Лианна Бэнкс - Самшитовый лабиринт
— Годы воспитания, — сказал сухо Дэниел.
— Я не против, чтобы меня называли Ваше Высочество, — сказал Бретт вкрадчиво.
Дэниел поборол легкое раздражение.
— Извини нас, мы на минутку, — сказал он Эрин и отошел на несколько шагов вместе с братом. — Прекрати приударять за ней. Она такая юная.
— Ну, она совсем не ребенок, — возразил Бретт. — У нее такой сексуальный акцент, а тело…
— Ей всего двадцать два, и она провела всю свою жизнь в школах-интернатах. — И потом, сменив тему, Дэниел спросил: — Как мама?
Лицо Бретта стало серьезным.
— Идеально сдержанна.
Дэниел быстро осмотрел комнату и заметил родителей.
— Папа все время с ней.
Вздохнув, Дэниел вернулся к Эрин.
— Пойдем поздороваемся с моими родителями.
Эрин всплеснула руками.
— С твоей матерью? Принцессой?
— С моей матерью, Эммой Розмэри Коннелли. Титулы не употребляй, — напутствовал он Эрин, проводя ее через толпу.
Эмма была в черном платье. Многие были бы поражены ее изысканной красотой и не заметили бы грусть, но Дэниел тотчас же угадал печаль во взгляде матери, всем сердцем ощутив глубину ее горя. Он поцеловал ее в щеку.
— Ты выглядишь изумительно.
— Я буду скучать по тебе, — сказала Эмма, улыбнувшись, и посмотрела на Эрин. — А вы, должно быть, та, кто выполняет это изумительное задание — обучение моего сына королевскому этикету, Эрин Лоуренс. Рада познакомиться.
Дэниел почувствовал, что Эрин начинает приседать в реверансе, и обвил рукой ее талию, чтобы помешать ей. Она с досадой покосилась на него.
— Познакомиться с вами — большая честь для меня, Ваше Высо… — она улыбнулась и поправила себя: — Миссис Коннелли. В школе, которую я посещала, к вам относятся с огромным почтением.
— Так было далеко не всегда, — сказала Эмма, вспоминая прошлое, и на губах ее появилась легкая улыбка. — Много лет назад учителей приводило в отчаяние моё полное отсутствие интереса к скучным занятиям по этикету. Удивительно, как все меняют время и расстояние. Пожалуйста, познакомьтесь с моим мужем, Грантом.
Отец Дэниела поприветствовал Эрин и покачал головой.
— Вы так молоды для такой сложной работы, — сказал он, бросив на Дэниела многозначительный взгляд.
— Я думала о том же самом, — сказала Эмма. — В чужой стране может быть очень одиноко. Вы должны пообедать у нас. Я в ближайшее время позвоню Дэниелу, и мы договоримся о времени.
— Спасибо, — еле успела произнести пораженная Эрин, как Дэниел увел ее.
Взяв два бокала шампанского, один из них он поднес к губам Эрин.
— Пей до дна. Имея отца министра иностранных дел, ты наверняка встречала много известных людей.
Эрин сделала быстрый глоток, потом еще один.
— Встречала, — подтвердила она. — Но твоя семья такая удивительно добрая. Твои мать, отец, брат… всех их действительно заботит твоя судьба, они так любят тебя, и видно, что и ты их очень любишь. Откуда у тебя столько сил, чтобы покинуть их и уехать в Алтарию?
Дэниел отвел взгляд. Не подозревая, она затронула самое больное, что он тщательно скрывал. Больше всего его беспокоила мысль о том, что ему придется жить далеко от людей, которым он мог доверять, в месте, где он не был уверен ни в ком. Он встретился с ней взглядом.
— Я решил уехать, чтобы показать, насколько ценю наши семейные узы. Ничто не изменит их, ни титулы, ни океаны. Ничто.
Глаза Эрин повлажнели, и она отвернулась.
— Скажи это вслух, — попросил он.
— Прошу прощения? — Эрин удивленно посмотрела на него.
— Скажи, о чем ты думаешь.
— Пытаюсь представить, каково это — иметь такую семью, как у тебя, разделять такую сильную любовь.
— Разве твои отношения с отцом не такие же?
Он посмотрел ей в глаза и на какую-то долю секунды увидел в них такую тоску, что невольно замер. Эрин тут же отвела взгляд.
— Конечно, — прошептала она, но слова были произнесены слишком поздно и звучали неубедительно.
Дэниел залпом допил остатки шампанского и взглянул на ее опущенное лицо.
— Ты плохо справляешься со своей работой, — сказал он.
Она тут же подняла голову.
— Прошу прощения?
— Ты должна сделать этот бал терпимым.
— Я так до конца и не поняла, как, — сказала она и отпила еще один глоток шампанского. — Что тебе обычно больше всего нравится делать на таких балах?
— Придумывать, как бы пораньше уйти, — улыбнулся он. — А что тебе обычно нравится делать на балах?
Ее губы тронула улыбка.
— Я пытаюсь угадать начинку закусок и иногда танцую вальс.
— Давай начнем с еды, — сказал он, ведя ее к столам, заставленным едой. — Я не особый поклонник вальса.
— Но ты должен уметь танцевать вальс, — сказала она твердо. — На многих мероприятиях ты должен будешь танцевать первый танец.
Они подошли к столам, и Дэниел выбрал закуску. Он уже поднес было ее ко рту, но Эрин остановила его.
— Игра состоит в том, чтобы отгадать начинку перед тем, как взять ее в рот, — сказала она и посмотрела на маленький пирожок. — Я думаю, там крабы и грибы.
— Согласен, — кивнул головой Дэниел.
Она посмотрела на него и недовольно вздохнула.
— Ты должен предположить что-нибудь другое.
— Давай проверим, права ли ты, — Дэниел поднес закуску к ее рту.
Ее глаза расширились от удивления, но тем не менее она открыла рот. Дэниел увидел, как она откусила кусочек пирожка, и почувствовал волнующее возбуждение. Ее старания быть во всем превосходной сводили его с ума. Ему хотелось подразнить Эрин. Он хотел, чтобы она распустила волосы, хотел сделать так, чтобы она засмеялась, и еще зацеловать ее, чтобы размазать помаду по этим аккуратно накрашенным губам.
Ему приходилось повторять себе, что Эрин всего двадцать два, что она на двенадцать лет его моложе.
Она проглотила закуску и облизнула губы, отчего Дэниел снова почувствовал приступ возбуждения. Один взгляд на ее розовый язычок вызывал в его сознании запретные мечты.
— Определенно краб и грибы, — сказала она. — Я выбираю следующий пирожок. — Она охватила взглядом стол и показала на поднос с десертами. — Твоя очередь отгадывать.
— Это просто. Слоеное сдобное тесто, — сказал Дэниел.
— Но внутри может быть что угодно, — сказала она. — Что внутри?
Дэниел взял одно из пирожных и внимательно посмотрел на него.
— Они напоминают мне тебя. Так легко увидеть то, что снаружи, но я не перестаю спрашивать себя, а что же внутри, — сказал он, ища ее взгляд.
Эрин отвернулась, как будто не хотела, чтобы он увидел слишком много.
— Я не такая уж и сложная натура, — прошептала она, затем снова взглянула на него. — Ты увиливаешь от ответа?
