Кара Колтер - Любовь по ошибке
– Прекрати, Иван! – приказал Макалистер.
– Привет, Иван, – поспешила к ребенку Стейси.
Тот, вероятно, успел изменить мнение о ней, потому что вдруг застенчиво заулыбался и затукал, чем сразу и навсегда завоевал ее сердце.
– Ты что, не знаешь, как зовут моего племянника? – изумился Кернан. – Его имя Макс. – Он смотрел на нее с таким же подозрением, как малыш минуту назад.
Племянник? Впрочем, это уже не меняло ситуацию. Сейчас Стейси будет безжалостно выкинута на улицу к своей машине, чего, собственно, и заслуживала.
– Разве ты не его няня, которую я ждал? – потребовал ответа Кернан.
– Я – Стейси, – вздохнула она. – Стейси Мерфи Уолкер. – Самое время признаться, кто она на самом деле, но у нее не хватило решимости. Гораздо легче сосредоточиться на ребенке, тем более что малыш – а возможно, и Кернан, – нуждался в ней. А еще было ощущение, что ей совершенно необходимо остаться в этом доме, застывшем в ожидании рождественской елки и собравшейся вокруг нее семьи.
Стейси наклонилась над манежем, и ребенок обвил пухлыми ручонками ее шею. Стейси подняла довольно тяжелого малыша, который прильнул к ней, совершенно довольный жизнью.
– Я не постоянная няня этого мальчугана, – услышала она свой голос. – Но уверена, что смогу помочь. Дети любят меня.
Стейси утешала себя тем, что не солгала, а Макалистер в его отчаянном положении готов поверить ей на слово. Он оценивающе посмотрел на нее и решил, что на время она вполне сойдет, а потом явится постоянная няня, которую, вероятно, задержали погодные условия. Во всяком случае, на его лице отразилось нескрываемое облегчение.
– Я – Кернан Макалистер.
– Я знаю, конечно. Приятно познакомиться. – Она ухитрилась вытащить руку из-под малыша и протянула ему, надеясь, что не нарушает протокол общения с домашней прислугой. Принято ли обмениваться рукопожатием с хозяином?
Макалистер шагнул навстречу и без колебаний пожал руку. Стейси поняла, что совершила ошибку, ведь она уже испытала эффект его прикосновений, когда он помогал ей подняться из шезлонга в ванной. Хотя его ладонь не была мягкой, как у офисных работников и коллег-журналистов, а скорее жесткой и сильной, у нее возникло ощущение чего-то знакомого, родного. Она ощутила электрический импульс, запустивший скрытые эмоции. Рядом с ним, под его надежной защитой, она чувствовала себя нежной, женственной, слабой. Это противоречило ее новому имиджу решительной женщины, избравшей трудный путь независимой журналистки.
Она резко выдернула руку в страхе, что он догадается о ее реакции.
– Давай внесем ясность – твой племянник Иван или Макс?
– Макс, но я зову его Иваном. Ну, в честь Ивана Грозного.
Стейси неодобрительно нахмурилась, скрывая впечатление, которое Кернан производил на нее, а он только усмехнулся, давая понять, что ей не удалось обмануть его. Насмешливая улыбка делала его еще привлекательнее.
– Вообще-то он Макс, – склонил голову Кернан. – Это имя тоже подходит. Он максимален во всем: самый шумный, упрямый и грязный, как сейчас. Ему чуть больше года. Самый ужасный возраст.
– Он прекрасен, – заявила Стейси.
– Вот уж нет.
– Просто его нужно переодеть.
– Прошу. Ты появилась как раз вовремя. А я тем временем займусь мужским делом – твоей машиной. Поменяешь пеленки и можешь ехать домой.
Если ее визит закончится так быстро, зачем ему знать правду! Глядя, с каким облегчением Кернан готовится сбежать, Стейси прикусила губу, чтобы не засмеяться, но это не помогло. Возможно, наступила запоздалая реакция на пережитый шок, но она фыркнула сквозь сжатые губы, потом еще. Макалистер кинул грозный взгляд, отчего Стейси засмеялась еще сильнее. В первый раз после разрыва отношений с Диланом у нее появился повод для смеха. Малыш тоже улыбался вовсю, заразившись от Стейси весельем и заражая ее в ответ.
– Извини, – бормотала она, безуспешно пытаясь успокоиться. – Прости, пожалуйста.
– Ты смеешься надо мной? – с угрозой спросил хозяин дома.
– Нет, – выдавила сквозь смех Стейси. – Конечно, нет.
– Не верю.
– Ладно, – выдохнула она. – Мне показалось смешным, что ты боишься детских подгузников.
– Слово «боюсь» сюда не подходит. Я сделаю все, что потребуется.
– Не сомневаюсь.
– Можешь доложить моей сестре в Ванкувере, что я легко справляюсь с Максом.
Стейси кивнула и снова хихикнула. Малыш тоже весело пискнул.
– Договорились. – Она старалась сохранить серьезное выражение. – Это не страх.
Макалистер переводил сердитый взгляд с нее на племянника.
– Брезгливость – вот подходящее слово. Это касается не Ивана, а того, что он может сделать.
– Сделать? – Она снова подавилась смешком.
– Закон Мерфи действует в отношении смены подгузников. Я это понял. Мне вообще легко дается любая наука.
Стейси не сомневалась.
– Что ты понял?
– Если есть вероятность того, что неприятность может произойти, она обязательно произойдет.
Стейси расхохоталась. Макалистер сердито сверкнул глазами, но не мог скрыть облегчения, что малыша в перепачканных подгузниках держит на руках она, а не он.
– Ты помогаешь мне с ребенком, а я занимаюсь твоей машиной. – Он бросил на нее решительный взгляд бесстрашного воина и вышел из комнаты с гордо поднятой головой.
– Заметь, – сказала она Ивану, – какой у тебя храбрый дядя.
Глава 5
Веселый смех няни слышен был даже за дверью.
Хотя смеялась она над ним, звук ласкал слух как журчание ручья в жаркий полдень. Наверное, она права – он был смешон. А ведь гордился репутацией человека, которого не пугали ни рискованные сделки, ни опасные приключения. «Стоившие больших жертв», – подсказал внутренний голос, но Кернан не стал слушать.
Он вернулся в спальню, чтобы переодеться. Аромат няни, напоминавший лимонные леденцы, коснулся ноздрей. Почему она не дает ему покоя?
Когда она взяла на руки Макса, ее лицо сияло. Возникшая на мгновение аура непорочной чистоты делала Стейси Мерфи Уолкер похожей на Мадонну с младенцем, а ее милое личико вдруг стало прекрасным.
Честно говоря, она заинтриговала его в тот момент, когда он помог ей выбраться из машины. По телевизионным сериалам Кернан совсем не так представлял себе няню: она должна быть коренастой, практичной, уверенной и профессиональной. Возможно, с укоренившейся привычкой командовать. Еще с нянями у него ассоциировались пожилые седовласые матроны с аккуратным пучком и в очках. Он не ожидал увидеть молодую женщину с вьющимися шоколадными локонами, бледной и нежной, как лепестки розы, кожей, удивительными зелеными глазами – глубокими и задумчивыми, напоминавшими воду горного озера. Что еще удивительнее, она приехала на игрушечной машинке, в легких красных туфельках и серой юбке, хоть и строгой, но очень сексуальной.
