Джудит Арнольд - Клятва сердца
— …решил за вами приударить, — подсказал он. — Не буду. Я всего-то и сказал, что вы красивая.
Но в том, как он это сказал, было нечто большее, и она это поняла.
— Мы приехали. Вот мой дом, — прошептала Софи.
Гэри остановил машину и собрался открыть дверцу, но девушка почти машинально схватила его за руку.
— Погодите. — Софи хотела тут же отдернуть руку. Правда, хотела. Но в мгновение ока Гэри перехватил ее и, сжав пальцы, обернулся к своей попутчице.
— Вы тоже это чувствуете? — Гэри посмотрел на нее пристальным взглядом.
— Нам не следует этого делать.
— Что именно? Мне известна по крайней мере тысяча вариантов, но я пока не знаю, который выбрать.
Медленно, так медленно, что Софи, словно под гипнозом, не нашла в себе сил пошевелиться, Гэри приблизил к ней лицо и прижался губами к ее рту.
— Значит, вы выбрали этот вариант, — успела произнести Софи за секунду до поцелуя.
Господи… Этот человек не только совершенно неприлично красив для мужчины, у него не только самый обаятельный на свете голос и неотразимая улыбка. Он еще и целуется бесподобно. Просто восхитительно. В его поцелуе таилась такая чувственность, что ей стоило большого труда сидеть тихо и не двигаться. Она не только не могла дышать, она просто забыла, как это делается. Ее еще никогда так не целовал ни один мужчина, тем более такой, как Гэри. Разве имеет значение, что он практически ей незнаком, что живет совсем другой жизнью, чем она, что на нем совершенно отвратительный галстук и что оба они заседают в одном жюри?
Имеет! Еще как имеет! Их могут арестовать. Наверняка существует закон, по которому члены жюри не имеют права целоваться, пока не закончен судебный процесс! За ними придут судебные исполнители, наденут на них наручники и отведут в тюрьму — ее в женскую, а Гэри — в мужскую, и они больше никогда не увидятся. Ей придется ходить в оранжевой холщовой робе, она лишится своего магазина, не говоря уже о том, что пострадает ее репутация. А родители Митчела будут торжествовать: «Мы ведь говорили, что она не подходит нашему сыну. Мы принадлежим к сливкам общества. Сливки — это верхний слой, а она так низко пала — связалась с фермером и теперь гниет в тюрьме».
— О Боже, нет, — простонала Софи, оторвавшись от губ Гэри. — Этот вариант был явно неудачным.
— У меня есть в запасе еще девятьсот девяносто девять, — тихо рассмеялся Гэри. — Может, попробуем?
— Нет, Гэри, не будем. Спасибо, что подвезли. — Софи выскочила из машины и опрометью бросилась к дому. Она почувствовала себя в безопасности, только когда закрыла за собой парадную дверь и услышала шум отъезжавшей машины.
Кто бы мог подумать, что гражданская обязанность быть в жюри обернется для нее таким испытанием…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Что случилось? — спросил Тим.
— О чем ты?
Что могло случиться? Сейчас семь утра, встает солнце и жизнь прекрасна. Гэри погулял с собаками, накормил их, сварил кофе. Надел чистые джинсы, накрахмаленную рубашку, завязал галстук. Затем выпил две чашки кофе, съел банан, а сейчас собирается ехать в Кэмбридж, в суд.
Где будет Софи Уоллес…
— Ты пел, — обвиняющим тоном заявил Тим.
— Я? Так рано? Исключено.
— Я же слышал. Какую-то старую песню, что-то из «Битлз». — Все, что случилось до его рождения, Тим считал «старым». — Вчера ты возмущался тем, что тебе придется участвовать в суде присяжных, а сегодня… И ты пропустил игру, а я был назван лучшим игроком нашей команды.
Я тоже вышел на старт, подумал Гэри, вспомнив о вчерашнем поцелуе. О мягких губах Софи, ее сдержанном вздохе, волнующем аромате духов. При этом воспоминании Гэри вдруг показалось, что джинсы стали ему немного тесноваты.
Все эти годы без Мэг он не был монахом. Но ни одна женщина не вызывала в нем такого волнения, не влекла к себе так, как Софи. Было забавно наблюдать, как она то взрывается от негодования, то, без всякого перехода, впадает в тихую задумчивость или непринужденно болтает, а через минуту сосредоточенно о чем-то думает и строчит в своем блокноте.
Женщины, которых знал Гэри, были простыми и земными, они были озабочены налогами, выборами в школьный совет и погодой. Гэри понимал таких женщин и мог им соответствовать. Но особого влечения к ним не испытывал.
— Прости, что пропустил игру. В субботу обязательно приду.
— Вряд ли мне удастся снова так сыграть, — посетовал Тим. — Послушай, что за нелепый галстук?
— Твой подарок на День отца[2].
— Это было четыре года тому назад. Я тогда был ребенком.
Но Гэри не волновало, одобряет сын его галстук или нет. Главное — он увидит Софи, просидит бок о бок с ней целый день, а там, глядишь, еще немного продвинется вперед.
Он похлопал Тима по плечу, потрепал за холку Сократа и вышел на крыльцо. Тут только сообразил, что и вправду напевает какую-то давно забытую мелодию.
Это все Софи, подумал он, улыбнувшись.
Софи приехала в суд за несколько минут до начала. Как и вчера, работал всего один лифт, и ей пришлось выстоять длинную очередь, прежде чем она смогла подняться на свой этаж. Заседание, однако, еще не началось, и присяжные, стоя у автомата, наливали себе кофе. Уже знакомое ей беспокойство охватило Софи, когда она увидела Гэри. Он тоже ее заметил и, встретившись с ней взглядом, улыбнулся.
Она почти не спала ночь, думая о нем. А с утра так нервничала, что не смогла проглотить хотя бы чашку кофе. Потом никак не могла решить, что же надеть. Наконец остановила свой выбор на розовом блузоне с закрытым воротом и довольно длинной, черной в узкую полоску, юбке, у которой, впрочем, был сбоку разрез почти до бедра.
Гэри так внимательно ее рассматривает… Оценивает ее вкус?
Это и ей дает право взглянуть на него повнимательней: красивые волосы, карие глаза, ямочка на щеке. Непонятного цвета вельветовый пиджак, галстук…
Боже правый! Вчерашний был ужасен, но этот…
Фермеры, видимо, совсем не разбираются в галстуках. Хорошо еще, что на галстуке изображены бейсбольные шлемы, а не что-нибудь похуже, например вилы и силосные башни или поросята и корыта для корма. Но и бейсбольная тема выглядела ужасающе: по ярко-красному фону разбросаны шлемы с логотипами команд — Гринбейские пираты, Тампабейские патриоты и еще Бог знает кто!
Это уж слишком! Хотя… лучше пялиться на этот кошмарный галстук, чем поддаваться гипнотическому взгляду его потрясающих глаз.
Как избавление прозвучал голос судебного клерка:
— Леди и джентльмены, прошу вас занять те же места, что и вчера. Мы начинаем.
Софи села на свое место, Гэри — позади нее во втором ряду. Когда он садился, то нечаянно задел ее коленом. Во всяком случае, ей показалось, что это произошло случайно — проход был узким, а ноги у Гэри уж очень длинными.
