Сандра Мэй - Первое свидание
— Ха-ха. Ох...
— А чего это вы так странно сидите? Сядьте нормально, поудобнее. И успокойтесь — от вас жутко несет керосином и пылью, на футболке у вас мазут, а на джинсах, скорее всего, засохший навоз, но выглядите вы почти божественно, и даже воронье гнездо на голове удивительно вам к лицу. Перестаньте комплексовать и расслабьтесь. Любой в вашем положении выглядел бы точно так же. Думаю, сейчас мы отправимся в отель, вы умоетесь и придете в себя, а потом мы с вами позавтракаем... ну и обговорим наши дальнейшие действия. Идет?
— Не идет. Я же в другом отеле. В «Барракуде». И она, в смысле он был забронирован только на одну ночь.
— Узнаю Диззи Дэй. Тратить десять штук на маникюр для своей омерзительной собачонки — и экономить на отеле для своих сотрудников. Редкая стерва! Вы давно у нее работаете?
— Я? Да, собственно, я вообще у нее не работаю. И не буду, судя по всему. В первый и последний раз! Жутко важное задание! Ик! А я его — того.
— Ого! Что делает с человеком пара бокалов шампанского... Ничего, сейчас приедем, передохнете. У меня в номере прохладно.
— Мистер Блэквуд! Я не собираюсь идти к вам в номер!
— Цыц! Между прочим, я из-за вас задержался в этой преисподней. Теперь вы моя должница. А что касается номера... Ценю девическую гордость, но мой номер занимает целый этаж, в нем масса комнат и три душа на выбор. Можете побежать вперед и спрятаться — я вас и не найду.
— Смеетесь?
— Немножко. Вы мне понравились, мальчики всегда выпендриваются и хамят тем девочкам, которые им нравятся.
— Тогда ладно. Ой! А как же я улечу? Ведь у меня обратный билет...
— Забудьте. Синтия все сделает. Джонни, прибавь газу.
Отель «Плаза» стоял на берегу океана и больше всего напоминал гроздь мыльных пузырей, зацепившуюся за скалы. Кэти Спэрроу немедленно оробела и уцепилась за руку белокурого миллиардера. Брюс Блэквуд хмыкнул.
Он сам не мог толком объяснить, с чего у него такое хорошее настроение и почему ему так понравилась эта девчонка. Она хорошенькая, это верно. Фигурка — одна на миллион, глазищи зеленые, как изумруды, волосы шикарные... особенно если ее причесать. Но, с другой-то стороны, уж чего-чего, а красавиц вокруг него всегда было навалом. Роскошные, царственные, распутные, неприступные, аристократки и актрисы, балерины и миллионерши, на любой вкус и любое настроение... Брюс Блэквуд никогда не обольщался насчет женщин. Если у тебя с детства имеется несколько миллионов, а потом и миллиардов, ты почти наверняка не можешь рассчитывать на чистое и бескорыстное чувство. Иногда Брюс фантазировал, как бы все эти бабы вели себя, будь он расслабленным уродом с перекошенным ртом и маленькими подслеповатыми глазками. Выходило — так же.
На благотворительных вечерах, светских раутах, частных вечеринках Брюс встречал именно таких — мастодонтов, мамонтов, родившихся еще в самом начале прошлого века. Немощные старики, они владели миллионами и миллиардами, и свет их денег манил к себе прекрасных бабочек — молодых и очень молодых жен и любовниц.
Двадцатилетние девушки выходили за восьмидесятилетних стариков. Порноактрисы в одночасье становились супругами миллиардеров. Папарацци вились вокруг них роем, во всех журналах появлялись их фотографии — холеные, блестящие красавицы улыбались в объектив, а в глазах у них застыла черная, мертвая пустота.
Ради денег они шли на все. У кого-то не получалось с первого раза — тогда они принимались готовить к тому же самому своих дочерей. По-настоящему счастливые пары в своем кругу Брюс мог перечесть по пальцам одной руки.
Да, сам он был молод и красив, но не особенно обольщался на сей счет. Сердце его было свободно, долгих отношений он не любил, а красивые женщины в его окружении были всегда. Пожалуй, самой долгой привязанностью можно считать Синтию... она же секретарь, она же делопроизводитель, она же управляющий, она же нянька, иногда любовница, но чаще — девочка для битья. Личный секретарь обязан быть всем этим... собственно, Синтия не возражала.
Лифт вознес их на самый верх и высадил на абсолютно пустынном этаже. Полы были застелены коврами, в элегантных кадках зеленели пальмы и благоухали орхидеи, за громадными, во всю стену, окнами расстилалась бирюзовая ширь океана.
Кэти засмотрелась на все это великолепие, в душе радуясь тому, что ни одного человека вокруг не видно. В этот момент Брюс Блэквуд возмущенно рявкнул у нее над ухом:
— Шире шаг! Вы чего такая восторженная? Небоскребов не видели?
— Ой! Да. То есть... нет. В смысле, видела. Иду. А куда?
— А куда хотите? Можем сразу в ресторан.
— Нет! В душ.
— Ладно. Синтия!
Нет ответа.
— Син-ти-я!!! Вот дьявол, где же она...
Блэквуд решительно распахнул дверь ближайшего номера. Никого там не оказалось, и он нахмурился.
— Странно. Она же должна нас ждать... Ну-ка, пробегитесь по коридору, проверьте нечетные номера.
Кэти послушно затрусила по пушистому ковру, дергая массивные бронзовые ручки дверей. Почти все оказались закрыты, кроме последней. За этой дверью обнаружился целый офис, впрочем, совершенно пустой. Кэти осторожно позвала неведомую Синтию, но ответом ей было молчание. Девушка вернулась к своему чемодану и сообщила нахмурившемуся Блэквуду:
— Никого нет.
— Ясно. В смысле ничего не ясно, но нет — значит, нет. Вот что... Чешите в душ, переодевайтесь, а я пока выясню, что к чему.
— А... куда чесать?
— Да хоть бы и вот сюда... Не волнуйтесь, весь этаж мой. Где хотите, там и располагайтесь.
— Ничего себе. А если выяснится, что там уже кто-то...
— В душ! Я взволнован, вы что, не видите?
С этими словами Брюс Блэквуд отправился к лифту, а Кэти Спэрроу поплелась в ближайший номер приводить себя в порядок. С сожалением осмотрев три вечерних платья (Зета настаивала на разнообразии — «мало ли какое у тебя будет настроение?»), Кэти аккуратно сложила их обратно на дно чемодана, остановив свой выбор на легком летнем платье в стиле Одри Хепберн. Высушив волосы, она показала своему отражению язык и отправилась краситься... ну в смысле слегка, самую малость. Просто для успокоения нервов.
Результат, тщательно проинспектированный в зеркале, неожиданно понравился ей самой. Темноволосая красавица с зелеными глазами, истинная фея — примерно так должен подумать Брюс Блэквуд, в восхищении замерев на пороге...
Вошедший в номер без стука Блэквуд вообще на нее не посмотрел. Он был мрачен, словно грозовая туча, даже голубые глаза потемнели. Яростным движением руки он разломал (как показалось Кэти) шикарный деревянный глобус, оказавшийся мини-баром, достал из него бутылку виски и бокал, плеснул себе и выпил залпом. Потом обернулся к девушке и мрачно уставился на нее. Кэти оробела и на всякий случай передвинулась за кресло. Кто их разберет, миллиардеров...
