С. Гарднер - Ради любви к женщине
– Господин Стэнбек, что произошло на буровой установке? – сразу перешла к делу Рэйса.
– Кажется, это был преднамеренный взрыв. Мы нашли остатки взрывного устройства. Его всё ещё исследуют.
– Вы избавились от Курбело?
– Не смог его найти. Я слышал о его семье.
– Да, очень печально. Вы уведомили власти? – Рэйса хотела удержать разговор в деловых рамках. Она давно поняла, что чувства были слабостью, а сострадание – недостатком, которым не было места в бизнесе. Отец хорошо её обучил. Хоть он и мечтал о сыне, но гордился тем, как легко она училась. Однажды он сказал, что в ней больше от мужчины, чем в любом другом, кого он когда-либо знал. Отец гордился её способностью управлять компанией.
Рэйса всегда хотела заслужить его одобрение. Её брат, Андреас, был слабаком в глазах их отца. Ведь всё, чего хотел Андреас, это управлять ранчо. Он был счастлив, возделывая землю. Мартин Андиета испробовал все, чтобы заставить сына "стать пожестче", как он выразился, но Андреас остался верен своим убеждениям.
И однажды Мартин Андиета обратил внимание на дочь. Он знал, что она умна и честолюбива. Затем неожиданно он увидел её желание угодить и понравиться ему, чего она и добилась. Она стала лучшей во всем. Он обучил её всему, что было для него важно: стрелять и бесстрашно скакать верхом, желать победы и добиваться желаемого, управлять и манипулировать людьми. Он научил её быть наследницей, которая сохранит и приумножит его империю.
Но главное, отец научил её ни от кого не зависеть. И он до самой смерти гордился своим творением. Она была воплощением всех его надежд, о большем он и мечтать не мог. Она была самодостаточна. Он сделал её сильной. Он научил её быть одной.
Вот с какой женщиной столкнулся Мэтт Стэнбек. Ей нужны были факты, а не детали, которые она считала ненужными. Мэтт не был сентиментален, но даже он нашел её равнодушие к человеческим жертвам удивительным.
– Я не смог связаться с полицией… – начал он, но был прерван Рэйсой.
– Хорошо, об этом мы позаботимся. Теперь всё в ваших руках. Сообщите Эстесу все детали и возвращайтесь на буровую установку. Я хочу усилить безопасность, господин Стэнбек. Я не хочу, чтобы производительность упала больше, чем это уже произошло, – она продолжала говорить, не глядя на него. – Вы приняли меры по замене персонала, который потеряли?
Не получив ответа, она оторвалась от бумаг, которые просматривала.
– А… нет, нам нужно несколько дней, чтобы перебросить людей с других объектов. Это немного нас замедлит, но так болеё безопасно, чем нанимать неопытный персонал, – Мэтт закончил фразу и увидел, что Рэйса откинулась назад в кресле и смотрит прямо на него.
– Очень хорошо, – одобрила она его предусмотрительность. И не дав ему права выбора, продолжила: – Я хочу, чтобы вы вернулись туда сегодня.
– Я сделаю это через несколько часов. У меня нет никаких известий о жене и сыне. Я хочу убедиться, что с ними всё в порядке прежде, чем вернусь. На буровой установке все под контролем.
– С вашей семьей все хорошо. Они сейчас в отеле "Каракас". Кажется, наводнение застигло их на автостраде. Я завтракала с ними этим утром, – убеждала Рэйса.
– Это объясняет, почему я не смог с ними связаться, – он улыбнулся с благодарностью. – Кэролин иногда принимает события слишком близко к сердцу, и я хотел удостовериться, что всё обошлось.
Рэйса подавила раздражение, невозмутимо глядя в лицо сидящего перед нею мужчины.
– У неё было право испугаться, господин Стэнбек, они с сыном видели, как начинается наводнение, а вокруг тонут люди, – сказала Рэйса снисходительно.
– Конечно-конечно. Я хочу поблагодарить вас, госпожа Андиета, и извиниться за всё то беспокойство, которое вам причинила моя семья, – он попытался компенсировать допущенный промах.
– Никакого беспокойства, господин Стэнбек, у вас чудесная семья. И поскольку с ними всё в порядке, я надеюсь, что вы вернетесь на буровую установку немедленно, – она снова не оставила ему выбора.
– Я предполагал, что мне нужно будет вернуться этим вечером и принял меры. Я собираюсь домой, если в данный момент я вам не нужен. Я изложу господину Эстесу всю имеющуюся информацию и отправлюсь в гостиницу за женой и сыном.
Мэтт встал, и Рэйса кивнула, отпуская его. Больше ей нечего было добавить.
Она сидела и смотрела на дверь, которую он закрыл, покидая её кабинет.
"Его жена… его жена… его жена… Сколько раз он сказал это? – она поднялась и подошла к стеклянной стене, которая положила Каракас к её ногам. – Его жена".
***Когда Кэролин услышала стук в дверь, она подняла глаза с трепетом и ожиданием. Рэйса сказал, что отвезет их домой. Она костерила себя последними словами, пока Клара открывала дверь.
Кэролин приоделась, причесалась, слегка подкрасилась и теперь была похожа на человека. Она достаточно отдохнула, чтобы суметь справиться с Рэйсой Андиетой.
Когда дверь открылась, она глубоко вздохнула. К её удивлению, в комнату вошел Мэтт, и Саймон бросился в объятия отца.
***
– Госпожа Андиета свободна? – спросил полицейский Глорию Бертран, личного секретаря Рэйсы.
– Вам назначено?
– Она меня ждёт … Я сержант Рамиро Фонсека.
Глория подозрительно посмотрела на него и набрала внутренний номер Рэйсы.
– Госпожа Андиета. Здесь сержант Фонсека, он говорит…
– Пригласи его, – и она положила трубку.
– Сержант, проходите, пожалуйста, в ту дверь.
Мужчина кивнул и исчез в кабинете Рэйсы.
***
Рэйса больше не видела Кэролин в тот день. И не звонила ей. Но теперь она точно знала, где именно находится Кэролин в данный момент.
Когда беженцы начали возвращаться в город, снова начались беспорядки. Демонстрации и митинги стихийно возникали по всему городу. Народные массы были недовольны действиями правительства в критической ситуации. Помощи со стороны власть имущих почти не было, и количество смертей продолжало расти из-за антисанитарных условий, созданных застоявшейся водой.
Эпидемия прошла по округе, сея смерть и отчаяние на своем пути. Студенты организовали марши протеста, и для подавления гражданского волнения были вызваны военные, которые заполонили город. Начались аресты и допросы активистов движения. Каракас становился пороховой бочкой, которая могла взлететь на воздух в любой момент.
Чиновники стали бояться мотоциклов, так как участились случаи расстрела мотоциклистами должностных лиц. Были ужесточены меры безопасности. Гнев и чувство неудовлетворенности стали нормой.
