Нора Робертс - Подарок на Рождество
Он взял ее за руку, пока они пересекали двор. И хотя сначала он почувствовал ее сопротивление, но не обратил на него внимания.
— Я ходил к вдове Мэрчант. И поел свежеиспеченного печенья.
Фэйт расслабилась, открыв дверь своей кухни.
— У нее есть каждая статья, которую ты когда-либо написал.
Кухня была в два раза больше той, в которой он только что побывал, и по картинкам, прикрепленным к холодильнику, и большим меховым тапочкам, оставленным в углу, можно было легко догадаться, что в доме живет ребенок. Двигаясь по привычке, Фэйт поставила на плиту чайник, прежде чем снять куртку. Она повесила ее на вешалку у двери, затем повернулась, чтобы взять его куртку. Его рука накрыла ее пальцы.
— Ты не сказала, что Том бросил тебя.
Она знала, что он вскоре узнает об этом.
— Я обычно не думаю об этом. Кофе?
Она повесила его куртку на крючок, и, обернувшись, увидела, что он загораживает проход.
— Что случилось, Фэйт?
— Мы совершили ошибку. — Она сказала это спокойно, даже прохладно. Он никогда раньше не слышал у нее такого тона.
— Но ведь была Клара.
— Не надо. — В ее глазах, медленно разгораясь, появилась злость. — Забудь об этом, Джейсон, я серьезно. Клара — это мое дело. Мое замужество и развод — мое дело. Ты не можешь ожидать, что, вернувшись сейчас, получишь ответы на все вопросы.
Мгновение они стояли, молча глядя друг на друга. Когда чайник засвистел, она, казалось, перевела дыхание.
— Если хочешь помочь, можешь почистить картофель. Он в кладовой.
Она работает на автомате, зло подумал он, когда она налила масло в поставленную на огонь сковороду и сняла с курицы кожицу. Ее темперамент не был для него чем-то новым. Он испытывал его на себе и раньше, иногда избегая ссор, порой огрызаясь в ответ. Он также знал, как успокоить ее. Джейсон начал разговаривать, сначала практически сам с собой, рассказывая о местах, в которых побывал. Когда он рассказал ей о том, как проснулся со змеей, обвившейся вокруг его шеи, пока он находился в Африке, она рассмеялась.
— Мне было совсем не смешно в то время. Я за пять секунд выскочил из палатки, нагишом. Мой фотограф сделал очень интересную серию фотографий. Мне пришлось заплатить ему пятьдесят баксов, чтобы получить негативы.
— Уверена, они стоили больше. Ты не упомянул о змее в цикле своих рассказов о Сан Сальвадоре.
— Не упомянул. — Заинтересовавшись, он отложил нож. — Ты читала их?
Она положила курицу в разогретое масло.
— Конечно. Я читала все твои статьи.
Он положил картофель в раковину, чтобы помыть его.
— Все?
Она улыбнулась, услышав его интонацию, но не повернулась к нему лицом.
— Не тешь свое самолюбие, Джейсон. Это всегда было твоей самой большой проблемой. Полагаю, девяносто процентов людей в Квайет Вэлли читали твои статьи. Можно сказать, мы все чувствуем, что в твоем успехе есть и наша заслуга. — Она прикрутила огонь. — В конце концов, больше никто из нас не ужинал в Белом Доме.
— Суп был так себе.
Посмеиваясь, она поставила кастрюлю с водой на плиту и кинула туда картофель.
— Полагаю, не бывает худа без добра, и наоборот. Я видела твою фотографию пару лет назад. — Она поправила заколку в волосах, ее голос звучал мягко. — Думаю, ее сделали в Нью-Йорке, на какой-то блестящей благотворительной вечеринке. Ты обнимал какую-то полуодетую женщину.
Он качнулся с пятки на носок.
— Да?
— Ну, она была не совсем полуодетая, — признала Фэйт. — Полагаю, так только казалось, потому что волос у нее было больше, чем одежды. Блондинка, очень светлые волосы, если я правильно запомнила. И, скажем, с очень пышными формами.
Он прицокнул языком.
— В моей работе встречаешь много интересных людей.
— Определенно. — Она деловито и умело перевернула курицу. Масло зашипело. — Уверена, это крайне стимулирует тебя.
— Не так сильно, как этот разговор.
— Ты не любишь, когда пахнет жареным, — пробормотала она.
— Да. Уже темно. Разве Кларе не пора вернуться домой?
— Она в соседнем доме. Она знает, что должна быть дома к половине шестого.
Он подошел к окну и взглянул на дверь соседнего дома. Фэйт смотрела на его профиль. Сейчас он казался сильнее, тверже. Как и он сам, полагала она. Так и должно быть. Сколько осталось от того мальчика, которого она так отчаянно любила? Может быть, это было нечто, в чем ни один из них не мог быть уверен.
— Я много думал о тебе, Фэйт. — Хотя он стоял к ней спиной, она почти чувствовала, как от его слов по коже поползли мурашки. — Но особенно в это время года. Обычно я мог забыть о тебе, когда у меня была работа, которую я должен был выполнить к определенной дате, но на Рождество ты не желала уходить из мыслей. Я помню каждое Рождество, которое мы провели вместе, как ты таскала меня по магазинам. Те несколько лет с тобой с лихвой покрыли все те годы, когда я был ребенком и не получал ни одного подарка, просыпаясь утром.
Прежнее сочувствие поднялось в ней.
— Твой отец терпеть не мог этот праздник, Джейсон. Он не мог праздновать его без твоей матери.
— Теперь я лучше это понимаю. После того, как потерял тебя. — Он повернулся к ней. Она не смотрела на него, усердно склонившись над плитой. — Ты тоже проводила Рождество в одиночестве.
— Нет, у меня есть Клара.
Она напряглась, когда он подошел к ней.
— И никого, чтобы положить в чулок подарок для тебя или поделиться секретом, что лежит под елкой.
— Я могу это пережить. Приходится изменять привычки в жизни, чтобы быть довольным ею.
— Да. — Он взял ее за подбородок. — Я начинаю верить в это.
Дверь распахнулась. Мокрая и сияющая, Клара стояла в дверном проеме, вытирая ноги о коврик.
— Мы делали ангела на снегу.
Фэйт приподняла брови.
— Я так и поняла. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы снять мокрую одежду и накрыть на стол.
Клара сбросила куртку.
— Можно я включу елку?
— Давай.
— Пойдем. — Клара взяла Джейсона за руку. — У нас лучшая елка на всей улице.
Переполняемая эмоциями, Фэйт смотрела, как они вместе выходят из кухни.
Глава 5
Эмоции все еще бурлили в ней, когда они закончили ужин. Она знала, что ее дочь была общительным, иногда даже чрезмерно открытым ребенком, но Клара приняла Джейсона за очень давнего друга. Она болтала с ним, как будто знала его не первый год.
Это так явно, думала Фэйт, наблюдая, как Клара собирает тарелки. Ни один из них не замечал этого. Что бы они сделали, если бы заметили? Она ненавидела ложь и все же была вынуждена жить с одним обманом.
