Пола Льюис - Забияка
— Пойдем, нам не следует надолго оставлять наших.
Взяв за руку, Рис повел ее в гостиную, где они были встречены родителями с бокалами шампанского.
— За вас, дорогие, за тебя, Алекс, и за тебя, Рис! Поздравляем.
Потом пошли поцелуи. Рис поднял бокал и дал понять Алекс, что пьет именно за нее. Она чувствовала, что ведет себя как идиотка, но никак не могла взять правильный тон. Для нее это был момент наивысшего счастья. Ее окружали люди, которые ее любили и к которым она питала искреннюю любовь. Наконец-то ее мечты обретают реальность: она соединится с человеком, которого всегда ждала, всегда желала.
Вечером, когда все сидели за столом, смеялись, оживленно переговариваясь, она вдруг испытала странное чувство, словно она здесь в роли стороннего наблюдателя и то, что происходит, не имеет к ней никакого отношения. Чтобы выйти из оцепенения, она тряхнула головой, стараясь прогнать это странное и страшное наваждение.
Конечно же, разговор вертелся вокруг предстоящей свадьбы и о том, где они будут жить.
— Вы должны купить дом по соседству, — настаивали обе женщины.
— У нас же уйма времени, — отшучивался Рис. — К тому же мы еще официально не помолвлены.
— Когда же планируется эта официальная церемония? — спросил отец Алекс.
Рис чуточку смешался.
— Заряжаешь ружье, Джон?
Рис никогда не называл ее родителей дядей или тетей. Он считал себя достаточно взрослым. Он называл ее отца и мать просто Джоном и Валери, да и разговаривал с ними на равных. Алекс подумывала о том, чтобы обращаться к его родителям, как и Рис, только по имени, но понимала, что никогда не сможет позволить себе такой фамильярности. Они были совсем другого поколения, и их отношения установились давно, когда Алекс была еще очень маленькой девочкой.
— Я позвоню завтра в газеты и дам объявление, — сказал Рис. — Оно будет опубликовано в понедельник, и тогда можно будет оповестить об этом всех.
Этими словами он удивил и Валери, и Джоанну.
— Мой Бог, еще не хватает оплачивать потом счета, — сказал отец Риса.
Подобные разговоры велись на протяжении всего обеда и вечера — радостные, светлые, полные надежд. Алекс помогла убрать и вымыть посуду. Когда же все перешли в гостиную, то старшее, поколение скромно разместилось в уголке. Алекс снова почувствовала робость и покраснела, когда Рис взял ее за плечи. Она интуитивно протянула к нему руки, и оба оказались в объятиях. Алекс пугливо взглянула на мать и тетю Джоанну и увидела, что обе женщины смотрят на них и улыбаются сентиментальными улыбками. Их благостный вид заставил Алекс быстренько отвернуться.
Когда они собрались домой, Рис галантно набросил ей на плечи пальто.
— Мы с Алекс немного пройдемся, — сказал он.
Улица была пустынной и темной. Рис обнял ее за талию и повел к лугу, где в юные годы они частенько прогуливались, валялись на траве, читали, играли в теннис. Рис иногда просвещал ее в вопросах естествознания. Этот луг был местом самых светлых воспоминаний. Рис помог ей перебраться через изгородь, потом наклонился к ней и прижал к себе. На этот раз поцелуй был восхитительно интимным. Целуя, он прижал ее к себе так сильно, что у нее изогнулась спина. Она ощутила каждой своей клеточкой, как напряглось его тело.
Подчиняясь его страсти, Алекс сама разгорелась от желания и тихо застонала.
— Рис, — Алекс прошептала его имя в тот момент, когда он атаковал ее губы. Она прижалась к нему, покорная, утонувшая в опьяняющей неге, чувствуя, как его руки сжимают ее бедра. Она вся содрогалась от желания. Когда его губы впились в ее рот, она отклонила голову чуть назад. О как она хотела его!
Но Рис ослабил объятия и поднял голову. Алекс медленно открыла глаза и с недоумением посмотрела на него. Дыхание у нее было тяжелым, а все ее тело, каждая клеточка жаждали любви.
— О, Рис! Ты не представляешь, как я люблю тебя, — выдохнула она.
Он нежно поцеловал ее.
— Я приготовил для тебя подарок, — сказал он.
— Подарок? — задыхаясь, проговорила Алекс. Она все еще находилась в страстном возбуждении.
Он вытащил из кармана небольшую коробочку и открыл ее. Внутри было кольцо. Большой камень, окруженный бриллиантами, сверкал при лунном свете.
Пылающее кольцо, подумала она, продолжая испытывать головокружение.
— Позволь мне надеть его. Думаю, оно будет впору. Я советовался с Валери о размере. — Он взял ее левую руку и надел кольцо на безымянный палец. — Это опал, — сказал он. — Неподалеку от того места, где я работал, есть прииск, и мне позволили спуститься в шахту и отыскать его для тебя.
— Ты нашел его сам? — Она посмотрела на него сияющими, счастливыми глазами. — О, Рис!
— Мне нравится, как ты говоришь, — сказал он.
Она засмеялась.
— Я знаю, прости. Это так… Так неожиданно.
— Понимаю, котенок, — сказал он, обнимая Алекс. — Теперь это официально. Ты можешь рассказать о помолвке своим друзьям, и на работе тоже.
— О, это здорово. Я жду не дождусь! Кэти умрет от зависти. Ведь она называет тебя не иначе, как душка.
Рис засмеялся, а она повернулась и обняла его за шею.
— Я тоже считаю, что ты душка, Рис. Я так счастлива. Спасибо тебе за прекрасное кольцо и за то, что ты хочешь жениться на мне. И все же, почему ты так решил? Ты же мог выбрать любую, какую захочешь? — спросила она, внезапно почувствовав укол подозрительности.
— Но ты та, которая желанна. — Он пальцем провел по ее губам. — Ах ты, моя сладкая Забияка. Ты всегда вот тут. — Он показал на сердце. — Ты такая хорошенькая, такая невинная.
Алекс вопросительно посмотрела на него, но он вновь поцеловал ее, и все подозрения вылетели у нее из головы. Остались только любовь и пережитые минуты страстного желания.
Когда он отпустил ее, она засмеялась, удерживая его за лацканы пиджака.
— Что это ты?
Она легонько покачала головой.
— Я… я не знала, что это так опустошает.
— Вот и хорошо. Я рад.
— Рад тому, что опустошает?
— В основном рад тому, что ты не испытывала это прежде.
— Этого никогда не было, да и быть не могло, кроме как с тобой, — просто ответила она.
Положив руки ей на плечи, Рис вгляделся в ее глаза, а потом произнес слова, которые заставили сильнее биться ее сердце.
— Это значит, что я люблю тебя, Забияка. Моя дорогая малышка Алекс.
Они поцеловались. Увы, начинался дождь, и, чтобы не вымокнуть, надо было поскорее уносить ноги.
— Я позвоню тебе завтра около одиннадцати, — сказал Рис. — Поедем куда-нибудь, освободимся от родительской опеки. До свидания, крошка.
— До свидания, любовь моя, — сказала она, проскальзывая в дверь.
