Венди Хейли - Прикосновение к огню
Она коснулась кончиков недавно подстриженных волос, щекотавших ей щеки.
— Пришлось подровнять немного. Пострадали на пожаре.
— А вам очень идет.
Сказав это, он удалился. Лу закрыла за ним дверь, чувствуя, как никогда, пустоту своего дома.
4
Он медленно потянулся за газетой и смял ее в кулаке. Понедельничный Поджигатель! Надо же! Вчерашняя статейка была препакостная. А сегодня он удостоился первой полосы, но превратился в сумасшедшего маньяка. Пришла пора вправить им мозги.
Он резко взял трубку телефона и набрал номер редакции.
— Я хочу поговорить с репортером, который написал статью о Поджигателе, — сказал он девушке, ответившей на другом конце провода.
— Но сегодня воскресенье, сэр, и мистер Макларен…
— Он в редакции или дома?
— Он здесь, но…
— Соедините меня с ним. Скажите, я дам ему материал для новой передовицы.
Она не стала спорить. Он ждал, насвистывая, что помнил, из «Болеро». В конце концов раздался мужской голос:
— Макларен слушает.
Голос был хриплый, наверное, от курева.
Он не удержался от улыбки.
— Мистер Макларен, я протестую. Не надо наклеивать на меня ярлыки.
— А… — Тон репортера резко изменился. — Кто вы?
— А вы как думаете?
Он буквально слышал, как в мозгу репортера вращаются шестерни.
— А что вам не нравится в этом прозвище? — спросил Макларен через минуту.
— Я не хочу, чтобы мне давали кличку, как какому-нибудь бандиту.
— Вы хотите сказать, что… оцениваете себя гораздо выше?
— Конечно.
— Скажите, пожалуйста, — спросил Макларен, — а почему вы действуете все время в один и тот же день недели?
Он хотел было повесить трубку, но потом передумал. Почему бы и нет? Пусть завтрашняя газета будет поинтереснее.
— Я решил устраивать пожары раз в неделю.
— А почему вы вообще устраиваете пожары?
Он чувствовал волнение репортера: у того звенел голос. Ему есть от чего волноваться: это интервью, может быть, сделает его знаменитым. Он улыбнулся, радуясь нарастающему ощущению собственной значимости.
— Я это делаю, потому что… — тут он выдержал эффектную паузу, — потому что мне это нравится. Мне нравится смотреть на огонь, уничтожающий всякое барахло. Разрушение очень притягательно, мистер Макларен…
— Зовите меня просто Кевин.
— Хорошо, Кевин. Я хочу, чтобы вы поняли меня, прежде чем сядете писать новую статью. Я не взбесившийся маньяк, как меня представляет пресса. Я особенно знаю, что делаю.
— Вы заранее готовитесь к каждому поджогу?
— Всегда. И очень тщательно выбираю объект.
— Вы уже выбрали новый?
— Да.
— В тот же день недели?
— Почему бы и нет?
Он почувствовал изменение в интонациях журналиста, несмотря на телефонные искажения.
Дыхание репортера стало тяжелым и хриплым, в его голосе слышался страх.
— А вы не боитесь, что ваш звонок поможет властям?
— Нет, конечно, — сказал он с улыбкой. — Они не могут взять под наблюдение все дома в округе. И не забывайте, что я не привязан к одному месту и могу спокойно поехать куда-нибудь; новый тоннель к Хамптону и Ньюпорт-Ньюсу, например, говорят, очень удобен.
— Черт… — пробормотал Макларен. — Послушайте, что вам это дает? Вы можете сами остановиться, если вдруг захотите, или уже не сможете удержаться?
Закрыв глаза, он стал думать над ответом. Воспоминание о горящей фабрике вторсырья встало перед ним как наяву.
— Почему я должен останавливаться? — спросил он через минуту.
— А вы не боитесь, что вас поймают?
— Почему я должен бояться?
Репортер остановился, как будто прикидывая, не рассердит ли он собеседника, задав следующий вопрос, но потом решился:
— Говорят, что Боб Витакер — следователь пожарной охраны — специалист своего дела.
— И я тоже, — отозвался он.
— Это звучит как вызов.
Он пожал плечами.
— Очевидный факт, а не вызов. А сейчас мне бы очень хотелось поговорить о своей кличке… — Зовите меня Огнепоклонник.
Журналист прикидывал, хорошо ли звучит прозвище. Не сомневайся, отлично будет смотреться, написанное заглавными буквами на первой полосе.
— Зовите меня именно так, Кевин. Очень внушительно и повысит тираж вашей газеты. Я буду следить за заголовками, — сказал он. — Пока.
— Подождите! Не вешайте трубку! Вы позвоните еще? — всполошился Макларен. — Вы не можете исчезнуть просто так. Люди захотят узнать о вас побольше. Ну так как? Вы позвоните еще? — спросил он.
— А как вы меня назовете в следующей статье?
— Огнепоклонник.
— Ну тогда ждите звонка сразу после следующего дела, — сказал он. — Расскажите мне об успехах пожарного следователя.
И повесил трубку, очень довольный собой.
Солнце весело играло на поверхности реки, когда Лу проехала мост Вест-Норфолк и повернула на Маунт-Вернон.
— Сто шесть… — бормотала она, вглядываясь в номера домов из окошка машины, — сто восемь… А, вот оно!
Жилище Витакера представляло собой маленький домик в викторианском стиле, утопавший в тени раскидистых ветвей столетних дубов.
Лу припарковалась на обочине и пошла по старой дорожке, огибавшей корни деревьев, выпиравшие из-под земли. По бокам тропинки цвели ярко-желтые анютины глазки.
Очевидно, Витакер поглядывал в окно, поджидая ее, потому что открыл дверь, едва она успела подняться на три ступеньки крыльца.
— Вы приехали как раз вовремя.
— Я никогда не опаздываю, — ответила она.
— Вы прекрасно выглядите!
— Спасибо за комплимент, но вас легко понять. До сих пор вы видели меня то в рабочей робе, всю измазанную сажей, то окровавленную после нападения влюбленного попугая…
Он улыбнулся и взял ее под руку; руки были сильные и теплые.
— Идемте, дети играют на улице.
Изнутри дом выглядел таким же старым, как и снаружи. Современная мягкая мебель не гармонировала с высокими десятифутовыми потолками.
— Красивый, старинный дом, — сказала она. — Какая чудесная лепнина!
— У нас, понимаете, идет вечный ремонт. Лет двадцать, наверное. Сменились соседи, мы сами стали совсем другими, а ремонт все идет и идет.
Он провел ее на кухню, обставленную по моде сорокалетней давности. Но, несмотря на неказистую обстановку, комната была удобная, просторная. Лу поймала себя на мыслях о необходимых изменениях на кухне: пластиковые шкафы надо заменить дубовыми, на пол постелить красивый линолеум, стены выложить кафелем…
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал Витакер.
