человека — подтолкнуть их, чем мы сейчас и занимаемся.
Валентину не удовлетворили легкомысленные объяснения и оптимистический настрой Сэма. Ее лицо сохраняло выражение сосредоточенной озабоченности, которое удивительно ей шло. Сэм украдкой любовался своей женой.
— Не слишком ли легко ты ко всему относишься, Сэм? Франческо попросил нас о помощи. А если мы своими действиями вспугнем Эрин? Мне бы, например, не хотелось узнать, что вокруг моей скромной персоны плетется заговор. Думаю, Эрин тоже вряд ли этому обрадуется.
— По-твоему, сам Франческо сможет справиться с этой упрямицей? — спросил жену Сэм. На этот раз он был серьезен.
— Сомневаюсь, — Валентина покачала головой. — Нет, сам он точно не справится, — добавила она через мгновение.
Все представители семьи Романелли с самого детства Франческо знали, насколько обманчива его внешность. Знали они и о том, что даже самые волевые <и спокойные люди не застрахованы от душевных кризисов и их последствий. Глядя на Франческо, можно было предполагать: уж этот-то человек точно никогда не совершает ошибок, но, увы, его брат-близнец Райф — точная копия Франческо — добровольно свел счеты с жизнью. Он не смог переступить черту кризиса иначе, чем покончив со всем бесповоротно.
Никто не решился бы назвать Райфа слабохарактерным, малодушным или мнительным. Он был очень жизнерадостным, энергичным, ироничным и весьма привлекательным мужчиной, к тому же, как и его брат, отличался отменным здоровьем. На жизненном пути Райфа никогда не встречалось проблем и трудностей, ему не приходилось бороться с судьбой. И никто, даже самые близкие люди, не могли предположить, что однажды он распорядится собой, как надоевшей вещью.
