Мэгги Эмерсон - Женская решимость
— Патрисия ясно дала мне понять, чтобы я не совался не в свое дело! — прорычал он.
— М— да…
— И что, черт подери, ты хочешь этим сказать?
— Просто «м— да». Это выражение не имеет определенного значения.
— Тогда зачем его вообще употреблять? И знаешь ли, какого…
— Папа, — мягким голосом перебила Линда. Тебе не кажется, что ты слишком… резок с гостем?
Питер, кажется, был очень недоволен вмешательством дочери. Да и Рэндалл, признаться, был не в восторге от ее заступничества. С каких это пор он в этом доме всего— навсего гость? Впрочем, как это ни печально, он знал ответ. Они с Линдой, хотя и оставались взаимно вежливыми, больше не были друзьями. Их веселое товарищество осталось в прошлом. И Рэндалл сожалел о том всей душой, сожалел более, чем мог бы выразить словами.
— Ничего, немного резкости мне не повредит, — легко заверил он Линду. Хотя ясно видел: продолжи он разговор с Питером в таком же тоне — и их дружбе будет нанесена глубокая рана. Может быть, даже неисцелимая. И тогда его визиты на виллу «Клены» станут всего лишь частью прошлого…
Разве этого Рэндалл добивается? Конечно же нет! Дружба с Питером, со всей семьей Дарлингов долгие годы оставалась едва ли не главной радостью в его жизни.
Но и отойти в сторону и позволить другу совершить самую большую ошибку в жизни он не может. Рэндалл лучше, чем кто бы то ни было другой, знал, как это больно — любить женщину, с которой не судьба больше встретиться. А Патрисия уедет, уедет далеко, и они с Питером вряд ли увидятся снова…
— Давай пройдем в дом, — предложил он Питеру, примирительно улыбаясь. — Я хочу поговорить с тобой наедине.
— А я— то думала, ты приехал, чтобы с нами всеми повидаться, — резко произнесла Линда, отворачиваясь. — Как я, однако, ошиблась!
Рэндалл взглянул на нее почт умоляюще, но наткнулся на холодный, как зимнее небо, взгляд. Да, похоже, их дружба с Линдой действительно умерла. Как горько Пахнут эти розы…
За ужином Линда изо всех сил старалась скрыть, что у нее совсем нет аппетита. Приступы токсикоза начинались где— то около полудня и продолжались до позднего вечера. Да еще и напряженная тишина, повисшая за столом, усугубляла дурноту.
Питер и Рэндалл друг с другом не разговаривали и избегали встречаться глазами. Линда порой обращалась к кому— нибудь из них с вопросом, но отвечал только Рэндалл, и то как бы нехотя, и вскоре она замолчала. Единственным человеком, державшимся приветливо и спокойно, была Патрисия. В простом узком черном платье, с ниткой жемчуга на шее она выглядела просто изумительно. Патрисия улыбалась, непринужденно отвечала на вопросы. Но Линду не обмануло ее нарочитое спокойствие — она видела, что поволока печали так и не ушла из карих глаз.
— А я— то думал, ты любишь креветки, — нарушил молчание Рэндалл, глядя, как Линда отодвигает тарелку с едой.
Да, она в самом деле любила креветки — но только не сейчас, когда даже запах еды вызывал у нее тошноту! Линда и подумать о пище не могла без отвращения.
Она отложила вилку, деланно улыбнулась. — Что— то я не успела проголодаться. Наверное, слишком плотно пообедала… Пожалуй, я лучше прогуляюсь, подышу свежим воздухом.
Не дожидаясь ответа, молодая женщина встала и вышла в сад, глубоко вдыхая цветочный аромат майского вечера. Ей хотелось позабыть запахи креветок, жареного мяса, многочисленных соусов…
— Да, повеселиться здесь не удастся. Линда обернулась на звук знакомого голоса.
Волосы Рэндалла в сумерках казались иссиня— черными, глаза — как бездонные озера тьмы. Она и не заметила, что он вышел из дома вслед за ней. Интересно, давно он здесь стоит?
— Папа в таком настроении уже давно, — ответила она, страстно желая, чтобы Рэндалл ушел и оставил ее в одиночестве. Ей нужно было подумать, решить свою судьбу — и судьбу ребенка… А при Рэндалле этого она делать никак не могла!
Он подошел совсем близко, облокотился рядом на металлическую оградку патио. Сад расстилался перед ними, в сумерках светились цветы вишневых деревьев.
— Не думаю, чтобы я смогу чем— то реально помочь. Хотя и сказал Питеру, что он будет последним идиотом, если позволит Патрисии вот так исчезнуть из его жизни.
— И ты все еще жив? — насмешливо протянула Линда, поднимая тонкие брови. Она— то хорошо знала, как агрессивен ее отец в таком состоянии духа. Никто из домашних просто не осмеливался поднимать эту тему. Но Рэндалл, кажется, оказался решительней.
— Ну да, жив. И даже умудрился поужинать. Хотя Питер так смотрит на еду, будто предпочел бы видеть меня на месте жаркого!
— Как же ты мог бросить бедную Патрисию ему на растерзание? — При этих словах Линда как— то не слишком добро усмехнулась. Или ему показалось.
Рэндалл вздохнул, внимательно вглядываясь в се лицо.
— Я беспокоился о тебе.
— Обо мне? — с ледяным удивлением отозвалась она, выпрямляя спину. — А с чего это вдруг ты обо мне забеспокоился?
— Сам не знаю. С тобой что— то не так. Что— то изменилось.
Линда отвернулась, сжав зубы. Она была уверена, что беременности еще не заметно; черный брючной костюм с просторным жакетом все хорошо скрывал. Что же в ней еще может быть не так?
— Должно быть, я еще не оправилась после гриппа, — предположила она.
— Вряд ли все так просто объясняется, Линда…
— Рэндалл, перестань, — резко оборвала она, хорошо зная, о чем он хочет заговорить. Довольно с нее!
Этот человек некогда был — да что там, до сих пор оставался влюбленным в ее мать. И как бы сама Линда не любила Рэндалла, она не собиралась становиться для него лишь заменой другой женщины. Даже собственной мамы!
— Мне кажется, нам надо поговорить… — Рэндалл слегка приобнял ее за плечи. Ее глаза тут же вспыхнули голубым льдом. В голосе прозвучал вызов:
— О чем?
— Черт побери, ты прекрасно знаешь о чем!
— Представления не имею. И вообще, я сюда приехала, желая отдохнуть в покое, а не устраивать с тобой словесные баталии! Кроме того, все знают, как ты ненавидишь свежий деревенский воздух. Поэтому пойдем— ка в дом.
Рэндалл в самом деле никогда не делал секрета из того, что он — завзятый горожанин и приезжает на виллу только ради хорошей компании.
— Я могу полюбить его потом… Со временем, — мягко ответил он на насмешливое замечание.
Губы его собеседницы сжались.
— Не думаю, чтобы в том была необходимость… А сейчас нам обоим стоило бы пойти в дом, проверить, как там папа и Патрисия.
Почему— то он не мог дать Линде вот так просто уйти. Она слегка вскрикнула от неожиданности, когда Рэндалл удержал ее за плечо. По телу женщины от этого прикосновения разлилось блаженное тепло, ноги слегка подогнулись, как от внезапной слабости. Господи, от такой мелочи вся она начала растекаться жидким золотом! И это после всего, что между ними произошло… Да есть ли у нее женская гордость, в конце— то концов? Ведь Рэндалл никогда, никогда не ответит на ее чувство!
