Виктория Даль - Ангел (ЛП)
– Мы можем подняться наверх? – спросил он.
– Конечно.
Она должна была почувствовать себя счастливой? Грустной? Ей стоило устыдиться? Девушка понятия не имела. Но Билл знал, что утром она была такой же шлюхой, когда он покупал ей пряник. И сегодня днём, когда он взял её в постели. Ничего не изменилось. Тогда почему она чувствовала себя так странно?
В отличие от её предыдущего клиента, она была слишком осведомлена о Билле, когда вела его по коридору и позволила войти в комнату, в которой его тело, казалось, заполнило всё пространство так, что стало трудно дышать.
– Ты вернулся, – сказала Мелисанда, но прозвучало это, как вопрос.
– Я не мог перестать думать о тебе, – его слова противоречили его поведению. Вместо того чтобы смотреть на неё, мужчина бродил взглядом по комнате, пока вертел свою шляпу в руках. Билл кивнул на пол рядом с кроватью. – Читаешь? – спросил он.
Мелисанда на мгновение ощутила раздражение от его вопроса и задвинула два ветхих романа под кровать. Их нужно было убрать подальше. Она была слишком отвлечена от привычной жизни сегодня.
– Да, – ответила девушка, – я умею читать.
– У меня никогда не хватало терпения на школу, – сказал мужчина, и она поняла, что он не хотел оскорбить её. – Я получил достаточно знаний, чтобы уметь управлять.
Секунды тянулись, и хотя он, наконец-то, решился посмотреть на неё, мужчина не сделал ни одного движения, чтобы раздеться.
Когда Мелисанда потянулась, чтобы снять свой корсет, Билл поднял руку так внезапно, что она вздрогнула.
– Не надо... – сказал он.
– Не надо что?
Ему не понравилось сочетание белого нижнего белья и ярких лент?
– Не надо раздеваться. Я не собираюсь больше платить тебе за это.
– О-о... – девушка застыла в шоке, мысли в голове кувыркались, пока она не позволила рукам упасть вдоль тела. Биение пульса отдавалось в горле. Он вернулся, чтобы потребовать что-то за просто так. После того как они провели день вместе, Билл начал предъявлять на неё права. Ей стоило бы догадаться о подобном. – Сегодня... – она сглотнула внезапную сухость в горле. – Я не могу делать это бесплатно. Мне жаль. Мадам не разрешит.
– Нет, я не это имел в виду. Я заплачу тебе за время, только не за... это. Я... я больше не чувствую, что поступаю правильно. Я совсем не этого от тебя хочу.
– Понятия не имею, о чём ты говоришь, – пробормотала Мелисанда, решив, что не расслышала его из-за учащённого сердцебиения. Она не хотела неприятностей. Не желала разозлить его.
– Я имею в виду, что оплачу сегодняшнее время, но мне просто хотелось увидеться с тобой. Чтобы сказать тебе, что сегодняшний день был... – он провёл по воздуху своей большой рукой, – был чудесным.
Чудесным? Он пришёл, чтобы сказать это? Слёзы жгли ей глаза. Сердце бешено билось в течение нескольких минут, прежде чем успокоилось.
– Я не хотел огорчить тебя, – прошептал Билл. – Мелисанда, – когда она закрыла глаза, мужчина прижал ладонь к её щеке и стер слезы. – Ты хочешь, чтобы я ушёл?
– Нет. Нет, просто... тебе не надо притворяться, что ты не хочешь секса.
– Я не притворяюсь, ничего подобного. Я хочу тебя. Очень.
– Не понимаю. Ты можешь взять меня...
– Не хочу покупать тебя. И если ты забеременеешь...
– Я не могу, – сказала она.
– Не можешь что?
– Иметь детей. С тех пор как мне исполнилось четырнадцать. Мне делали аборт и прошли месяцы, пока остановилось кровотечение. Я никогда не беременела после этого.
Он кивнул и провёл ладонью по своему лицу.
– Я просто не чувствую, что всё это правильно. Не так всё должно быть. Ты в моих мыслях каждый день. Думаю, хорошо ли тебе, счастлива ли ты. Смейся, если хочешь.
– Почему я должна смеяться? – прошептала она.
Мелисанда наклонила голову вниз, потому что не могла контролировать слезы. Она не знала, почему плакала сейчас больше, чем раньше, но Билл притянул её к груди и обнял. Снова.
– Я – просто шлюха, – прошептала она ему в грудь.
Его тепло проникло в её тело даже сквозь слои одежды. Он поднял девушку на руки и отнёс в уродливое кресло, стоявшее в дальнем от окна углу комнаты. Обивка почти выцвела, поэтому она держала его так далеко от света, насколько это было возможно. Но сегодня она была благодарна этому креслу, когда Билл усадил её на свои колени и позволил ей свернуться клубочком и прижаться к нему.
– Неправда, – сказал мужчина, – ты не шлюха.
– Откуда ты знаешь? Это всё, кем я когда-либо была. Всё, чем занималась с тринадцати лет. Может быть, даже с самого рождения.
Рукой мужчина поглаживал её по спине, а девушка хотела, чтобы Билл позволил ей снять корсет и почувствовать, как его пальцы заскользят вдоль позвоночника.
– Разве сегодня ты была шлюхой в церкви? Или когда сидела на берегу реки? Или когда съела имбирный пряник быстрее, чем я?
Она удивилась своему смеху сквозь слезы.
– Разве ты была шлюхой, когда пригласила меня сегодня в постель?
Этот вопрос был самым неопределённым, когда Билл произнес его низким и осторожным голосом.
Мелисанда покачала головой.
– Нет, – это была правда. – Не была.
Губами, а затем и щекой, он мягко коснулся её макушки.
– У тебя никогда не было кавалера?
– Никогда.
– Хочешь, им стану я?
Мелисанда села, отпрянув назад, чтобы получить возможность заглянуть в его глубокие карие глаза.
– Как ты можешь хотеть быть со мной?
Она слышала, как другие шлюхи разговаривали о своих возлюбленных, но думала, что эти мужчины встречались с ними только из-за возможности пользоваться их услугами бесплатно. У некоторых женщин даже были мужья, но этим мужчинам, скорее всего, давно было наплевать на своих жён, раз уж те работали в борделе. Мелисанда же никогда не рассматривала возможность отношений вообще.
– Мой отец сбежал, когда мне было шесть, – произнес Билл. – Или, может, его кто-то прирезал на пристани и сбросил в воду. В любом случае, он так и не вернулся домой. Все мальчики в нашей семье работали, и моя мать делала всё, что могла, чтобы заработать деньги. Думаю, торговля своим телом была единственной вещью, которую она не делала, но было много женщин в нашем квартале, кто этим занимался. Это были обычные женщины, которые обогревали меня в холодные дни, кормили куском хлеба и поили горячим чаем вместе со своими детьми. Я никогда не видел никакой разницы в них. Они работали так же, как и все мы. Берегли своих детей от голода.
– Но ты не... я имею в виду, ты не любил их.
– Они были на вид гораздо старше меня, – с сарказмом произнес он.
